— Да это же кукла!

— Сама ты кукла! — сказал Сеня со злостью. Не понимают люди искусства синематографа.

На экране ковбой направил револьвер прямо в зал и выстрелил. Явственно запахло пороховым дымом.

Публика выходила из зала наполненная, заряженная новыми ощущениями, одухотворенная. Сеня смотрел куда-то внутрь себя.

— Видать, последние дни настали, раз такие чудеса творятся, что живых людей на стенах показывают, — бурчал рядом крестьянин.

Два мальчишки играли, стреляя друг в друга из воображаемых пистолетов.

— Тыщ! Тыщ!

— Падай, ты убит.

Один изображал, как будто в него попали. А второй подул себе в палец, как в дымящийся ствол револьвера.

Девушка в шляпке с матерью под руку, выражала недовольство.

— Мама, неужели ты не видела, они заменили человека на куклу. Это же надувательство.

— А ты что, хотела бы, чтобы они сбросили с поезда живого человека? — возмутилась мама.

— Нет, но за свои деньги я хочу получить…

И ушла дальше, продолжая объяснять маме, что она хотела бы получить за свои деньги.

А Сеня пошел вдоль улицы. Увидел сидящего на тротуаре калеку, бросил ему монетку.

— Премного благодарны, — используя королевское множественное число, сказал калека.

— Выпей за синематограф, солдат.

— За кого? — переспросил калека.

Но Сени уже и след простыл.

4

Сеня прилип к тумбе, изучает афиши. Бормочет под нос:

— Лекция о межпланетных путешествиях. Поэтический вечер и диспут — нужна ли поэзия человеку будущего. Не то, не то. Вот! А ну-ка тут что? Диана де Шарман, проездом из Парижа в Нью-Йорк.

Сеня смотрит на белое, бескровное, невероятно красивое лицо на афише…

…и вот уже Сеня смотрит на настоящее лицо Дианы де Шарман, набеленное, как у японки. Свет в зале притушен, Диана сногсшибательно прекрасна. На голове Дианы цилиндр. Она выполняет нехитрые фокусы.

На столе стоит патефон, он играет что-то слащаво-сентиментальное.

Диана показывает обыкновенный платок. Показывает его с одной стороны и с другой. Потом подбрасывает в воздух и вдруг выхватывает из платка букет цветов.

Диана снимает с головы цилиндр, показывает его публике со всех сторон. Складывает и показывает снова. Раскладывает. Ставит на стол и достает из него живого кролика. Публика охает.

— А жареную курицу можешь достать? — спросил мужской голос из зала. Публика грохнула смехом.

Диана не обратила на замечание никакого внимания. Положила кролика обратно в цилиндр, подняла его, показала публике. Кролик исчез.

Сеня в зале огляделся, присматриваясь к окружающим его людям. Места в зале немного, все стояли битком, притиснувшись друг к другу. На сцене Диана тасовала колоду карт. Подошла к краю сцены, посмотрела в зал.

— Мне нужен доброволец.

Диана показала на молодого румяного парня.

— Вы.

— Я? — переспросил румяный парень. Явно только что приехал из деревни.

— Загадайте карту.

— Да я…

— Давай, загадывай! — закричали в зале. Тем временем Диана отделила от колоды одну карту и держала ее перед собой рубашкой к зрителям.

— Валет пик.

Диана перевернула карту и показала ее зрителям — это валет пик. Зал взорвался аплодисментами.

— Еще! — требовали зрители. Диана с размаху бросила карты на стол. Одна карта подлетела в воздух. Диана поймала ее двумя пальцами на лету и повернулась к румяному парню.

— Карта.

— Да они сговорились! — возмутился усатый мужчина в сером френче.

— Вы думаете, мы сговорились? Тогда следующую карту назовете вы.

Усач молчал, насупившись. Диана требовательно тряхнула рукой, в которой была зажата карта.

— Ну? Смелее.

— Пожалуйста. Дама треф.

Диана перевернула карту. Дама треф. Все зааплодировали и усатый громче всех.

Диана спустилась в зал. Усатый метнулся к сцене, подал ей руку. Все расступились.

Диана подошла к Сене.

— Назовите карту.

— Червонный туз.

Диана положила руку Сене на грудь и достала у него из кармана пиджака карту. Показала ее публике. Червонный туз.

