– Слышу, конечно, только ты так тараторишь, что я и слова вставить не успеваю. – Я накинула шёлковый халатик нараспашку на голое тело, спала я только в трусиках по привычке, и направилась на камбуз варить кофе. – Мы с Максом разводимся, в ближайшее время с ним свяжется мой адвокат.

– Что за глупости, вы же самая любящая пара во вселенной! Какая оса тебя укусила? – Аська жалобно вздохнула.

– Осу Светкой зовут, ужалила в самое сердце – я их застукала в страстном процессе у нас дома, на нашей кровати. – Я подавила зевок и устроилась на диване с чашечкой кофе.

– Глупости какие-то говоришь! Может, тебе показалось? – недоверчиво спросила Ася.

– Что мне показалось? Два голых тела в процессе слияния? – Мой голос поднялся на октаву выше, я нервно выдохнула: – Нет, Ася, не показалось, я бы сама в жизни в это не поверила, если бы собственными глазами не увидела.

– Бред какой-то! Она же твоего мужа на дух не переносила, иначе как психом никогда не величала! Здесь что-то не вяжется, – задумчиво вымолвила Ася.

– Не знаю, что там у тебя не вяжется, я громилы с пистолетом у её виска не заметила, когда она на нём скакала, как последняя куртизанка, – начиная сердиться, сказала я, стараясь не повышать голос.

Я сделала большой глоток кофе, не рассчитала и обожгла горло.

– Ася, не надо искать смысла там, где его нет! Факт измены налицо! И вообще, давай закроем эту тему, мне больно даже говорить об этом, боль усиливается от мысли, с кем именно он мне изменил! Это двойное предательство меня убивает вдвойне! – сердито выпалила я, уже не скрывая негодования.

– Бедная моя девочка, прости. И что ты планируешьделать дальше? Ты же понимаешь, что он тебя просто так не отпустит? Он же одержим своей любовью к тебе. – Я расслышала боль в голосе, когда Аська произносила это.

– Понимаю и, если честно, не знаю, пока на развод подала и уехала, а что дальше будет, время покажет. – Я нервно пожала плечами. – Может, он перебесится, поймёт, что это конец, и отпустит.

– Ох, Ляля, судя по тому, с какими бешеными глазами он мечется и переворачивает город, если его и отпустит, то не скоро. – Ася нервно вздохнула. – Так ты сейчас у мамы?

– Нет, извини, но я даже тебе не скажу, где я, вдруг твой телефон уже у него на прослушке. Со мной всё хорошо, по Вотсапу можешь всегда мне дозвониться, если что.

– Ок, но я Светку всё равно найду и постараюсь выяснить правду, не верится мне, что она по доброй воле с ним была, – упрямо твердила свое Ася.

– Делай что хочешь, я всё равно их не прощу, – отмахнулась я, уже готовая согласиться с чем угодно, лишь бы закрыть эту тему.

– Ладно, не впадай в депрессию и будь на связи, целую в обе щечки, – пропела мне в трубку Аська, посылая воздушные поцелуйчики в трубку.

– Хорошо, целую, на связи, – отбросила телефон в сторону, закинула ноги на стол, закрыла глаза, откинулась на спинку дивана, и полы халатика разлетелись в разные стороны.

– Ва-а-ау! Ради такого шикарного зрелища я готов каждое утро ни свет ни заря вставать! И не только я… – лукаво улыбаясь, прохрипел Алекс

Я подскочила как ошпаренная, запахивая халатик.

– Я… я… что ты здесь делаешь? – заикаясь, пролепетала я.

– Мы вчера договорились, что я утром завезу свои вещи, – улыбаясь во все тридцать два, сказал Алекс. – Ты такая миленькая, когда краснеешь, – с хрипотцой в голосе добавил он, улыбаясь ещё шире, так, глядишь, и рот треснет.

– Извини… забыла… ты давно здесь стоишь? – спросила я, не зная, куда спрятать глаза от смущения.

– Как по мне… так недостаточно… – В его глазах плясали бесенята, но он скорчил разочарованную мину.

Я покраснела ещё больше, не думала, что моя кожа на такое способна.

– Тебе кофе сделать? – смущённо предложила я.

– Не откажусь. – Он присел на диванчик, где ещё недавно сидела я. – Мне нужен твой номер телефона, чтобы я мог в случае необходимости связаться с тобой.

