– Зачем вам моя фамилия? – ответил ей мужчина осипшим от волнения голосом.

– Если вы меня выдадите, мои товарищи убьют вас и всех ваших родных и близких вам людей.

Мужчина направился на кухню и рукой указал на дверь.

– Откройте! – приказала она ему.

Хозяин квартиры дрожащей рукой открыл щеколду, и девушка буквально прошмыгнула в образовавшуюся щель.

– Я вас предупредила, – произнесла она и быстро стала спускаться по лестнице вниз.

Выглянув из-за двери и убедившись, что двор пуст, она подобрала края своей длинной юбки и устремилась на улицу.

***

Вечером, Катерина, уже выступала в небольшом доме на окраине города, в котором собрались рабочие. Перед ее выступлением, активист – большевик Никифоров представил ее рабочим.

– Товарищи! Сейчас перед вами выступит товарищ Рысь, которая совсем недавно прибыла в наш город из Лондона. Он, а вернее она, расскажет нам, как прошел съезд нашей партии большевиков.

В комнате стало тихо. Все повернулись в сторону миловидной девушки, которая сидела у окна. Катерина встала с места и посмотрела на собравшихся рабочих. Два десятка глаз устремили свой взор на нее. Легким движением руки она поправила выбившийся из-под косынки локон волос. Лицо Кати преобразилось, а в глазах заблестел какой-то неистовый огонь.

– Товарищи рабочие! Члены ЦК партии большевиков и товарищ Ленин передают вам свой пламенный боевой привет! – произнесла она. – Несмотря на то, что товарищ Ленин сейчас находится за границей, он хорошо знает, что происходит у нас на родине, он верит, что скоро наступит тот самый момент, когда в России рухнет прогнивший царский режим и власть перейдет в руки трудового народа, то есть в ваши руки, товарищи. Наша с вами задача, не только ждать этого момента, но и всячески способствовать этому. Для этого необходимо усилить наше влияние в рабочей среде, вести агитационную работу. Чем больше рабочих станет на нашей стороне, тем быстрее падет ненавистный трудовому народу царский трон. Пусть вас не пугают аресты и гонение власти. Вспомните апостолов Христа, которые подвергались не меньшему гонению и в результате они победили….

– Скажите, товарищ Рысь, а вы случайно не жидовка?

Это было сказано так неожиданно для ее, что лицо Катерины вспыхнуло. Казалось вот-вот и она бросится на оппонента с кулаками.

– Вы ошиблись, товарищ! Я не жидовка! Я дочь русского народа, которого, как и вас угнетает царское правительство. Почему вы меня об этом спросили, товарищ.

– Почему вы меня спрашиваете? А потому, что все кто здесь выступал до вас, были жидами. Вот я сижу и думаю, может и партия, о которой вы говорите тоже жидовская, а не рабочая?

Катерина улыбнулась.

– Странный вопрос, товарищ? А вы сами не жид случайно?

Собравшиеся засмеялись. Она еще говорила около часа, рассказывая рабочим о программе партии большевиков. Закончив говорить, она посмотрела на руководителя ячейки.

– Товарищи, на этом я думаю, закончим на сегодня. Нужно проводить товарища Рысь. Вавилов! Проводи ее дворами. Не нужно, чтобы ее здесь видели.

– Хорошо, товарищ Никифоров.

Катерина накинула на плечи шерстяной платок и, попрощавшись, с рабочими вышла вслед за Вавиловым. На улице было темно. Где-то недалеко лаяли дворовые собаки.

– Осторожней, товарищ Рысь, – тихо произнес Вавилов, – под ногами большая лужа.

– Спасибо, товарищ, – поблагодарила она мужчину. – Темно у вас здесь…

Вскоре они вышли на улицу, мощеную булыжником.

– Спасибо, товарищ Вавилов. Теперь я сама доберусь, – произнесла девушка и, поправив сбившийся с головы платок, направилась по улице.

Подпольщик проводил ее взглядом, отметив про себя ее хрупкую фигуру и повернувшись, направился в обратную сторону. Катерина шла по улице, размышляя о своей встрече с Никифоровым. Они знали друг друга около года. Он работал на Путиловском заводе и хорошо знал жизнь рабочих. Перед отъездом в Лондон на съезд партии, она встречалась с ним, и он передал ей письмо, адресованное Ленину. Заметив пустующую пролетку, девушка направилась к ней.

