Отец Кирилл положил трубку, а я затопала ногами и замахала руками от нежелания ехать в Париж. Послушать поэтов, значит пообщаться с сумасшедшим Луи. Ему, наверное, лет сто. Выживший из ума, постигший мир душой грозно-великий карлик пылал молитвою также ярко, как обжора запорами. Луи старался молиться, но в расплывчатом пустословии, каждый раз из его рта вылетали одни оскорбления. Он гордился ими, считая, что владеет давно утраченным мастерством похабника. Братья называли его поэтом, потому что он сочинял стихи. Он жил какое-то время на Афоне, и увидеться со старым знакомым будет приятно. Хотя приятность эта сама по себе страшно экзотическая.

- Ой-ой-ой, кто пришел? Маленькая Максима, сияния небес под грохот не существования. Ох-ох-ох. Соблазни меня детка ст, сте, ст, ст. Гребанные буквы. Ебно. М-м-м, сокровище дождевых червей.

Обычное приветствие в его книжной лавке, ломящейся от старых книг с потолка до пола. Оплатить чтение или покупку понравившегося экземпляра, можно нелепой просьбой от Луи, а можно и чем-то невинным, как улыбка или комплимент самому себе. Луи далеко не всегда берет деньги.

Я не спешила отвечать старому поэту, ждала, когда лавку покинет единственная покупательница. Та, раздумывала. В руках она держала старинный манускрипт, вероятно прошлого века. Не смогла отыскать ценник.

- Мадам, вы уверены?

- Сколько стоит, месье? - спросила она, и как истинная француженка очаровательно улыбнулась.

- О, мадам. Письмена странствуют среди сходства вещей в мире. А вы с вашим тупым личиком будете блуждать среди этих слов наугад. Мадам, всего один показ ваших сисек.

Лицо у женщины вытянулось, и она, не понимая, шутит Луи или нет, рассердилась. Обильно покраснела.

- Сисек!?

- Да, мадам. Нас опечалит, если продажа данного опуса окажется препятствием для его распространения, а единственными читателями этого зрелого плода развлечений архитектора будут только ваши завистливые глазки. Даст Бог, этого не случится. Мы же сделаем все, что в нашей власти, и не допустим, чтобы сие творение постигла столь мрачная участь. Верно? Так как насчет сисек?

Она швырнула книгу на полку и демонстративно вышла из лавки.

- Мадам, движение лишает тела ощущений. В игру не вступает душа! Замрите, показывайте всем свои сиськи. Так хочет Бог! Бог француз, он знает в этом толк!

И что может быть общего между поэтом и сумасшедшим? Да, очень многое. Сумасшедший, это тот, кто сошел с ума и принимает вещи за то, чем они не являются. Сумасшедшие пугают людей, не узнают друзей и узнают незнакомцев. Таких в Индии полно. Эти люди все время заняты тем, что срывают маски с других, но они же их и выдумывают. Они переворачивают все с ног на голову, все ценности и пропорции. И им все время кажется, что они видят какие-то знаки или знамения.

А поэт это тот, кто находит в вещах сходство. Кто замечает скрытые формы родства вещей. Их размытые неочевидные подобия. Поэт приближает эти сходства с помощью слов.

Луи был и тем и другим.

Он говорит, что слова, все слова в мире открывают пространства. Стоит задуматься, к примеру, если дерево упадет в лесу без свидетелей – оно не генерирует звука. Но действие реально. Энергия его падения реальна. А звук реален только в ваших ушах. Слова открывают пространства в головах людей. Луи великий поэт, и к сожалению, иногда безумен. Все зависит от того, с какой ноги он вставал утром.

- Хм, фифа какая. Вот и скажи мне – люди живут стадами, копошатся в земле, хватаются за коровье вымя, чтобы украсть молока, испражняются друг на друга, питаются падалью и издают зловоние. И это городская интеллигенция.

Я рассмеялась, мне вспомнилось, что с ним всегда было весело на Афоне.

- Ты тоже.

Луи улыбнулся, и соглашаясь закивал.

- Дорогая, побираться у свиней мое призвание, - он взял книгу архитектора и понес ее на место, затем остановился и обиженно посмотрел в мою сторону. – А когда она не хочет показать то, что ее отличает от всех остальных в глазах господа Бога, что тут делать? Думает, это вещи и деньги, ха!

