ГЛАВА
рассказывающая о первом деле частного детектива Ильи Мурова
И вот, в один из майских дней, не сказав никому ни слова, не проговорившись о своих намерениях домочадцам и не обмолвившись о них ни подполковнику, ни учителю географии, наш отставник встал чуть свет, облачился в лучший и единственный свой костюм, повязал самый элегантный из трех имеющихся галстук (бросив при этом несколько придирчивых взоров на собственное отражение, в котором строгая деловитость одежд слегка не вязалась со счастливым выражением лица, и попутно с неудовольствием отметив в последнем полное отсутствие резко очерченных ястребиных черт в присутствии безупречно утиного носа), мельком подумал о том, что надо бы выучиться покеру, дабы побыстрее освоить ледяную непроницаемость взгляда, после чего тихонько вышел из дому, осторожно отпер гараж и, тщательно проверив багажник, заднее сиденье и электропроводку стартера на предмет детонаторов, взрывчатых веществ и затаившихся представителей, прижатых к стенке преступных сообществ, вывел своего жигуленка из стойла и медленно, а лучше сказать, вдумчиво покатил по сонным, только еще собирающимся продрать задраенные ставнями глаза, улочкам.
Поскольку в такую безбожную рань, как преступные элементы, так и их потенциальные жертвы предавались сну, частный детектив Муров решил поупражняться в профессиональном навыке – умении раздваиваться за рулем, когда одна половина сыщика ведет автомобиль, умудряясь соблюдать при этом все правила дорожного движения, а другая – лучшая – предается сложным дедуктивным размышлениям. Например, таким: «Почему меня били? Чем именно? И по какому праву? Было ли это предупреждением или они просто сгоряча обознались?..» Разумеется, никто Илью Алексеевича еще и пальцем не тронул. Не за что было. Пока… но о чем-то думать-то следовало: тренировка есть тренировка. Не рассуждать же ему самому с самим собой о гипотетическом детективном романе, который когда-нибудь кто-нибудь вдруг вздумает о нем написать, и как этот кто-нибудь этот роман начнет. На его месте лично Илья Алексеевич начал бы свою правдивую повесть так: «Было ясное, солнечное, почти летнее утро, какие выдаются иногда в Калифорнии… то есть в Подмосковье ранней, в смысле, поздней весной…» Нет, не пойдет. Дальше у Раймонда Чандлера упоминается сезон дождей и виднеющиеся на горизонте снежные шапки гор. Ближайшая гора в соответствующем головном уборе находилась от Ильи Алексеевича на расстоянии полутора тысяч верст, так что увидеть ее папаху можно только мысленно, а мысленно в приличных детективах не считается… Ладно, можно ведь начать и с менее конкретного, к примеру, с широких глубокомысленных обобщений: «Когда вы сидите дома, удобно расположившись в кресле перед камином, случается ли вам задуматься, что происходит снаружи?» Тут нашему отставнику действительно случилось задуматься. Но не о том, что происходит снаружи, поскольку сам он как раз снаружи и пребывал, и там, где он пребывал, ничего особенного, кроме неторопливой утренней поверки переживших ночь, не происходило. Задумался Илья Алексеевич о камине, вернее, о тех, кто обладал этой роскошью. Среди его знакомых таковых не нашлось. Ясно, что блистательный автор великолепного Майка Хаммера обращается к иной аудитории – зажиточной, заокеанской… И, следуя бесхитростной логике смежных ассоциаций, Илья Алексеевич, обратил внимание на еще один изъян окружающей его действительности, а именно – на отсутствие при многоквартирных домах привратников, охранников, телефонисток и лифтеров. Возможно, какого-нибудь заокеанского скрягу-сыщика это обстоятельство и порадовало бы, но нашего отставника, напротив, огорчило. Ведь в случае чего ему, как частному детективу, некого будет разговорить с помощью пятерки баксов об интересующем его объекте. Правда, имеются вроде бы дворники. Но отнюдь не при каждом здании. Да и какой с них может быть спрос, если большую часть времени они пребывают в отключке?
Илья Алексеевич выехал на малооживленное в столь ранний час московское шоссе, проследовал по нему с километр и вновь свернул в городок, согласно избранному маршруту патрулирования. На въезде его тормознул жезлом незнакомый гаишник, – с виду из молодых да ранних.
– Ты что это, отец, крутишься тут без смысла? Бензина, что ли, много?
