– Лучше расскажи мне про своего дедушку, Деррик – неуклюже перевёл я щекотливую тему. – Как так получилось, что он закопал клад, а потом его тело повесили на дерево? Почему его убийцы не забрали сыр себе?

– Какие убийцы, Макс? – удивился Деррик. – Дедушка сам перебил всю свою команду. А потом зарыл клад и остался его охранять.

– А кто же привязал его к дереву?

– Так он сам себя и привязал. Чтобы не упасть во сне.

– И что, он так и стоял у дерева до самой смерти?

– Мой дед поклялся, что никто не доберётся до клада, пока он жив. А клятву нарушать нельзя, сам понимаешь.

Такая твёрдость духа внушала уважение. Или это жадность? Впрочем, о покойниках ведь принято говорить хорошо. Так что буду считать дедушку Деррика гигантом самодисциплины.

Над морем тем временем вовсю разгорался рассвет. Луна побледнела и спряталась. Ало-золотое небо отражалось в волнах, словно море вокруг вспыхнуло огнём. На горизонте туманной полоской проступал далёкий берег. Он словно висел между огненным морем и пылающим небом. Это было чертовски красиво!

Пираты, зевая, ушли спать. На палубе остались только мы с Дерриком.

Я выудил из котла ещё кусочек мяса, насадил его на крючок и закинул удочку. Как же давно я не был на рыбалке, да ещё в хорошей компании! А ведь рыбалку я тоже не забыл внести в список. Вот Мироздание и спешит выполнить моё желание.

Я поднял глаза к небу, точь-в-точь как Деррик несколько минут назад и от всей души сказал:

– Спасибо!

Рыба клевала бойко, но крупной не попадалось. Я побросал пойманную мелочь в котёл и протянул его Деррику.

– На, попугая покормишь.

– Не буду я этого предателя рыбой баловать, – нахохлился Деррик.

– А сам-то ты хорош – обдурил ребят и не постеснялся!

– Я для них старался! С деньгами они захотят осесть на берегу, перестанут быть пиратами. А это – смерть для настоящего гульфа!

Я молча покачал головой и снова закинул удочку.

– Да ты попробуй ловить на сыр, – посоветовал мне Деррик.

– С ума сошёл? Ты же сам говорил – он дороже золота стоит.

– А ты маленький кусочек отщипни.

– Не буду я эту мерзость вонючую трогать.

– Эх, ты, – Деррик открыл сундук, отщипнул маленький кусочек сыра и быстро захлопнул крышку. – Дай-ка удочку!

Он насадил сыр на крючок.

– Смотри, как надо!

Деррик опустил леску к самому борту. Поклёвка последовала немедленно. Удилище согнулось под тяжестью добычи.

– Видал? – заорал Деррик, вываживая рыбину. В ней было килограммов пять, не меньше.

Пират уже вытащил добычу из воды. Но тут из-под днища корабля метнулась быстрая тень. Остроносая трёхметровая акула подпрыгнула и на лету проглотила первую пойманную рыбину.

– Макс, помогай! – пыхтел Деррик, едва удерживая удилище обеими руками.

Я бросился ему на помощь, глянул за борт и застыл от ужаса.

Из морских глубин, распахнув гигантскую пасть, быстро поднималось самое настоящее чудовище!

Зубастая пасть была больше нашего корабля! Чудовище не стало размениваться на добычу Деррика и сразу вцепилось в деревянный корпус. Корабль затрещал. Из кубрика, словно горошины из стручка, выкатились пираты.

Неведомое чудище поднажало и с хрустом перекусило корабль пополам!

«Половили, блин, рыбку!» – мелькнуло у меня в голове.

– Спасайся, кто может! – заорал Невезучий Гэри и первым бросился за борт. Мы попрыгали вслед за ним.

Очутившись в воде, я не растерялся и изо всех сил погрёб в сторону далёкого берега. Сил хватило минут на пять.

– Хотел записаться в бассейн, дубина? – в отчаянии заорал я сам себе. – Вот тебе бассейн, получай! Давай, ставь рекорды, дохлятина, пока жопу не откусили!

– Макс! – услышал я голос Деррика. – Залезай ко мне, скорее!

Я высунул голову из волн и увидел капитана пиратов. Он оседлал обломок мачты и грёб какой-то доской.

В два счёта я вскарабкался на бревно и стал грести руками, помогая Деррику.

