– Забыыыла. – девушка смешно наморщила нос. – Я их вечно теряю или забываю. А руки часто мерзнут, это правда. У нас на юге не бывает таких холодов. Столько лет здесь живу, а никак не привыкну. Ноги тоже мерзнут, поэтому носки всегда со мной. Девочки-соседки по первости надо мной подтрунивали. Но я им коварно отомстила: приучила спать в носках, теперь и они по-другому не могут, – рассмеялась она.

Вместе они вышли за огороженную территорию дома через неприметную калитку. Сразу за ней начинался лес, тот самый хвойный, дремучий. Воздух был холодный, но особенно свежий, вкусный, его хотелось вдыхать полной грудью и взахлеб. Пахло недавно прошедшим дождем и прелой хвоей.

Альфа грел ее ладошку в своих, периодически подносил ко рту и согревал дыханием. Пара излучала спокойствие, радость и немножко смущалась от его прикосновений. Она рассказывала ему забавные случаи из жизни, подтрунивала над собой, давала смешные и язвительные комментарии.

Они прошли немного вглубь по тропинке и оказались на довольно крутом обрыве у озера. До самого обрыва густо росли высоченные сосны, тропинка вела дальше, к пологому спуску. Спокойная гладь озера отражала хмурое низкое небо, песчаная коса внизу была зажата между каменным нагромождением, перемежающимся с упрямо растущими сосенками с одной стороны и несколькими плакучими ивами – с другой. Даже с остатками облетевшей листвы они напоминали стайку девушек, сбившихся в кучку. Казалось еще немного – и в воде между тонких веток плеснет хвостом русалка.

– О! – восхищенно выдохнула девушка, – здесь можно стоять и впитывать часами. Просто чудо!

– Как ты говорила: кормить душу? Можешь приступать, Дашенька.

Она невольно прижала руки к груди, а Михаил встал позади нее, положив руки ей на плечи. Согревая и имея почти законную возможность, ее касаться. Девушка даже не заметила его вольности, но мягко оперлась на него спиной, стремясь прижаться к источнику тепла. Он купался в ее радости, в восхищении природой, в чувстве единения с ней. Сам не заметил, сколько они так простояли. Внезапно подул холодный ветер, по воде пробежала рябь, Даша невольно задрожала.

– Так и знал, что ты замерзнешь, – недовольно проворчал альфа, снял с себя куртку и накинул на нее.

– Вы что делаете? Холодно же! – она попыталась сопротивляться, но безрезультатно.

– Это тебе холодно, воробушек. А мне – нормально. Будешь сопротивляться, я и свой свитер на тебя надену, – деланно строго посмотрел на нее мужчина.

– Ой, не надо! Вот заболеете и умрете – как мне с этим жить? – попыталась отшутиться девушка.

– Не переживай, маленькая, холодом меня точно не убить.

– Я совсем не об этом. Давайте, хотя бы пойдем быстрее. Смотреть не могу, как вы без куртки в такой мороз. Хотя, давайте лучше так, – она накинула ему на плечи куртку, а сама нырнула под нее, обняв альфу одной рукой за талию. Вся многовековая выдержка понадобилась ему, чтобы сохранить невозмутимость на лице, когда он ощутил ее ладошку возле пояса джинсов, и доверчиво прижавшуюся к груди голову.

– Так будет по-честному, правда? Теперь никто не замерзнет, – Даша так доверчиво-беззащитно посмотрела на него, что он невольно улыбнулся и покрепче прижал ее к себе, наслаждаясь неожиданным счастливым моментом.

Девушка решительно зашагала к дому, увлекая его за собой. Альфа упивался ощущениями, тихонько посмеиваясь от того, как маленькая хрупкая пара вела его, здорового волчару, словно на поводке. И он готов был за ней хоть на край света, по любому мановению ее ладошки. Беспокойство пары за него грело душу. Оказавшись в доме, она вынырнула из-под его руки. Разувшись и скинув куртку, повернулась к нему и сделала строгое лицо:

– Я сейчас на кухню, сделаю нам чай. И не спорьте, пожалуйста!

– Я вообще-то и не собирался. Мне приятна твоя забота. Попьем чай в гостиной?

– Я не против.

– Разжечь камин?

Ее лицо озарилось радостью:

– Это было бы чудесно! Только если вам не трудно.

Как было не улыбнуться ей в ответ?

– Не трудно. Беги за чаем.

