Я старался разнообразить стиль и придать ему наибольшее благообразие. Я также упоминал о скрытых мотивах, двигающих людьми: это почти всегда любовь, ревность и тщеславие. Нередко то, что нам кажется искусной политикой, на самом деле объясняется совсем простыми причинами. Удалось ли мне выполнить мою задачу, решать публике. Я надеюсь извлечь пользу из критики и именно с этой целью я представляю ей эту историю.

Том I

Книга I

Московия стонала под гнетом тирании царя Васильевича; народы, склонившиеся под игом, не имели даже печальной свободы жаловаться, лишенная привилегий знать приносилась в жертву при малейших подозрениях, воля государя являлась единственным законом, который все обязаны были соблюдать7.

      Этот правитель являл собой странное и чудовищное сочетание великих достоинств и еще больших недостатков. Где-то осторожностью, где-то смелостью он расширил границы своего государства за пределы территорий, оставленных ему предшественниками, и после нескольких сражений вынудил татар уступить ему Астрахань, Казань и ряд других необходимых ему городов. Впрочем, удача не всегда была к нему благосклонна, и в войнах, которые ему пришлось вести против Швеции и Польши, он потерял бы, возможно, и государство, и жизнь. Однако он искусно сумел вовлечь в конфликт в своих интересах папу Григория XIII, и тем самым добиться мира на гораздо более выгодных для себя условиях, чем следовало бы рассчитывать8.

Он был женат семь раз вопреки обычаям царей, которым дозволялось иметь лишь трех жен. От первой жены он имел двух детей, Ивана и Федора; царевича Ивана он собственноручно убил ударом посоха, с которым он не расставался. От последней жены у него был царевич Дмитрий.

Однако он не успел насладиться воспитанием юного царевича, на которого возлагал большие надежды. Его настигла тяжелая болезнь, и, видя, что излечение невозможно, он пожелал обеспечить сохранение государства и рода, для чего собрал совет из нескольких вельмож и поручил их заботам своего сына царевича Федора, которого считал неспособным в одиночку выдержать вес великого государства, народы которого не слишком его любили. Дабы сообщить им более весомый мотив для защиты этого молодого царевича, он женил его на сестре Бориса Федоровича Годунова9, одного из главных вельмож, которого он особенно уважал.

Любимой царице, матери Дмитрия, он отдал в удел Углич вместе с дворцом, и наказал растить там маленького царевича, поручив его воспитание нескольким вельможам. Распорядившись таким образом судьбой государства и семьи, он умер, ненавидимый угнетенным народом.

Его сын Федор был коронован царем на радость непостоянной толпе, не предвидевшей страданий, которые сулила ей слабость этого государя.

Царь Федор имел низкие наклонности10, его ум не способен был породить какой-либо план, осуществить какое-либо начинание. Одно лишь упоминание о войне повергало его в дрожь, и он проводил время в праздных развлечениях, более достойных скромного раба, нежели великого государя11. Знавший его характер Борис вскоре стал испытывать к нему презрение, у него родился честолюбивый план: самому подняться на трон, которым царь был совершенно не в состоянии распоряжаться.

Борис Федорович имел благородное происхождение, был человеком великой души, большого и вкрадчивого ума, способного задумать и осуществить что угодно. Религию, честь и честность он понимал лишь так, как того требовала его политическая игра; он был от природы жесток, но на лице изображал доброжелательность, под маской смирения и заботы о народе он скрывал ненасытное честолюбие; добродетель он почитал лишь для видимости, в той мере, которая могла способствовать его восхождению.

Сперва он решил добиться расположения народа и знати, умело рассыпая при каждом удобном случае тысячи благодеяний. Невинные обрели в нем неподкупного защитника; законы – ревностного, кроткого и честного со всеми блюстителя. Он сделался максимально доступным, избегая при этом излишней близости; неизменно действуя под предлогом общественного блага, он постепенно поднимался все выше, но никто даже и не догадывался, что в этом и состояла его задумка, – так он умел обмануть осторожность знати и недоверие народа.

Увидев, что план его работает, он объявил себя покровителем московитов, после чего ему удалось под благовидным предлогом отделаться от опекунов, назначенных Васильевичем перед смертью в помощь Федору12.

Якобы в награду за их рвение, он отправил их управлять отдаленными провинциями, наказав объявить войну татарам, которые постоянно совершали набеги на Казань и Астрахань. Понимая, что единственным препятствием для осуществления его замыслов отныне является юный Дмитрий, он решил и здесь себя обезопасить.

Царевича заботливо воспитывала в Угличе его мать царица. Было бы весьма непросто отобрать любимое дитя у матери без угрозы разбудить мятеж в большой провинции, но изобретательный ум правителя нашел способ обмануть царицу. От имени царя он послал слуг за ее сыном якобы для того, чтобы обеспечить ему лучшее воспитание, соответствующее его происхождению. Слугам было приказано зарезать ребенка, как только он окажется в их руках, но этому жестокому плану не суждено было осуществиться. Воспитатели Дмитрия, поддерживавшие тайные связи с московским двором, были уведомлены о его замыслах и постарались предотвратить их13.

Царица наслаждалась в Угличе роскошью, подобающей вдове великого монарха. Она особенно любила жену Годонова14, одного из приближенных слуг, их единственный сын воспитывался вместе с Дмитрием, причем два мальчика обнаруживали такое сходство друг с другом, что она и сама порой их путала. Она поведала свою тайну Бомирке (так звали жену Годонова), рассказав ей, как напугала ее попытка жестоких министров Бориса украсть ее сына. Искренне любившая Дмитрия Бомирка замыслила отважный план его спасения от рук варваров и детоубийц. Втайне от своего мужа и царских слуг она предложила царице подменить царевича на своего собственного сына.

Тронутая этим проявлением дружбы царица, несмотря на бесконечную любовь к сыну, долго не могла заставить себя принять столь щедрое предложение, однако близость опасности все же заставила ее решиться.

Бомирке было легко выполнить обещанное, но при виде единственного сына, которого ей предстояло лишиться, материнская любовь проснулась, и вся ее сущность восстала против этого плана. Ужас, охвативший ее при мысли о необходимости отправить собственного сына на верную смерть, заставил ее пожалеть о неосторожном предложении, но, в конце концов, благородство взяло верх над природой: отныне она думала лишь о благосклонности царицы и печалях, от которых ей предстояло царицу избавить. Выпавшая ей честь спасти царскую кровь заставила ее позабыть о цене, которую за это предстояло заплатить. Она одела своего сына в роковые для него одежды и, не внемля все еще трепетавшему о нем сердцу, отважилась передать его царским слугам, которые вскоре расправились с ним с жестокостью, достойной скифов, своих древних предков.

Новость о предполагаемой смерти Дмитрия быстро дошла до Москвы, народ громко возроптал и даже собирался взять в руки оружие, чтобы отомстить за него. Борис на этот раз был особенно осторожен, зная, на что мятежная чернь способна в первые мгновения своей ярости. Он тихо сидел в своем дворце, тщательно скрывая гнев и досаду, но, видя, что недовольство в народе продолжает расти, и что иметь с ним дело столь же опасно, сколь и пытаться остановить его, этот умнейший министр самого трусливого и слабого из монархов, решил прибегнуть к хитрости, которая отвлекла бы толпу и не дала бы недовольству распространиться далее15.