В исполнении Мочалова (когда он был в ударе) роль потрясала. Перед зрителями проходила жизнь человека на протяжении тридцати лет. Через каждые пятнадцать они видели «игрока» иным, чем он был раньше, характер менялся, и он неизбежно двигался к гибели. Слова роли получали у Мочалова расширенный смысл. Публика плакала не только из сочувствия этому ссутулившемуся, небрежно одетому человеку, каким изображал Мочалов одержимого роковой страстью «игрока», но вспоминались и собственные беды, ошибки, заблуждения… В удачные дни Мочалова в его исполнении появлялось много новых оттенков, нарушавших установленные правила классического искусства драмы. То вдруг он переходил почти на шепот, то делал неустановленные в тексте паузы. Само молчание было красноречиво, полно затаенного смысла, и трепет пробегал по креслам, ложам, и от волнения сначала замирал, а потом разражался неистовыми рукоплесканиями раек.

У Каратыгина в роли «игрока» отсутствовало развитие характера. С самого первого действия это был холодный наглец, элегантный злодей. Роль, ничего общего не имеющую с ролями классических трагедий и драм XVIII века, Каратыгин играл все с той же условной балетной мимикой, с эффектными жестами. Жизненная правда в его исполнении «игрока» отсутствовала, и роль не волновала.

Одним из самых любимых спектаклей москвичей и особенно передовой молодежи была трагедия Шиллера (1759 - 1805) «Разбойники» с Мочаловым в роли Карла Моора.

П. С. Мочалов в роли «игрока».

Это была первая пьеса молодого драматурга, увлеченного идеями литературного направления, носившего название «Буря и натиск». В своих произведениях, полных эмоциональности и лиризма, немецкие поэты 70-х годов XVIII века, «бурные гении», воспевали свободу личности, тираноборчество, высокие страсти, героизм. Все это вдохновляло не только молодого Шиллера, но московскую молодежь тридцатых годов - Лермонтова, Белинского, Герцена, и шло к ним от «бурных гениев» через Шиллера. Поэтому не удивительно исключительное увлечение «Разбойниками». Пьеса была издана 22-летним Шиллером на собственные деньги, анонимно, с эпиграфом из афоризмов древнегреческого врача и философа Гиппократа: «Чего не исцеляют лекарства, исцеляет железо; чего не исцеляет железо, исцеляет огонь». На обложке второго издания (1782) под рисунком, изображающим льва, было напечатано: «Против тиранов». В годы Лермонтова в России эта пьеса шла с цензурными сокращениями.

Большой театр на Петровской площади ярко освещен. К нему тянутся со всех сторон экипажи. У кассы студенты, мелкие чиновники, женщины в платочках, мужчины в картузах и поддевках. Воскресный день,и народу особенно много. Зал переполнен. Оркестр настраивает инструменты. Раздаются звуки увертюры. С последним аккордом занавес взвился…

«Яркая искра Прометея погасла!» - восклицает, склонившись над книгой историка Плутарха о героях античного мира, студент Карл Моор. Он решил бросить беспутную жизнь, которую вел в Лейпциге, и с нетерпением ждет от старика-отца ответа на свое покаянное письмо с просьбой вернуться домой, в старинный замок. И дальше - сложная интрига. Злодей брат, строящий козни; обманутый, проклинающий любимого сына отец; добродетельная и любящая Амалия. Карл Моор становится атаманом разбойников. Он карает преступления сильных мира, защищает обиженных: «Мое ремесло - возмездие, месть - мой промысел».

Спектакль окончен. Раек неистовствует. Петровский театр ходит ходуном от рукоплесканий. Понемногу аплодисменты стихают, в люстрах гасят свечи. Театральный разъезд. Публика расходится взволнованная. Москва затихла. Улицы пусты.

Лермонтов вернулся домой. Гувернер торопит ложиться. Завтра понедельник, и надо рано встать. Но заснуть невозможно. Одна за другой проходят перед глазами сцены спектакля, и звучит голос Мочалова. Он был в ударе и потряс публику в роли благородного разбойника.

На сцене открывался перед зрителями мир высоких и низких страстей. Спектакль производил неизгладимое впечатление. Отдельные сюжеты и эпизоды - проклятие отца, убийство возлюбленной - так потрясли воображение Лермонтова, что он не раз использовал эти мотивы в собственной драматургии.

Из последнего письма к М. А. Шан-Гирей мы видим, как Лермонтов увлекся театром. Письмо написано перед летними каникулами 1829 года: «Милая тетенька! Извините меня, что я так долго не писал… Но теперь постараюсь почаще уведомлять вас о себе, зная, что это вам будет приятно. Вакации приближаются и… прости! достопочтенный пансион. Но не думайте, чтобы я был рад оставить его, потому учение прекратится; нет! дома я заниматься буду еще более, нежели там».

Летние вакации Лермонтов проводил в усадьбе Столыпиных - Середникове. Вот пейзаж Середникова, который мы узнаем в стихотворении Лермонтова, написанном в 1831 году:

Блистая, пробегают облака

По голубому небу. Холм крутой

Осенним солнцем озарен. Река

Бежит внизу по камням с быстротой…

Усадьба возникла на рубеже XVIII и XIX века при екатерининском вельможе В. А. Всеволожском. Прямая подъездная аллея ведет к дому классического стиля, с широким парадным двором и колоннадой. Речке Горетовке, протекавшей под горой, дано новое русло, в старом вырыты пруды. Насыпан крутой холм в несколько сажен высотой. На его вершине построена беседка, откуда можно любоваться прекрасным видом, а склоны засажены соснами.

Вслед за Всеволожскими, с 1806 года, Середниково переменило несколько владельцев, пока наконец в 1825 году, за несколько месяцев до своей смерти, имение не приобрел дед Лермонтова, Дмитрий Алексеевич Столыпин. Этот передовой образованный человек перевез в подмосковную усадьбу свою прекрасную библиотеку, состоящую из русских и иностранных книг. Он командовал корпусом Южной армии и, как говорили, был близок с Пестелем. Загадочна его скоропостижная смерть в Середникове 3 января 1826 года, когда начиналось следствие по делу декабристов.

Имение унаследовала жена Дмитрия Алексеевича, Екатерина Аркадьевна.

У Екатерины Аркадьевны была дочь от первого брака Полина и двое детей от брака со Столыпиным: дочь и сын Аркадий, который был на шесть лет моложе Лермонтова. Вся семья, с гувернерами и гувернантками, перебиралась на лето из Москвы в Середниково. Большой дом всегда полон гостей. Сюда съезжалась многочисленная родня и московские знакомые. Бывала здесь сестра Столыпиной Верещагина с дочерью Сашенькой.

Середниково. Вид на дом со стороны парка.

Фотография Г. Липскерова.

Имение Верещагиных Федорове было совсем близко. Подруга Сашеньки, Катя Суш-кова, жила летом у тетки в нескольких верстах от усадьбы Столыпиных и бывала их частой гостьей. Приезжали и Лопухины, также считавшиеся в родстве со Столыпиными. Екатерина Петровна Лопухина - сестра мужа Елизаветы Аркадьевны Верещагиной, сестры Столыпиной.

Д. А. Столыпин.

Портрет работы неизвестного художника.

Елизавета Алексеевна Арсеньева только первое лето после переселения в Москву побывала в Тарханах, а потом четыре лета с 1829 по 1832 год проводила с внуком его каникулы в Середникове. Екатерина Аркадьевна прекрасная пианистка [1]*, и дом полон музыки.

[* См. примечания в конце книги.]

Жизнь в Середникове способствовала музыкальному развитию поэта.