Закрывая дверь своей квартиры, парикмахер Клава и не подозревала, какие события несут в ее жизнь и жизнь города шаги, едва различимые за спиной. Ключ повернулся второй раз, и она, вынув его из замочной скважины, обернулась, чтобы поздороваться. Но ее глаза застыли, а рот остался приоткрытым. Проходящие мимо мужчины очень ясно предстали в ее воображении в образе героев только вчера закончившегося сериала. Она усилием воли тряхнула головой и, бросив взгляд им вслед, пустилась по ступенькам вниз, невольно бормоча:

– Этого не может быть. Этого просто не может быть.

Но между вторым и первым этажом на подоконнике открытого окна сидел кот и щурился в ее сторону. Она невольно замедлила шаг.

Медленно проходя мимо него, она улыбнулась и, тихо кивнув, произнесла:

– Здрасте.

Кот заурчал, поднялся на лапы и заходил по подоконнику, ласково мурлыкая.

– До свидания! – Клавдия скорчила гримасу и спустилась вниз.

На улице, вдохнув весенний воздух полной грудью, она весело улыбнулась, произнеся:

– Бред какой-то. Просто бред, – и быстро направилась к месту своего трудоустройства в салон красоты.

К началу смены она не опоздала, и не опоздал первый клиент. По записи ее ожидала учительница местной школы Маргарита Николаевна.

– Садитесь в кресло, Маргарита, – Клавдия радостно суетилась. – Представляете! Бред какой-то! А может, и чудо! И главное, они заселились в наш подъезд. Правда, еще непонятно, у кого остановились.

– Кто? – без особого интереса спросила Маргарита.

– Вы Булгакова Михаила Афанасьевича знаете? – Клавдия надевала фартук. – Может, читали «Мастер и Маргарита» или сериал смотрели?

– Мне, вообще-то, стыдно было бы этого не знать, – ответила Маргарита, разглядывая себя в зеркале. – Конечно, я читала, правда, еще в седьмом или восьмом классе. В институте проходили.

– Так вот. Я видела своими глазами всю эту компанию у себя в подъезде. Кот, правда, самый обыкновенный, но он может, когда нужно, превратиться и в большого.

– Вы это серьезно? – Маргарита в зеркале взглянула на Клаву. – Может, я лучше завтра зайду?

– Не волнуйтесь. Я в полном порядке. Просто еще не пришла в себя, – Клава взяла ножницы. – Делаем как обычно?

– Да, как обычно.

– Так вот. Воланд весь в черном. Коровьев в клетчатом пиджаке и очках с треснутым стеклом. Азазелло, как в сериале, рыжий, невысокий, в полосатой ветровке. Что делать? Не знаю.

– Честно говоря, не верю я в ваших чертей полосатых, – Маргарита успокоилась. – Сериал производит сильное впечатление на неокрепшие души. Я бы посоветовала вам для начала Библию почитать. Тогда уже точно вам черти в подъездах не будут мерещиться.

– Значит, есть Бог и есть бес. Правильно?

– Правильно.

– Так, довожу до вашего сведения, что сегодня я видела их аж четверых.

– Ну, как знаете, – Маргарита передернула плечами. – Вам видней.

– Я обзвонила подружек, те в шоке, – Клавдия активнее, чем обычно, зацокала ножницами. – Я сама-то до конца не верю, а они поверили. Все спрашивают: «Где ты их видела?» А я не дура всех к себе в подъезд приглашать. Я, может, первая хочу крем получить. Говорю: «В префектуру вошли и со мной на лестнице столкнулись». Я наврала, что в префектуру моталась за справкой.

– Вы очень находчивы, – глаза Маргариты повеселели. – Крем нужен, чтобы пленить того единственного и неповторимого? – Маргарита улыбнулась: – Вы мне рассказывали в прошлый раз, что у вас есть избранник. Или уже нет?

– Да, есть. К сожалению, очень скромный. Карьеру себе не сделает, – Клава вздохнула. – Но очень симпатичный и порядочный.

Помолчали.

– Да, тут такое дело, – Клава явно не решалась сказать. – За последнею неделю завязалось знакомство. Только между нами. Хорошо?

– Да, конечно.

– Меня приглашают на работу в известный модельный дом. По знакомству. И там главный по цирюльникам, ну, в общем, сама ничего не знаю. Так, может, мне только кажется, что он на меня глаз положил. Может, он со всеми в таком духе общается. Чудно, однако. При деньгах.

