– А ты, – наставил на меня свернутую плетку надсмотрщик, – говори. И лучше правду. Иначе отдам тебя на забаву всем желающим, а здесь у многих, женщины дооолго не было, – и сальная улыбочка в подтверждение самых отвратительных мыслей и предположений.
По телу внезапно разлилось тепло. Свет, исходящий от рук Орэна, стоящего справа, подтвердил мою догадку о начале лечения.
– Ты говорить будешь? Или тебя все-таки отдать поиметь всем мужикам этого лагеря?!
– Ты-то чем иметь будешь? – грубить в такой ситуации вообще верх глупости. Ну что ж, покорность никогда не была моим талантом.
– Тварь! – бешено заорав, Огируяцу в два шага преодолел расстояние между нами и, схватив меня за шею, бросил об пол.
Невысокая для своей породы всего сто семьдесят сантиметров, не толстая, но и не худая. С волосами цвета ночного неба – и с такими же проблесками звезд в виде седых волосинок – чуть ниже лопаток и с фиалковыми глазами я отличалась даже от подобных мне. К чему бы это? Похоже, сознание я-таки потеряла. Последние, что помню перед тем как меня растормошил Орэн это противный хруст и адская боль по всему телу.
– Господин Огируяцу еще что-то в это роде и даже я тут буду бессилен, – спокойный голос Орэна все еще был где-то далеко. – А ты, лучше молчи. Рабыня должна полностью подчиняться своему хозяину или умереть.
Открыв глаза, увидела абсолютно бесстрастное лицо нашего мага-лекаря, пришлось кивнуть. При попытке встать плечо даже не заныло, оно заорало от боли, чтобы самой не закричать я даже губу прикусила и в рот тут же потекла кровь.
– Не кусай, – строго сказал лекарь. – Никто не знает, зачем вас покупать будут. Минут за тридцать я тебя полностью вылечу, но потом больше ничего делать не буду. Мои силы не бесконечны и тратить их на глупую рабыню я не собираюсь. А плечо сейчас вправлю, терпи.
Нащупав, что-то одному ему ведомое в моем левом плече Орэн резко дернул и я чуть не взвыла. Черт, опять сама все порчу. Один раз меня уже чуть не убили, и я пообещала вести себя примерно, но… Но не могу. Рабыня я не от рождения.
На поселение моего клана Мори, напали десять лет назад. Люди. Они убили всех. Я выжила только чудом. Чудом по имени – Миказу. Мой старший брат – Миказу Мори. У него был превосходный нюх на магию. В тот весенний день мы были в лесу. Бесились. Играли. Брат снова – с тех пор, как мне исполнилось три года – учил драться, различать следы разных животных, чувствовать магию. В последнем я его превосходила, всегда. У нас был большой клан, один из сильнейших на северной части равнины Совини. Отец, стал главой за восемь лет до моего рождения, сразу после смерти деда. Несмотря на то, что титул этот был не наследуемый – его "берёт" сильнейший после многочисленный дуэлей за это право – с Фавари Мори, никто не решился сойтись в поединке. Магом он был, конечно, посредственным – из трех талантов, дарованных ему богами он пользовался только "морозом" – способностью замораживать все к чему прикасаешься. Магия земли и воздуха его не прельщала. А так как все вакишики имеют самую сильную защиту – свою шкуру (мех наш полностью не восприимчив к магии и его невозможно пробить никаким оружием, что существует в нашем мире), то отсутствие магического арсенала не сильно снижает нашу боеспособность. Поэтому папа везде выходил победителем только за счет своей невероятной физической силы. Ну а всё, что выдавало в моем отце вакишики – это белые ушки. Хвост из-за своего маленького размера всегда был спрятан в штанах. Так сами подумайте, какой хвост у белого медведя? Да и человеком он был не маленьким – ростом почти два метра, с широченными плечами и со шрамом через всю левую половину лица (глаз сохранился только чудом). Загорелый, даже зимой его кожа не становилась светлее, с черными волосами и карими глазами. Улыбка, зато была солнечной и теплой, правда враги и недоброжелатели почему-то в обморок падали. И в противоположность этому гиганту, мама.
Эввети Мори – была высокой, но доставала едва ли до плеча своему мужу. Ясные янтарные глаза, копна огненно-рыжих, постоянно вьющихся волос и веселая улыбка – самое настоящее солнце. Солнце нашего клана. И единственная в нашей семье, чья человеческая внешность выдавала звериную сущность. Эввети была белкой, с ярко-оранжевым мехом, который, говорят, в темноте можно было перепутать с пламенем костра. Таланты, данные богами, были под стать внешности и характеру – огонь и жизнь. Мама была превосходным лекарем, способным вылечить даже самый страшный недуг, чем сильно бесила папу, тот жутко переживал за нее постоянно. Остальные же члены клана ее почти обожествляли. А огненной магией она пользовалась только в пределах кухни, чтобы готовить ну и по праздникам ради фокусов для мелких проказников, коих в нашем клане было великое множество. И у этой колоритной пары родились двое прекрасных детей, каждый из которых взял, что-то от родителей.