Через несколько минут девушка вернулась с подносом, на котором стоял чайник и чашки. В камине уже весело трещал огонь, альфа, небрежно скинув свитер и ботинки, протянул босые ноги к огню. Девушка охватила быстрым взглядом его фигуру и тут же смущенно отвела глаза. Обычная белая футболка не скрывала мощной линии плеч, сильных рук, широкой грудной клетки. Он знал, что хорош собой, знал, что нравится женщинам. Разумеется, он заметил ее взгляд и блеск в глазах. Понял, что начинает вызывать интерес как мужчина, хотя она еще даже себе не признается в этом. Захотелось скинуть с себя футболку, чтобы она изучила все его тело, осторожно водя своими прохладными длинными пальцами по груди и рукам.

Непроизвольно альфа задышал чаще, вдыхая ее неповторимый нежный аромат. Ему показалось или в нем появились слабые нотки корицы? Возбуждение? Он бросил внимательный взгляд на девушку. На ее скулах играл легкий румянец. Это от камина или это его близость так на него действует? Внутри непроизвольно поднялась волна радости – пара его хочет! Слабо, неосознанно, но именно его! Пришлось изо всех сил сжать кулаки, чтоб не сграбастать свое сокровище в охапку и не утащить в спальню.

Даша и не подозревала о том, какую бурю подняла в его душе. Она с улыбкой протянула ему чашку с чаем и чуть дольше задержалась на его лице. Как же красив, чертяка! Эти внимательные, умные синие глаза, опушенные темными ресницами, ровный породистый нос с хищными ноздрями, скульптурно вылепленное лицо с красивыми скулами и твердым подбородком. Он невольно притягивал взгляд, ничего при этом не делая, просто излучая спокойную, уверенную властность.

Обычно лицо мужчины было или бесстрастным, или слегка хмурым, но, когда улыбался – преображение было фантастическим! При этом ему шла как самоуверенно-ленивая ухмылка, так и широкая улыбка, обнажавшая ровный ряд белых зубов. «Я понимаю, почему здесь такой высокий забор: наверняка поклонницы штурмуют дом с завидной регулярностью», – подумала про себя девушка.

Просто сидеть рядом с ним, купаться в его силе и уверенности уже было удовольствием. Но хотеть чего-то большего? Ей? Даже не смешно. Их свели обстоятельства, поэтому ни на что рассчитывать не стоит. Он настолько недостижимо далек и великолепен, что не стоит про это даже думать.

Не желая и дальше развивать эту тему, она представила себе железную коробку, в которую сложила все свои глупые, несбыточные мечты и надежды, закрыла их на огромный амбарный замок и задвинула далеко на задворки сознания. Нелепости в виде ее девичьих грез никому не нужны, она просто будет хорошо проводить время в дружеской компании – и не более. Хотя… как же приятно было прижиматься к горячему сильному телу, чувствовать твердый пресс… как надежно было ощущать его сильную руку, бережно обнимавшую ее за плечо… Так, Даша, фу! Прекрати немедленно!

Девушка налила себе чаю, добавила в него малинового варенья, и снова начала рассказывать о себе. Было заметно, что мужчину развлекает ее болтовня, почему не сделать ему приятно? Чашка чаю, огонь в камине, кот у ног, удобное кресло – разве много нужно для счастья? Она рассказывала, как на соревнованиях в Стамбуле, девчонки из команды бегали по магазинам и базарам, а она таскалась на метро, чтобы доехать до собора святой Софии, просто посидеть на скамеечке возле и полюбоваться.

– Я когда первый раз ее увидела – это было потрясение. До глубины души! Как любовь с первого взгляда. Там я поняла, что такое «поедать глазами». Просто наваждение какое-то. Может это излишне самоуверенно и глупо, но не покидало ощущение, что мой далекий предок мог быть в охране императора Византии, или вешать щит с Игорем на врата Царьграда. Или может с княгиней Ольгой приезжал в посольстве русов? Не знаю. Но это было непередаваемо. Я вот сейчас говорю об этом, а у меня мурашки стаканами, смотрите, – она задрала рукав свитера и показала покрытую зябкими пупырышками тонкую руку.

Михаил с легкой улыбкой слушал ее. Да, он мог бы легко высмеять впечатлительную девушку. Но она говорила так открыто, с таким воодушевлением и блеском в глазах, что посмеяться сейчас над ее словами было все равно что ударить ребенка. Она делилась своими мыслями, ощущениями, самым сокровенным, а это дорого стоило. Он с нежностью смотрел на свое взъерошенное счастье. «Какой же она еще ребенок! Чистый, наивный, неиспорченный ребенок. Обязательно свожу ее в Стамбул. Пусть собирает своих мурашек хоть стаканами, хоть ведрами».