– Хорошо. – Я взяла ручку с листиком и быстро написала свой новый номер, поставила перед ним чашку кофе и протянула лист с номером.

Алекс, беря лист, схватил меня за руку и медленно потянул к себе:

– Лялечка, составь мне компанию, пожалуйста. – И смотрит мне в глаза, словно змей-искуситель, завораживающий свою жертву.

Я села на свободный край дивана, притянув к себе свою чашку кофе. Крайне сложно сопротивляться его мягкому напору, в особенности когда смотришь ему в глаза – эти чёрные омуты парализуют и затягивают, напрочь отключая мозговую деятельность, это меня в нём пугает и одновременно интригует, хочется оттолкнуть и притянуть к себе одновременно.

– Я сегодня сделаю необходимые покупки и направлю сюда курьера, у тебя

будет возможность встретить его? – Он так неожиданно разорвал тишину, что я не сразу смогла понять, о чём это он.

– Да, конечно. – Чтобы спрятать своё смущение и растерянность, я поднесла чашку к губам и сделала небольшой глоток уже остывшего кофе.

– Вот и замечательно, тогда я тебе позвоню заранее и скажу, во сколько ждать курьера. – Он отставил пустую чашку. – Спасибо большое за кофе, мне пора бежать, до встречи вечером. – Он взял мою руку, поднёс к губам и поцеловал мои пальчики: – Тебе очень идёт этот халатик, – с нахальной улыбкой на губах прохрипел он, и пока я прибывала в зачарованном трансе, он успел ретироваться с яхты.

Вылив в раковину остатки холодного кофе, я помыла чашки и завалилась в каюту на кровать с книгой, хотела почитать и абстрагироваться от всего, но, как назло, буквы скакали перед глазами, не желая складываться в слова, а уже прочитанный текст не достигал сознания, и я никак не могла уловить суть прочитанного, в голове кружил хоровод мыслей, не желающих покидать мой разум, засела фраза, которую бросила Ася: «Здесь что-то не вяжется». Я тоже не могу понять, когда Светка успела совершить этот грёбаный шаг от лютой ненависти до страстной любви, но разгадывать эту загадку у меня нет ни малейшего желания, слишком большую боль мне причиняют мысли об этом, и эта моральная боль такой разрушительной силы, что отдаётся во всём теле фи- зически, словно меня избивают кувалдой и дробят все кости, а все внутренности вырывают и наживую разрывают в клочья, хочется кричать от этой боли, а ещё больше всего на свете хочется забыть эту ситуацию и не вспоминать о ней никогда, но память услужливо подкидывает сцены из уви- денного в спальне, и избавиться от воспоминаний невозможно, единственный момент, когда я о них не думаю и они исчезают из моего сознания, это когда рядом Алекс. Несмотря на то что греческий бог меня пугает, он чудесным обра- зом даёт мне минуты свободы от этой адской боли, разрушающей изнутри, и я ему благодарна за это, хоть он этого всего и не знает. Однако сам Алекс кажется мне личностью странной и загадочной, но самое странное – мои ощущения ря- дом с ним, так как разум мутнеет и перестаёт мне подчиняться, в голове вместо мыслей остается невесомое облачко, которое парит по закоулкам мозга, не оставляя за собой ничего, кроме невесомости, тело становится ватным и отказывается мне подчиняться, а когда он прикасается, меня словно прошибает сильнейшим разрядом тока от кончиков пальцев до самой макушки, выжигая любое сопротивление на своём пути. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного, и это меня завораживает и пугает одновременно.

Отложила книгу в сторону – видимо, читать сегодня не судьба. Сходила приняла душ, привела себя в человекоподобный вид, накинула лёгкий сиреневый сарафан без бретелек с воздушным низом и пошла прогуляться по набережной и перекусить. Солнце светило ярко, яхты мирно покачивались на волнах, чайки кружились высоко в небе в завораживающем танце, на набережной разливались звуки мелодичной музыки из-под струн уличного музыканта, вокруг него уже собралась толпа зевак с восхищённо горящими глазами. Я купила рожок мороженого и присела на скамейку под кронами клёна; мимо проплывали потоком случайные прохожие, мороженое утолило жажду, но с разыгравшимся голодом оно справиться не смогло, так что я направилась в уже знакомое мне кафе, заняла столик, который облюбовала в день приезда, и ко мне тут же подоспел официант с меню.