– А здесь у вас? – Маргарита подбирала слова. – Насколько серьезно?

– Мы не расписаны, – Клава пожала плечами. – В общем, ничего не держит. Но парень очень надежный. А там, одно слово – богема.

Трое мужчин, войдя в подъезд, обосновались на подоконнике между третьим и четвертым этажами. Долговязый поглядывал вниз на двор. До этого в полосатой куртке поднялся до пятого этажа и, убедившись, что там никого нет, спустился обратно. Долговязый достал из внутреннего кармана сигареты, но затем передумал и убрал обратно. Послышалось мяуканье кота.

– Сходи, проверь, – в черной одежде повернулся к мужчине в полосатой ветровке. – Кот ли на самом деле?

– Кот там, – в полосатой ветровке развел руки. – Кто же еще? Я его сам видел.

– Сходи, – прошипел мужчина. – А ты, – он обратился ко второму, – звони в квартиру. Я здесь подожду.

В клетчатом пиджаке позвонил два раза коротко и один длинно. Дверь ему открыл Еврик.

– Я глубоко извиняюсь, – начал визитер. – Не ваш ли кот мяукает внизу?

– Нет. Котов, впрочем, как и всякую другую живность, не держим. Пройдите и убедитесь сами, – Еврик сделал приглашающий жест.

Визитер вошел, быстро осмотрелся, обежал квартиру и, выйдя на площадку, кивнул главному:

– Все чисто.

Снизу, перешагивая через ступеньку, поднимался рыжий.

– Кот? – поинтересовался в черном.

– Кот.

В прихожей Еврик указал в сторону кухни:

– Проходите. Располагайтесь.

Гости попросили чаю, от еды отказались.

– Как дела, Доллар? – в черном весело смотрел на Грина.

– Грин я. Это другое название доллара, – Грин указал на стол. – Присаживайтесь.

– Спасибо.

Потягивая чай, говорили вначале о второстепенном. О курсе доллара на Токийской бирже, о стоимости фьючерсов апельсинового сока на Нью-Йоркской бирже, о стоимости валенок в Новосибирске на блошином рынке. Наконец в черном отодвинул чашку.

– Завтра в это же время? – перешел он к главному.

– На час позже. Необходимо еще допечатать, – Грин посмотрел на часы. – Деньги не забудьте.

– Не забудем, – в черном улыбнулся. – Хотелось бы взглянуть на то, что уже готово.

– Сейчас покажем, – Грин не спешил подниматься из-за стола. – Нескромный вопрос. Как вы распорядитесь почти настоящими долларами?

– Нет, дорогой. Фальшивыми, – в черном улыбнулся.

Он встал из-за стола, подошел к окну и сунул руки в карманы.

– Скажу. Тебе скажу. Хочу Детройт в Америке купить. Ну, может, не весь Детройт, но половину точно. Куплю автозавод, жилье в примыкающих районах – для работников завода. Буду в Америке «Жигули» выпускать, – в черном повернулся к столу. – Скажу больше: хочу потом, когда поднимется Детройт, баллотироваться в их президенты. Конкурентов не вижу. Я все просчитал, дело беспроигрышное.

– А «Жигули» то кому продавать будете? – изумился Еврик.

– Так работникам завода и буду. Вначале они на «Жигулях» ездить будут, – в черном поднял палец. – А уже затем простые американцы раскусят машину и будут покупать, еще в очереди постоят. К тому времени их кризис и экономический, и политический совсем задушит. Уровень жизни упадет до нашего, а то и ниже. «Жигули» признают народным автомобилем, и на них ездить будут не только афроамериканцы. Ну как, впечатляют задумки?

Грин не сразу нашелся, что ответить, и после паузы, теребя усы, кивнул:

– Впечатляют.

Еврик вышел в ближнюю из двух закрытых комнат и вернулся, неся коробку. Ее поставили на стол и открыли. Коробка почти доверху была наполнена пачками американских долларов.

Все невольно уставились на них и молчали. Тишину нарушил мужчина, появившийся из-за спины Еврика:

– А чего это вы тут притихли?

– Иди отсюда, иди, – в один голос затараторили Грин и Еврик, выталкивая пожилого мужчину из квартиры. – Потом придешь. Гости у нас.