В букете лежала записка: "От Уильяма с любовью".
Прочитав это, Каролина вспомнила, что накануне пообещала ему выйти за него замуж и отдать ребенка. Она живо представила себе лицо Уильяма доброе, озабоченное и любящее. Как много он сделал для нее! Вчера он в полной тьме вез ее в роддом, так как свободной машины "скорой помощи" не оказалось. Она стонала от боли и очень встревожила его. А потом Уильям проводил ее в палату и обещал ждать в коридоре, пока все не закончится. А все эти месяцы неустанной заботы о ней! Как он старался! С какой любовью и вниманием ухаживал за ней, помогал по хозяйству!
Каролина поняла, что не может нарушить данное слово, подвести его, обмануть. Она чувствовала зависимость от этого человека, его советов, дружеской и совершенно бескорыстной помощи. Сейчас она не представляла себе, как жить без него. А дочка? Ну что ж, у нее будет еще много детей. Каролина в этом не сомневалась. И года не пройдет, как она окажется здесь снова и родит малыша, который сделает счастливыми ее и Уильяма. А сейчас нужно поскорее решить этот ужасный вопрос и покончить с этим раз и навсегда.
Она уже давно привыкла начинать все с самого начала.
Каролина глубоко вздохнула, а затем решительно, словно опасаясь передумать, отдала ребенка миссис Джексон.
- Возьмите ее, - сказала она, - да побыстрее же!
Все, я подписала эту бумагу. А теперь уходите.
- Благодарю вас, миссис Миллер. - Миссис Джексон поспешно протянула руки к девочке. - Не сомневаюсь, что вы сделали правильный выбор. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?
- Нет. - Каролина сжала зубы, чтобы не разрыдаться. - Нет, ничего. Просто скорее уходите. Уходите, уходите, уходите!
Только сейчас Каролина поняла, что та боль, которую она испытала вчера вечером, несравнима с тем, что ощущала она сейчас, расставаясь с дочерью. Она закрыла лицо руками, чтобы не видеть, как миссис Джексон выходит из палаты с ее ребенком.
В этот же день в германском госпитале неподалеку от Мюнхена лежал лейтенант Фитцпатрик. Он только что пришел в сознание, проведя несколько месяцев в состоянии комы и перенеся ряд операций. Ему тут же вручили письмо от Каролины Миллер, которое нашли в его кармане в тот день, когда он был сбит.
Из интервью с Кейт Фитцпатрик, помещенного в книге "Показной блеск", в
главе "Два детства"
- Признаюсь вам откровенно, что Брендон был своеобразной забавой нашей семьи. В большей степени забавой, чем маленьким ребенком. Мы все портили его, четыре сестры и мама. Он был всегда нежным, добрым и очень любящим мальчиком. "У вас прекрасный ребенок", - часто говорил матери отец Митчел, друг нашей семьи, который постоянно навещал нас после смерти отца. Почему-то мы никогда не завидовали Брендону, а просто восхищались им. Странно, не правда ли?
В школе у него все складывалось далеко не так хорошо, как нам хотелось. Не из-за глупости, конечно, а из-за ужасающей лени он всегда получал плохие отметки. Но когда мама приходила в школу, все учителя почему-то очень хорошо отзывались о нем. Они утверждали, что он добрый, отзывчивый, думающий, щедрый. А самое главное, с ним было очень интересно говорить. Брендон обладал каким-то необъяснимым обаянием, причем с самого раннего возраста.
Мы были очень бедны, и нам не хватало самого необходимого. Но Брендон всегда получал больше, чем мы.
Ему доставалась лишняя порция еды и даже лакомства.
"Он быстро растет, - говорила мама, - ему нужно лучше питаться". Нам это не очень нравилось, но мы понимали, что мама права, и никогда не возражали. Я уже сказала вам, что он был для нас самой любимой забавой.
Разумеется, он мог бы учиться гораздо лучше, если бы захотел. Участвуя в спектаклях, он выучивал огромные тексты без особого труда. "Я уже все запомнил", - говорил он, посмотрев что-нибудь в театре. "Нет, - возражали мы, - это невозможно". Но он действительно запоминал, в чем мы неоднократно убеждались.
У него проявились необыкновенные актерские способности. Иногда мы даже не верили, что это наш брат, ибо он так перевоплощался, что нам казалось, будто это незнакомый человек. Помню, однажды он играл роль Линкольна в какой-то исторической пьесе. В созданном Брендоном образе было столько страсти, что мы все плакали от восторга, а наша мама так громко рыдала, что нам пришлось вывести ее из зала.
У Брендона, конечно, бывали и срывы - в основном из-за его самоуверенности. Он трезво относился к своей внешности, но прекрасно использовал свои возможности. Девчонки без памяти влюблялись в него, ему это льстило, и он заставлял их ходить за ним табунами.
Он умел лгать, если ему это было выгодно. Я помню, что порой стыдились за брата, случайно услышав его слова. "Сегодня вечером я должен помочь матери", - говорил он одной из своих поклонниц и тут же уходил с другой Когда ему исполнилось пятнадцать, от девушек просто не было отбоя. Но при всем при том Брендон был очень осторожен и не допускал никаких вольностей.
Дополнительные заметки к книге "Показной блеск"
Интервью с Питером Грегсоном, психиатром (Первый год Пирса Виндзора в
подготовительной школе "Эбботс-Парк")
- Скажу откровенно. Пирс Виндзор очень понравился мне. Этот замечательный малый казался очень юным, хотя мне самому тогда было тринадцать лет и я уже заканчивал эту школу. Я переехал в Винчестер незадолго перед этим. Пирс Виндзор был очень симпатичным и необыкновенно скромным Мальчики его возраста отличались куда большей раскованностью и смелостью.
Сначала ему было довольно трудно, так как многие пытались обидеть его. Но потом все как-то наладилось.
Нашлись сильные парни, которые стали его защищать.
А в конце второго семестра у нас был большой концерт.
Младшие школьники ставили пьесу по мотивам сказки "Питер Рэбит" Виндзор играл роль мистера Макгрегора, притом великолепно. Он всем нам казался счастливым и даже слегка самоуверенным.
Затем разразился скандал. Этого маленького сорванца застали в постели с другим мальчиком. Признаться, я не думаю, что эти ребята делали что-то плохое.
Знаете, в таком возрасте это случается, и главная причина - не развращенность, а поиски душевного равновесия. Ребята пытаются найти нечто, напоминающее им уют родного дома. Взрослые обычно не понимают, какими одинокими и беззащитными чувствуют себя мальчишки, оторванные от родной семьи. Я скорее дал бы отсечь себе руку, чем послал бы своего сына в школу-интернат.
