Твердая и мужественная борьба безоружного римского святителя с сильным и победоносным императором французов представляла, конечно, зрелище величественное; но правда и то, что поведение Папы было несообразно ни со временем, ни с обстоятельствами: былое могущество Ватикана было уже навеки утрачено! И потому-то настояния Пия VII на "всемирное первенство" тиары было не что иное, как неуместный анахронизм. И со всем тем Пий VII, грозя притупленным мечом Григория VII и Сикста V, отвечает Наполеону: "Если бы намерение ваше посетить Рим в самом деле сбылось, то мы бы не уступили никому чести принимать столь знаменитого гостя. Мы бы приказали приготовить наш ватиканский дворец для принятия вашего величества и вашей свиты".
Но император не нашел возможности предпринять этого путешествия: дела Португалии и Испании удержали его в Париже. Однако же переговоры с Папой шли своим чередом, и все так же без всякого успеха. Разрыв сделался неизбежным, и 9 января 1808 года Наполеон написал своему посланнику в Риме: "Пусть же прервутся все переговоры, если уж так угодно Папе, и пусть не будет никаких мирных сношений между его подданными и подданными французского императора".
Ясно было, что за этим немедленно последует занятие французами папских владений. Пий VII не мог ошибаться на этот счет и потому сказал на аудиенции посланнику Наполеона: "Мы не будем сопротивляться оружием. Я удалюсь в замок Святого Ангела. Не будет сделано ни одного оружейного выстрела; но вашему генералу придется разбивать ворота. Я стану на пороге крепости. Ваши войска будут вынуждены идти по моему телу, и вселенная узнает, что император велел попрать ногами того, кто помазал его на царство. Остальное в руках Божьих".
Речь эта, без сомнения, была речь превосходная и величественная; но время пап прошло, и западные христиане, казалось, почти не принимали участия в положении своего первосвященника.
Рим был занят французами. Папа предал анафеме Наполеона и его соучастников.
Наполеон получил известие об этом в бытность свою в Вене и тотчас же решился потребовать от Пия VII присоединения папской области к Французской империи, а в случае отказа овладеть особою его святейшества. Исполнение этой печальной обязанности возложено на генерала Раде (Radet), который с этой целью явился в кривинал ночью с 5 на 6 июля 1809 года и убедительно просил Папу сложить с себя светское властительство для избежания тех строгих мер, которые будут приняты против его святейшества в случае отказа. "Не могу, - отвечал первосвященник: - не должен, не хочу. Я обещал перед Богом сохранить неприкосновенность владений Святой Церкви и никогда не нарушу этой клятвы". - "Мне очень прискорбно, - возразил генерал Раде, - что вы, ваше святейшество, отказываетесь исполнить просьбу императора и через это подвергаете себя новым неудовольствиям. - "Я уже сказал вам, что никакая земная власть не будет в силах поколебать моей решимости, и что я скорее отдам последнюю каплю моей крови, чем изменю своей клятве перед Богом". - "В таком случае, вы навлечете на себя тяжкие лишения". "Я принял твердое решение и не колеблюсь более". - "Если уж это так, то я крайне сожалею, что вижу себя в необходимости приступить к исполнению повелений моего государя". - "Поистине, сын мой, исполнение такого поручения не привлечет на тебя благословения Господня". - "Святейший отец, вам нужно будет ехать со мною". - "Так вот вознаграждение за все то, что я сделал для вашего императора! Вот вознаграждение за снисхождение мое к нему и к галликанской церкви! Но, быть может, это-то самое снисхождение Бог и вменяет мне в грех и наказывает меня; смиренно покоряюсь Его святой воле". "Велико прискорбие мое, ваше святейшество, тем более что я католик и ваш сын; но возложенное на меня поручение должно быть исполнено".