– На Невский, – произнесла она и, подобрав подол юбки, села в пролетку.

Повозка тронулась. Она откинулась на спинку и закрыла глаза. Мерный цокот копыт по булыжной мостовой, скрип рессор, просто убаюкивал Катерину. Внезапно, повозка остановилась. Она открыла глаза, перед ней сидел офицер в форме жандармерии.

– Вот и приехали, Катерина Игнатьевна, – произнес офицер. – Сколько веревочки не виться, а кончик найдется…. Не ожидали? А я давно искал с вами встречу.

– Вы ошиблись, господин ротмистр. Вы явно меня с кем-то спутали, – словно оправдываясь, произнесла она. – Меня всегда с кем-то путают….

– Не нужно изображать из себя невинную овечку, как у вас говорят, товарищ Рысь. Вы же сами понимаете, что это бесполезно. Так, что поехали дорогая к нам в заведение, там и поговорим. Теплый прием и камеру с солнечной стороны, я вам обещаю.

Катерина хотела открыть свою сумочку, где лежал ее пистолет, но офицер предусмотрительно вырвал ее из ее рук.

–Не нужно, Катерина Игнатьевна, не нужно. Я не первый год служу в охранном отделении. Береженого человека, Бог бережет, так, по-моему, говорится в народе.

Дорога до здания охранки заняла совсем немного времени. Катя шла в сопровождении двух офицеров. Поднявшись на второй этаж, они остановились напротив большой массивной двери. Один из офицеров приоткрыл ее и скрылся за ней. Видимо доложив о ее аресте, он вышел из кабинета и, взглянув на побледневшее лицо Катерины, предложил ей пройти в кабинет.

За большим массивным столом сидел мужчина средних лет с большими залысинами на лбу. Его тонкие редкие волосы были аккуратно зачесаны назад. Сквозь них поблескивала лысина.

– Присаживайтесь, Катерина Игнатьевна, а, может, для вас более привычно, товарищ Рысь? Простите меня, Христа ради, но, взглянув на вас, я невольно удивился, почему товарищи выбрали для вас такой неподходящий псевдоним – Рысь?

В кабинете повисла тишина. Кабинет был большим, обставленный дорогой инкрустированной мебелью. В углу отбывали секунды большие напольные часы. Тик-так, стучали часы….

– Вы знаете, мне жалко вас, Катерина. Вы такая молодая, красивая девушка…. Вы знаете, что вам грозит? Не хотите отвечать, ну и не надо, мы и так все знаем о вас и ваших друзьях. Мы даже знаем, где вы сегодня были, перед кем вы выступали. Если желаете, могу вам доложить.

Мужчина сделал небольшую паузу. Он внимательно рассматривал сидевшую перед ним девушку.

– Я, просто, хочу понять вас, что вам не хватает в вашей жизни: острых ощущений или других каких-либо причуд? Ведь у вас все есть: дом, богатство… Вы знаете, я могу вас сейчас просто выставить за дверь учреждения и провести арест всех ваших друзей, и завтра вас просто убьют ваши же друзья и товарищи по борьбе, и вы умрете, как предатель. Все они будут считать, что именно вы предатель. Как вам подобная перспектива?

Катерина по-прежнему, молча, смотрела на хозяина кабинета

– Мои товарищи вам не поверят, так как хорошо знают меня. Они знают, что я лучше умру в ваших застенках, чем выдам вам своих друзей…

Мужчина громко засмеялся, в его глазах заиграли какие-то непонятные ей огоньки. Пододвинув к себе стакан с чаем, он сделал глоток и снова взглянул на сидящую перед ним девушку.

– Вам бы хорошего мужа, да маленьких детишек, а вы все в революцию играете, героя из себя строите. Но, вы не герой, вы просто глупая девчонка и не более.

Он снова засмеялся. Теперь этот смех был каким-то противным и насмешливым.

– Я не хочу с вами разговаривать! – громко произнесла Розалия и поднялась со стула. – Отправьте меня в камеру!

– Сидеть и молчать! Фанатичка! Посмотрим, как вы запоете, оказавшись на каторге. Да, да, на каторге. Там не будет платьев из Парижа, там будет труд, от которого, как говорят, кони дохнут. Пройдет год и о вас забудут, словно вас никогда и не было.

Мужчина нажал на кнопку и в дверях появился городовой.