Миказу Мори, был почти таким же большим как отец, но более гибким и пластичным, нежели Фавари. Тоже загорелый, только в зимнее время немного бледнел. Ярко выраженные скулы и миндалевидный разрез голубых глаз придавали его лицу хищное выражение. Черные волосы по мере своего роста рыжели. В том смысле, что корни всегда оставались черными, как вороново крыло, а кончики бывали ярче цвета осенней листвы. Смекнув это, Миказу отрастил длинную гриву – три четверти, которых заплел в косу, достающую ему до пояса, а оставшуюся часть укоротил почти до самой шеи. Выглядело сие творение невероятно красиво, недаром все девушки были просто без ума он него, хотя может и характер Миказу сыграл в этом определенную роль. Добрым, отзывчивым и заботливым он был столько, сколько его я знала. Никому не отказывал в помощи. Однако в детстве от его выходок страдали все! Привить хорошее поведение неутомимому и чрезвычайно деятельному волчонку не мог даже сам Фавари Мори! Зверь моего брата – это красно-бордовый волк, в размерах лишь немного уступающий белому медведю нашего отца. На груди и животе шерсть была немного светлее, нежели остальная. Белые клыки слегка выглядывали из пасти. Талантов у Миказу было аж пять! Огонь, молнии, мороз, растения и ментальная магия. Самыми любимыми были естественно – огонь и менталика. Растения ему разонравились после того как Миказу по ошибке вырастил одуванчики не на поляне, а у себя на загривке. Рычал тогда много и долго. Морозом не пользовался, скорее всего, из-за своей натуры, слишком ярким и живым он был… Ну а молнией Миказу попал себе по хвосту, случайно, правда, силу не рассчитал. Зато огонь его слушался беспрекословно, как домашний питомец, даже не обжигал. Любимой забавой на праздники было хождение по углям, так вот братишка всегда выигрывал, чем покорял многочисленные женские сердца и сильно подбешивал парней. А менталика была скорее дополнением, чем основой. С ее помощью можно было передавать свои мысли или читать чужие. А еще слышать свое имя в мыслях окружающих. Собственно говоря, так отец и предупредил Миказу о нападении – папа просто позвал, а брат услышал…
А вторым ребенком была я – Хинадор Мори, родившаяся через девять лет после брата. С таким же вредным и непокорным характером, как и у остальных членов нашей дружной семьи. Мелкая, все думали, что я не выживу, слишком слабая. Была… От отца достались лишь иссиня черные волосы да бронзовая, не светлеющая в морозное время года, кожа. А от мамы фигура – там, где надо, все было. Но тот факт, что в клане наличествовали девушки более худые и высокие, нежели я, меня неоднократно обижал и расстраивал. А фиалковые глаза были вообще, чем-то невероятным. Папина бабушка – сильнейшая грозовая магиня – была последней обладательницей подобных глаз. Так что весь клан, боясь поверить чуду, все ждал, когда же мои глазки поменяют свой цвет. Слава богам этого не произошло ни к двум годам, ни к пяти, ни даже к десяти. Я вообще была довольно-таки необычным ребенком… В тот день, когда я впервые пробудила в себе силу зверя – упав с дерева – меня чуть не убили собственные брат на пару с отцом. В клане Мори было много народу, что-то около трехсот шестидесяти вакишики и один человек (это отдельная история), и понятное дело, что "звериная сущность" у некоторых повторялась. У нас было около двадцати трех волков, огромное количество ланей, много медведей, но… Но барсов не было уже три поколения! Так что, увидев, подобное животное на своей территории – а я как назло была немаленьких размеров, да и далеко от дома побоялась отойти – папа с братом решили, что оно дикое, а, следовательно, опасное! Я, конечно, тоже тогда сглупила, могла бы просто сдаться и мысленно позвать брата… Могла, конечно, но это же я! Словом, только когда отец своим ну оочень не маленьким весом придавил меня к земле, а брат, уже изрядно потрепанный, вцепился в мою глотку, я соизволила додуматься и позвать Миказу. Сказать, что они были удивлены, ни сказать ничего. Папа поскользнулся задней лапой и упал с меня, а братишка закашлялся, то ли шерсти съел больше, чем рассчитывал, то ли ругательствами подавился. Сцена для стороннего наблюдателя выдалась, наверное, довольно-таки забавной – лето, на зеленой полянке под сенью деревьев сидят огромный белый медведь, почти такой же большой красно-бордовый волк ну и снежный барс немного мощнее волка… Завершает данную инсталляцию – яркий, громкий и насыщенный различными "междометиями" диалог между животными на чистом человеческом языке, который собственно нас и отличает от оборотней, не способных на нормальную речь. Папа-мишка долго меня отчитывал, не стесняясь в выражениях, а ведь мне тогда было всего два, я только говорить адекватно и понятно научилась, а он тут со своими красочными сравнениями… Словом, когда нас нашла мама, гулявшая в лесу в виде белки, картина стала еще более комичной. Мелкая белка ругает за нецензурные выражения двух великанов – волка и медведя, второму досталось больше. Минут через пятнадцать, когда мама принесла мне сменную одежду, а папа с братом объяснили, как вернуться к человеческому образу, я, наконец, снова стала маленькой девочкой, а не огромной белой в черное пятно кошкой. И уже дома мне, пока мама лечила папу и Миказу (я как-то умудрилась даже не поцарапаться), объяснили, почему глава и его сын решили-таки от меня, а точнее от огромного кошака, избавиться. Видя мой хвост и ушки, все уже точно знали, что моя "звериная сущность" будет кошкой, но никто даже и не предполагал, что настолько большой! Отец вообще был уверен, что это будет лесная кошка, какой-нибудь дикой расцветки, как собственно и его бабушка. Поэтому увидев недалеко от поселения обычного снежного барса необычных – для этой породы кошек – размеров, сильно удивился. Ну, а когда они вдвоем кое-как уложили этого монстра на лопатки так и вообще напрягся, очень сильным был враг, а значит и чрезвычайно опасным. Услышав же просьбу отпустить, сказанную голосом собственной дочери/сестры, от подобного зверя, Миказу да и папа, были просто ошарашены. Но позже, когда дома остались лишь я и мама, она мне по секрету рассказала, что они оба очень рады, что я смогу за себя постоять.