Тогда кардинал Пакка сказал, чтобы его святейшеству дозволено было взять с собой особ, которых он назначит. На это генерал отвечал, что император позволяет одному только кардиналу Пакка сопровождать высокого пленника. "А сколько времени предоставлено нам на приготовление в дорогу?" - спросил Папа. - "Полчаса", отвечал генерал. Пий VII тотчас встал и произнес только: "Да будет со мною воля Божия!"
У одного из выходов дворца Папу уже ожидала карета; он сел в нее вместе с кардиналом Пакка. Генерал Раде поехал впереди в кабриолете. У ворот "дель Пополо" высокие путешественники пересели в другой экипаж; исполнитель воли Наполеона хотел воспользоваться этим случаем, чтобы еще раз постараться убедить Папу. "Вашему святейшеству, - сказал он, - еще есть время отказаться от владения церковною областью". - "Не намерен", сухо отвечал Папа, и дверцы экипажа захлопнулись; он понесся по дороге во Флоренцию.
Пересылаемый из города в город, злосчастный первосвященник получил наконец назначение пребывать в Савоне, в области принца Боргезе, и Наполеон повелел генералу Миоллису, коменданту Рима, привести в исполнение декрет, по которому папская область присоединялась к Французской империи. Извещая об этом Законодательное собрание, при открытии его заседаний на 1809 год, император изъяснился так:
"История показала мне меры, которые я должен был принять в отношении к Риму. Папы, сделавшись властителями части Италии, постоянно показывали себя неприязненными каждой власти, сильнейшей, чем их власть, на пространстве итальянского полуострова, и употребляли к ее вреду свое духовное влияние. Из этого я удостоверился, что духовное влияние постороннего человека на мои владения противно независимости Франции, несогласно с достоинством и безопасностью моего престола. Признавая, однако же, необходимость духовного влияния преемников первого из пастырей, я не мог согласовать этих важных вопросов иначе, как уничтожением прав и светской власти, предоставленных им французскими императорами, моими предшественниками, и потому присоединил к Франции Римскую область".
Пий VII предвидел все эти бедствия; но они не поколебали его высокой души, и он продолжал мужественно переносить свое несчастие.
ГЛАВА XXX
[Развод Наполеона с императрицей Жозефиной. Брак его с
эрцгерцогиней австрийской.]
По возвращении своем из Германии Наполеон останавливался на некоторое время в Фонтенбло, где издал несколько декретов относительно правительственных распоряжений в империи. Прибыв в свою столицу, куда вслед за ним явились все короли, на которых он возложил короны, для принесения ему поздравлений с новыми победами и заключением мира, Наполеон принял и поздравления депутаций от Милана, Флоренции и Рима.
Между тем приблизилось время празднования коронации императора французов, и ничто не было пощажено для придания этому торжеству большей пышности и большего великолепия. На нем присутствовали короли саксонский, баварский, вестфальский, неаполитанский и виртембергский, а через несколько дней прибыли король и королева баварские и вице-король итальянский.
Наполеон мог думать, что достиг апогея своей славы. Однако же честолюбие его все еще не было насыщено. Его мучило желание основать свою собственную династию; он уже не довольствовался тем, что усыновил принца Евгения, а хотел иметь прямого наследника и вступить в родственные связи с которым-либо из древних владетельных домов Европы. Вопрос о разводе с императрицей Жозефиной был решен. Тщеславие пересилило привязанность. Императрица Жозефина, казалось, читала с некоторых пор судьбу свою на лице супруга, который, по мере прибывающего величия, более и более отдалялся от нее. Горестная тайна, ею предчувствуемая, была ей наконец открыта самим Наполеоном. Это случилось 30 ноября 1809 года. В этот день император и императрица обедали вместе; он был мрачен и задумчив, она грустна и молчалива. После обеда присутствовавшие оставили их наедине.
"Жозефина, милая Жозефина, - сказал, наконец, Наполеон, - ты знаешь, любил ли я тебя!.. Тебе, одной тебе обязан я всеми минутами счастья, которые имел в жизни. Жозефина, моя судьба побеждает мою волю. Перед выгодами Франции я должен заглушить самый голос сердца".