– А где остальные? – спросил я Деррика, но он лишь философски пожал плечами.

До берега мы добрались только к вечеру, благодаря попутному ветру. Выбрели из полосы прибоя и повалились на мокрые камни пляжа. У нас хватило сил пройти вдоль берега и найти ручеёк, который стекал с обрыва по каменной стене. Мы напились воды и завалились спать прямо на пустынном пляже.

Мне опять снилась какая-то хрень.

Снова в голове спорили голоса.

– Девяносто восемь! – доказывал высокий голос.

– Девяносто семь! – возражал противный баритон.

Потом появился Федор Петрович, начальник отдела менеджмента. Он открыл папку с отчётом, бегло просмотрел его и строго покачал головой.

– Девяносто восемь, Макс! – сказал Фёдор Петрович, сердито бросая мне папку. – А на носу конец квартала!

Но я, вместо того, чтобы переделывать отчёт, уселся играть в карты с Невезучим Гэри и дедушкой Деррика. Невезучий Гэри всё время хихикал и почёсывал деревянную ногу, а дедушка Деррика ехидно улыбался дыркой от золотого зуба.

– Девяносто семь, Макс! – крикнул Невезучий Гэри и побил двух моих тузов девяткой и семёркой.

– Девяносто восемь! – дедушка цыкнул зубом и побил карты Невезучего Гэри.

После этого они отобрали у меня ключ, открыли сундук и съели весь манойский сыр.

***

Около полудня меня разбудило хлопанье крыльев.

«Наверное, местные стервятники слетелись поживиться» – подумал я, схватил камень и быстро перекатился, открывая глаза.

Это был попугай Деррика. Он, нахохлившись, сидел на камне и с опаской смотрел на меня.

Мы с попугаем кое-как растолкали Деррика и втроём побрели по берегу в сторону Мозамбуни.

Спотыкаясь о камни, мы добрались до рыбацкой гавани, в которой теснились у каменного пирса десятки деревянных лодок. Узкая тропинка поднималась по крутому обрыву. По этой тропинке рыбаки таскали свежий улов на рынок Мозамбуни.

Ветер донёс до меня знакомый противный запах. Я обернулся и принюхался. Вода в гавани слабо, но явственно пахла манойским сыром.

Мозамбуни оказался городом белых стен и красных черепичных крыш. Дома стояли вплотную друг к другу, узкие кривые улочки сплетались в невероятный лабиринт. Из крошечных пекарен и кофеен на первых этажах доносились умопомрачительные запахи молотого кофе и свежего хлеба.

Я жадно сглотнул слюну. Жрать хотелось неимоверно.

Прямо над нашими головами распахнулось окно. Визгливый женский голос закричал:

– Ах ты, гадина! Крутится перед зеркалом, в чём мать родила! Хоть бы ставни прикрыла! Глядите, люди добрые, как эта оторва своими сиськами чужих мужей соблазняет!

Второй голос, ленивый и томный, ответил:

– Очень мне нужен твой заморыш! Он и может-то, наверное, только раз в год по обещанию. Мои сиськи – кому хочу, тому и показываю. А ты, если за мужа опасаешься – сама ставни прикрой!

Моя голова сама собой повернулась ко второму окну. Магия, не иначе!

Сиськи, действительно, были классные! Крепкие, с небольшими, задорно торчащими сосками. Их обладательница смерила меня взглядом, тряхнула копной чёрных кудряшек и подмигнула:

– Что, красавчик, нравится? Будут время и деньги – заходи. Поболтаем, кофе выпьем!

Затем женщина захлопнула ставни, не обращая внимания на истошный визг соседки.

– Что будем делать? – спросил меня Деррик, печально глядя на закрытое окно.

– Пойдём на рынок, – решительно ответил я, – еды раздобудем.

На рынке было не протолкнуться. Под тряпичными навесами наперебой голосили торговцы, расхваливая свой товар.

Продавец одежды окинул нас с Дерриком быстрым внимательным взглядом и отвернулся, продолжая протяжно выкрикивать:

– Лучшие штаны в городе! Всего два седи! Лучшие штаны в городе!

Встреча с легкомысленной незнакомкой в окне подействовала на меня как-то странно. Мне словно передалось её весёлое, бесшабашное настроение. В конце- то концов, я на бонусном уровне, или где? Какого хрена этот торгаш воротит от меня свою физиономию? Через час будет мне штаны в примерочную носить!