Отношения между Лоулендом и Хайлендом к 1411 г. имели уже очень долгую насыщенную историю, отягощенную многочисленными конфликтами, политическими претензиями и этнокультурными противоречиями. Глубокие этнокультурные и социальные различия между двумя регионам Шотландии — Лоулендом и Хайлендом — были очевидны. Культура и традиции жителей Лоуленда, т. е., равнинной части Шотландии, развивались во многом под влиянием сначала англо-саксонского, а позже нормандского элемента, это видно, на примере складывания шотландского языка на стыке английского и гэльского языков[289]. Хайленд, соответственно, во многом зависел от влияний ирландских и в большей степени скандинавских культурно-политических традиций. Жители горной части Шотландии, многие столетия, жившие практически независимо как в культурном, так и в политическом отношении от Лоуленда, продолжали сохранять самобытную кельтскую культуру и язык[290].
Немалое значение придавалось в Хайленде происхождению того или иного клана[291]. Между кельтскими и нормандскими родами шла постоянная борьба за политическое и военное лидерство в этой части страны — что давало возможность Эдинбургу играть на противоречиях между кланами, как это будет при Джеймсе I. Причем кельты никогда не упускали возможность указать на «пришлость» нормандских родов, даже спустя столетия воспринимаемая их как чужаков-захватчиков[292].
Несмотря на кельтское происхождение династии Стюартов (бретонские кельты), достаточно быстрое в течение нескольких десятилетий возвышение этого рода в Шотландии, благодаря королю Давиду I, для старых шотландских родов Стюарты продолжали оставаться пришлым и недружественным семейством[293]. Вполне допустимо, что одной из причин мятежей кельтской знати против Стюартов на протяжении многих десятилетий были нормандские корни этой династии[294].
То есть в известном смысле, можно рассматривать взаимоотношения Хайленда и Эдинбурга как борьбу кельтских родов с пришлыми — нормандскими за доминирование в этой части страны. Если ситуация в Лоуленде в отношение «чужеродности» королевских Стюартов едва ли была острой, то в Хайленде, с его устойчивым патриархальным традициями, хорошо помнили родословную королевского Дома.
Говоря о Хайленде нельзя не упомянуть о самом влиятельном в этом регионе роде — Сомерледах, глава которых носил в начале XV в. титул лорда Островов. Владения Дональда второго лорда Островов по своим размерам были соразмерны маленькому королевству. Ядром его владений был остров Скай и прилегающие к нему территории. С конца XI в. эти земли номинально принадлежали норвежской короне, но фактически лорды Островов проводили самостоятельную политику и ни от кого не зависели[295].
К XV в. владения Сомерледов уже входили в состав шотландского королевства. Размеры их владений, знатность, древность рода и тесные родственные отношения с большинством кланов Хайленда, позволяли сохранить традиционную власть и контролировать значительную часть северного Хайленда. Практически все кланы Северного Хайленда были его вассалами, а их вожди были его родичами, что давало Дональду возможность без особого труда собрать многотысячную армию под своими знаменами[296]. Старший сын лорда Островов Дональд был внуком Роберта II Стюарта (его мать была дочерью короля). Но, несмотря на кровное родство, принц был открытым противником официального Эдинбурга.
Свою роль в отношениях между Сомерледами и Эдинбургом, сыграли традиционные связи между Хайлендом и Лондоном. Зная о противоречиях между Сомерледами и Олбани, английские агенты без особых трудностей смогли заручиться поддержкой такого сильного союзника, какой, несомненно, была хайлендерская знать, для облегчения хода своей военной кампании на англо-шотландском пограничье.
Оппозиционность в настроениях горцев, едва ли переросла в военный мятеж против Эдинбурга, если бы не поддержка извне. Генрих IV был весьма заинтересован в стимулировании хайлендерской оппозиции и использовал противоречия между нею и Эдинбургом, давая хайлендерам надежду отстоять собственную автономию. Это, в свою очередь, вносило дополнительную интригу в противостояние Англии и Шотландии.
Английский король в 1408 году заключил официальный договор c Дональдом Сомерледом лордом Островов, в котором стороны обещали друг другу «мир, союз и дружбу»[297]. Очевидно, что мятеж лорда Островов в 1411 г. надо рассматривать как следствие заключенного союза. Предыстория этого мятежа отчасти схожа с историей графа Шотландской Марки Джорджа Данбара. Повод для спора из-за наследства дала дочь графа Александра Лесли Эуфелия. Графиня Росс, приняв решение уйти в монастырь, оставила свои владения — графство Росс — своему дяде Джону Стюарту графу Бачену (Buchan). Эуфелия передала право на наследство не матери (возможно, это было решение последней), а своему дяде по материнской линии — Джону Стюарту. Однако свои претензии на это графство заявила тетка Эуфелии по отцу — Маргарет Лесли — жена Дональда, лорда Островов.
Весьма вероятно, что за решением Эуфелии передать ее наследство второму сыну регента Джону Стюарту графу Бачену стоял ее дед — герцог Олбани, активно укреплявший позиции младшей линии дома Стюартов как в Лоуленде, так и в Хайленде. Однако и лорд Островов тоже не хотел упускать из своих рук такой лакомый кусок и, также выдвинул свои претензии на это владение, дававшее приличный доход и считавшееся процветающим. Сомерлед поддержал жену и потребовал у Олбани передать ему графство Росс. Регент это требование отклонил. Тогда весной 1411 г., с началом кампании англичан в пограничье, Сомерлед поднимает мятеж.
Совпадение во времени вторжение англичан и мятежа Сомерледа в Хайленде, наводит на мысль о скоординированности этих двух событий.
Как отмечает хронист[298], не указывая, правда, конкретных имен, в апреле 1411 г. Дональд собрал вокруг себя всех недовольных правлением регента Олбани, а также многих из своих вассалов — общим числом около 10.000 человек и повел их через спорное графство Росс в город Дингуолл, находящийся в Центральном Хайленде.
На его пути встал сводный отряд, собранный из кланов Кейтнесса (Северо-Запад Хайленда) во главе с сэром Энгусом Даб Маккеем. В результате произошедшего боя отряд сэра Энгуса был разбит и лорд Дональд смог продолжить свой рейд[299]. Мятежники двигались очень быстро, лорд дал обещание отдать на разграбление город Абердин, являвшийся столицей одноименного графства, принадлежавшего дому Стюартов.
Следующим, кто встал на пути горцев, был граф Мар, близкий родственник Данбаров. Ему удалось собрать в Лоуленде небольшое войско, к которому присоединились некоторые кланы Кейтнесса и Оркнейских островов, вассалы графа Мара. Проведенное графом детство и юность в Хайленде, знание нравов и обычаев, как горцев, так и лоулендеров, позволило ему выступить «связующим звеном» между жителями двух частей Шотландии.
В войско графа Мара входили члены некоторых высших семейств Лоуленда, включая сэра Александра Огилви, шерифа Энгуса, сэра Джеймса Скримджоура, констебля Данди и наследственного знаменосца Шотландии, сэра Уильяма де Эбернети из Салтона, племянника герцога Олбани, сэра Роберта Давидсона, шерифа Абердина и многих других.