Столь внезапная и скорая встреча с представителем органов охраны правопорядка, с которыми у них, у частных детективов, свои давние и довольно запутанные счеты, нисколько не смутила нашего отставника.
– Да вот, – отвечал он, – район патрулирую, пока вы все спите, бросив город на произвол преступных элементов.
Гаишник так уставился на Илью Мурова, что для последнего моментально прояснился, дотоле казавшийся затемненным неудачным переводом, смысл отвлеченной метафоры: «белки его глаз стали похожи на облупленные крутые яйца».
– Дружинник, что ли? – ухватился гаишник за крайнюю, по его мнению, возможность хоть как-то удержать безумие в границах общепризнанных реалий.
– Частный детектив Илья Муров, – чуть не сорвалось с языка Ильи Алексеевича, но он успел произнести лишь первый слог и запнулся, вовремя вспомнив об отсутствии у него не только пресловутой лицензии, но даже и соответствующей визитной карточки («Илья Муров. Частный детектив. Мологжа-сити. Сентер-билдинг. Комсомол-драйв. 19/5.» Ниже – номер телефона. Выше – бренд: Всевидящее Око в виде сияющей серьги в мочке Всеслышащего Уха.).
– Что – «ча»? – пресытившись паузой, полюбопытствовал гаишник.
В мозгу нашего отставника со скоростью компьютерной распечатки замелькали все известные ему слова, начинающиеся с указанного слога. Чего там только не было, каких только слов не промелькнуло! Но особенно усердствовали «чача» и «ча-ча-ча»…
– Чайник я, – нашелся, наконец, Илья Алексеевич. – Водить по холодку учусь…
– А права у тебя, гражданин Чайник, имеются? – насторожился служивый.
Илья Алексеевич дернулся было предъявить требуемый документ, но опять вовремя опамятовал, сообразив, что чайников с двадцатилетним стажем вождения не бывает. По крайней мере, на свободе…
– Дома забыл, – проявил находчивость наш отставник, втайне радуясь тому, что даже в такой нештатной ситуации не растерялся, в частности, не утратил способности логически мыслить.
– А техпаспорт с документами на машину? – гнул свое представитель дорожных властей.
Всего секунда понадобилась нашему отставнику, чтобы взвесить несколько вариантов возможного развития назревающих событий и выбрать в качестве руководства к действию самый, на его взгляд, оптимальный: быстренько извлечь из бардачка упомянутые документы и вручить их гаишнику, присоединив к ним свое пенсионное удостоверение. Что он и сделал, не теряя времени, достоинства и контроля над ситуацией. Увидев знакомые цвета, формы, эмблемы, литеры и буковки, гаишник преобразился, одновременно расслабившись, подтянувшись, слегка подобрев и заметно посуровев. В одном глазу профессиональная братская солидарность служителей закона, в другом – не менее профессиональная опаска попасть под каток какой-нибудь очередной кампании..
– Проверяем, значит? Инспектируем, значится?
– Кто? Я? Кого? Вас? – удивление Ильи Алексеевича было так велико, так непосредственно, что гаишник чуть было не купился.
– Мы, – коротко и ясно заключил он. Затем подумал, секундой-другой дольше, чем наш отставник тремя абзацами выше, вычислил оптимум и немедленно приступил к его осуществлению.
– А права все же придется предъявить, товарищ капитан… Порядок такой.
– А-а! – дошло до нашего отставника. – А-аа! – доехало.
– Угу – подтвердил прибытие гаишник, мельком взглянул на права, козырнул и вернулся на пост. Сама воплощенная Бдительность и та бы бдительнее не выглядела. Потому как куда уж дальше-то?
– Действительно, некуда, – согласился Илья Алексеевич и тронулся дальше, решив сузить сектор патрулирования таким образом, чтобы больше на шоссе не светиться. Вот почему спустя пять судьбоносных минут наш отставник оказался на непредусмотренной первоначальным маршрутом улице. С одной стороны домики с мансардами, мезонинами и прочими архитектурными излишествами, с другой – святая простота убогих многоквартирных коробок, каким-то немыслимым образом умудряющихся обходиться без привратников, охранников, консьержек, лифтеров и даже лифтов. Дворников – и тех не было видно, хотя пора бы уже этим бездельникам приступить к своим обязанностям, вон, сколько мусора народ за сутки намусорил, сколько дряни набросал, сколько объедков недокушал. Своре бездомных псов даже с помощью дежурной стаи голубей не справиться…