Овация.

Диана вернулась на сцену.

Сеня смотрел ей вслед. Он заворожен. Но вот он тряхнул головой — наваждение, прочь.

Вот он пробирается между рядами зрителей, шепча извинения.

— Простите. Извините, пожалуйста. Разрешите пройти.

— Да куда ты прешься? Тебе что, приспичило? — сердито сказал усатый.

— Простите пожалуйста.

Вежливый Сеня существует отдельно, а деловитые руки Сени — отдельно. Руки, вооруженные крючками и лезвиями, ни мгновения не оставались в покое. Сеня извинялся, а руки вспарывали карман. Сеня улыбался, а руки вытаскивали крючочком толстый лопатник из вспоротого кармана.

Попавшийся на крючок кошелек уже почти покинул родной карман, но тут Диана за спиной Сени сотворила очередное чудо, публика охнула и Сеня, как Орфей, вдруг обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Диану де Шарман. И как Орфей, немедленно был наказан. Кошелек упал обратно на дно кармана, и рука усатого мужчины нащупала прореху в пиджаке. Сеня боком ввинтился в толпу, чтобы оказаться как можно дальше от потерпевшего.

— Граждане, что же это такое творится! — с упоением воскликнул усатый, — Режут карманы среди бела дня!

Толпа зашумела, заволновалась.

— Грабят!

— Воруют!

— Целая шайка!

— И волшебница с ними заодно!

— Я их еще по Харбину помню!

— Как их тогда не расстреляли!

— Хватай их!

— Бей их!

— Милиция!

Сеня увидел — плохо дело. Однако сам он пока был вне подозрения. И Сеня уверенно положил обе руки на плечи соседям, подпрыгнул над толпой и крикнул изо всех сил, показывая глазами куда-то.

— Братцы! Да вон же он, ворюга! Туда побежал! Лови его! Уйдет!

Толпа дернулась на Сенин крик и сама выбрала себе жертву — румяный парень то ли дернулся недостаточно в унисон с толпой, то ли как-то еще выделился, однако схватили его за рукава и потащили. Детина же, вместо того, чтобы объяснить недоразумение, то ли сдуру, то ли и впрямь чувствовал за собой какую вину — однако разом вывернулся из рукавов и побежал к двери.

— Сто-о-ой! — запел нестройно хор голосов, — Де-ержи!

Толпа с ревом ломанулась за ним. Когда еще увидишь такое развлечение — поимку и справедливое наказание вора.

О фокуснице тоже не забыли. Несколько человек с усатым во главе отделились от толпы и направились к сцене, где перепуганная де Шарман поспешно бросала свои волшебные пожитки в черный клееный чемодан.

Сеня заметил это, в мгновение оказался на сцене, обнял Диану.

— К дьяволу ваш чемодан. Идите за мной.

— Как это к дьяволу? Это мой реквизит.

А благодарные зрители уже окружили сцену.

— Посмотрим, что у вас тут за фокусы… — бормотал усатый и тянул руку к чемодану.

Сеня с досадой сплюнул, схватил чемодан в одну руку, Диану в другую и потащил и то и другое за сцену.

— Уходят! За сцену уходят! Окружай! — выкрикивали охотники. Только лая собак не хватало.

5

Сеня и Диана бежали по коридору. За спиной грохотали сапоги преследователей. Сеня напрягал все свои силы — в одной руке тяжеленный и неудобный чемодан, за другую уцепилась дрожащая Диана.

— Догонят, — решил Сеня, остановился и бросил чемодан в преследователей.

Посыпались бумажные цветы, завизжала Диана, поскакал куда-то к новой жизни освобожденный кролик.

Но преследователей это остановило ненадолго. Снова загрохотали сапоги, мелькнуло в тусклом свете перекошенное злобой лицо усатого. Верхняя пуговица его френча болталась на одной нитке.

Сеня толкнул Диану в спину.

— Беги, дура.

Сеня на секунду оказался в круге света, который падал от уличного фонаря через небольшое окошко под потолком. Сунул руку за пазуху и вытащил ее — уже с лезвием.

Взмахнул рукой — лезвие на веревочке сверкнуло в воздухе. Из темноты раздался вскрик. И Сеня побежал дальше.