Заворчал: - Методы производства идентичности людей ныне у заводчиков жесткие. Как насчет тебя?

Я улыбалась, с Луи стоит быть всегда начеку.

- Желаешь прикоснуться к радостям насилия в комфорте? Мне кажется, ты много жалуешься.

- Не ощущать телесного присутствия друг друга, ох-хо-хо, вот что старит меня, - Он затряс руками, возводя их к небу, гневно три раза показал фак небесам. - Где ощущение осязаемой реальности? Где!? Обманщик!

- Все живут во фрагментарном пространстве, не жалуйся, - откликнулась я. -. Это зона отдыха, это перемещения, это для интима. Изоляция нынче в моде, Луи. Ты со всеми и ты один.

- Знаешь, как это называлось раньше?

- Когда раньше?

- Одно человеческое поколение тому назад.

- Знаю, - сказала я, садясь на единственный стул в лавочке. – Корабль дураков. Безумие опыт отчаянья. И мне кажется, я подошла к этому весьма близко.

Луи оценивая, смерил меня глазами и как будто, наконец-то понял, я пришла к нему по делу.

- Близко к первому или второму?

- Второму, - я нагло сложила ноги на стол, подумала не стоит признаваться про первое.

- Как жаль! Жа-а-аль.

- Я не уверена, - занесла руки за затылок и расслабилась, закрыв глаза.

Я как будто дома, на Афоне, в библиотеке с Луи, и он разъясняет мне разницу между настоящими словами от души и вежливым словоблудием.

- Вот пошла молодежь нынче, - Луи полез за книгой на самую верхотуру книжных стеллажей, разыскивая что-то.

- А что хорошего в первом?

- О-о-о, от молитв прямиком в искусство греха. Какой ржавый недоуздок вбил в твое туманное мышление это? А? Сумасбродство любви, бредовые грезы честолюбия, безумная алчность, ложная слава, жажда бессмертия - все это, птичка любопытная, ничто иное, как временное безумие! Полезное время страсти! Страсть. Страсть. Страсть.

Он вытащил нужный фолиант с пыльной полки, не обращая никакого внимания на поднявшуюся пыль в лучах весеннего солнца. Подул на него, пыля сильнее, продолжил:

- Смысл безумия ищут не в единстве замысла, а в его отрывочном присутствии. В его споре с самим собой. Мать Природа мудра и обходит путь разума. Поверь, всегда обходит. Любого разума, включая бессмертных. Она доберется и до твоего безумия, и с помощью него получит то, что хочет.

Я открыла глаза и уставилась на него, чуть не свалилась со стула.

Он прав! Прав во всем. И про бессмертие (арктики бессмертны) и про то, как именно я разыскиваю мост. Разумом, разыскиваю. Вспышки безумия как древние созвездия, это тот же смысл, только разбитый вдребезги. То, что имело смысл в прошлом, не имеет его в настоящем. Все специально запутано. Я не вижу мост, потому что смотрю не душой.

- А если я уже? - неуверенно прошептала я. – Что скажешь?

- Хм, - Луи спустился и хлопнул книгой передо мной. – Акт, совершаемый безумцем, скажем, ты влюблена, это акт созидания. Акт веры во что-то. Утверждения или отрицания, не важно.

Он хитро улыбнулся.

- Ты, же отрицаешь?

- Я не влюблена. Но все равно схожу с ума. И не знаю, что мне делать.

- Рассказывай.

Я могла бы сейчас лицезреть сиськи незнакомой парижанки. Разве не безумие? Но вероятно, не настолько сильно ей нужна была та книга. А мне очень необходим совет. Я не стала ломаться.

- Кажется, я несколько часов в сутки бываю мужчиной.

Луи был впечатлен, посмотрел на меня с удивлением, открыл рот, но удержался и промолчал.

- Ощущения такие настоящие! Реальные, настолько, что я боюсь сама за себя. Дай совет. Какой смысл в этом безумии?

- И какой мужчина?

Я задумалась.

- Молодой, красивый, умный, не лишен изящества слона.

- Смысл и безумие легко меняются местами, червячок. Нет такого пустяка, который бы в чем-то не оказался важным. И нет такого безумия, что не сойдет за мудрость, если только в нем есть система. В твоем безумии есть система?

Я вздохнула, развела руки.