1) Писатели – это обслуга (древние певцы-поэты, выступавшие со своими илиадами за еду между шутами и голыми танцовщицами, средневековый театр, довоенный Голливуд, телевидение до «Сопрано»).

2) Писатели – это ценность, за ними охотятся, их берегут (литература начала 19 века, театр конца 19 века, послевоенный Голливуд, ТВ во время «Сопрано»).

3) Писатели всем заправляют (литература середины 19 века, театр начала 20 века, Голливуд 70-х, ТВ после «Сопрано»).

4) Отрасль приходит в упадок (литература после войны, театр в 70-е, Голливуд в 90-е, ТВ -?).

***

Возможно, главная польза от телесериалов – психотерапевтическая. В хорошем сериале герой проходит через серию самооткровений (Труби, привет!), что помогает зрителю снять часть неврозов, связанных с постоянным самообманом. Не могу объяснить, как это работает, но это работает. Мне кажется, именно поэтому таким успехом пользуются длинные истории, а не только из-за привыкания к персонажам. От «Сопрано» так и просто остается ощущение только что законченного курса лечения у психоаналитика :)

И именно поэтому в последнее время хуже работают олдскульные форматные чисто вертикальные истории типа «Закона и порядка» и «CSI». И даже в вертикалках появляются большие и подробные горизонтальные арки, как в «Костях». А сериалы, которые рискнули полностью перейти на горизонталь (как «Фриндж» и «Скандал») получили резкий прирост аудитории и не абы какой, а очень лояльной.

***

Явился мне сегодня во сне Николай Степанович Гумилев и сказал, что есть одно слово, в котором русский язык и русская мысль проявились целиком. Слово это «обещание».

***

Когда в кино читают стихи – это не поэзия. А вот когда в «Легенде о Сурамской крепости» девушка падает, узнав страшную весть, и стоящие за ее спиной две вазы в человеческий рост падают в разные стороны…

***

В кино мелочей не бывает. Люди тратят кучу времени, денег, сил и нервов на то, чтобы все в кадре было красиво и достоверно. А потом актер, играющий сотрудника спецслужб, входит в кабинет начальника и вместо того, чтобы сказать написанное в сценарии «Разрешите?» вдруг ляпнет – «Можно?» – и все труды насмарку. Все-таки самая нужная профессия в российском кино сегодня – стрипт-супервайзер.

***

Джон Лассетер говорил сегодня о том, что люди важнее идеи. На самом деле чисто западный подход, ориентация на результат. У нас считается, что идея, спущенная сверху, может сделать гениями даже посредственных исполнителей. А посредственных исполнителей у нас нанимают потому, что у нас для любого начальника важнее не результат, а сохранение собственного статуса – статуса единственного гения, который умнее всех своих исполнителей. Ну и результат соответствующий.

***

Интересный момент. Когда обращаюсь к кому-нибудь с очередной гениальной идеей, которая отнимет кучу времени и сил, и не принесет ни копейки денег, реакция бывает двух видов: 1) «Круто, я в деле, а про деньги мог бы и не говорить» и 2) «А зачем это надо? какой от этого толк? а сколько мне заплатят?» И самое интересное, первая реакция всегда была у людей успешных, востребованных и состоявшихся. А вторая реакция бывает обычно у людей, которые на тот момент вообще не имеют работы и сидят без работы до сих пор. И будут сидеть :)

***

Наконец понял, зачем нужна русская форма записи сценария! Не для удобства читающего, а для неудобства пишущего! Это дополнительное ограничение, которое не дает расслабиться, заставляет все время сохранять концентрацию. Легко и приятно писать диалог американкой:

«ИВАНОВ

Блаблабла.

ПЕТРОВ

Блаблабла.

ИВАНОВ

Блаблабла?

ПЕТРОВ

Блабла!»

И так далее, хоть километрами можно валять такой диалог. А вот попробуйте-ка по-нашенски, русской записью:

«Иванов прищурился и вдруг выстрелил внезапным вопросом исподлобья:

 – А не бла ли блабла?

 – Бла! – презрительно отмахнулся Петров.

 – Ты мне бла не блабла! – вдруг рассердился Иванов и строгая складка прочертила его мужской лоб.

 – Бла! – смачно сплюнул Петров. И, выходя из амбара, смахнул с седого уса, переломленную пополам, как Россия, соломину и добавил, окончательно закрывая тему – Бла».

Не размахнешься особо, все время приходится держать себя в руках.

***

А есть еще французская форма записи – на спичечном коробке:

«Он – подонок, заворожённый героями американских фильмов. У неё акцент. Продаёт « New York Herald Tribune». Это не совсем любовь, а скорее – иллюзия любви. Всё плохо кончится. Нет, хорошо. Или плохо».

***

Страшной силы мысль меня сегодня посетила. Всегда считалось, что пассивный герой – тот, который не совершает поступков. На самом деле это не совсем точно. Пассивный герой может совершать множество поступков. Но активным он становится только в том случае, если его поступки направлены на движение к цели. Если же движения к цели нет, сколько бы поступков ни совершал герой, зритель будет воспринимать его как пассивного.

***

Зрители всегда готовы покупать героя по номиналу, не задумываясь о настоящей цене его поступков. Если персонажи на экране восхищаются благородством героя, зрители считают его благородным, даже если он постоянно подличает. Если все время говорят о смелости героя – зрители считают его смелым, даже если герой все время трусит. Если все говорят о том, что герой красавчик – зрители (пардон, зрительницы) поголовно влюбятся в него, даже если он настоящий урод. Почему так? Да потому что люди всегда верят словам, а не делам. Недаром в евангелии от Иоанна сказано, что слово – это Бог.

***

Всегда был противником стилистических изысков в сценарии – функциональность прежде всего. Жалко было даже секунду своего времени потратить на то, чтобы «украсить» текст, сделать его более удобным для чтения. Если в сцене был диалог, я его обычно писал так:

«Иванов и Петров в кабинете.

ИВАНОВ

Блаблабла?

ПЕТРОВ

Блаблабла».

Так вот, я был неправ.

Дело даже не в том, что режиссеру приятнее и удобнее читать изысканно и красиво написанный текст – плевать я хотел на приятность и удобство режиссера. Главное – это собственное ощущение текста. В хорошем сценарии все должно быть хорошо – и герои и сюжет и диалоги и стиль ремарок даже запятые должны быть правильно расставлены. Потому что хороший мебельщик всегда выбирает для задней стенки шкафа, которую никто никогда не увидит, не фанерку, а дорогую древесину.

***

В последнее время происходит заметное оживление на рынке агентских услуг. Вероятно, это связано с общим повышением уровня доходов. Бутерброд стал достаточно толстым, чтобы агенты могли снимать с него свой кусочек масла. Думаю, через год-два на этом рынке будет уже не протолкнуться. Попробую сформулировать, что сценарист должен получать от агента и что он пока не может получить от существующих агентств.

1) Сценарист нанимает агента. А не наоборот. Сейчас агентства – это сутенеры, которые подкладывают своих шлюх-сценаристов под клиентов-продюсеров. Агентство выступает работодателем, а агент – наемным работником. В итоге агентство заинтересовано только в одном – чтобы сценарист бесперебойно выдавал товар, который приносит наличку. Творческое развитие сценариста и его карьера агентство не интересует.

2) Сценарист платит агенту. А не наоборот. Сейчас агентство получает деньги от продюсера и часть отдает сценаристу. Эти перевернутые с ног на голову финансовые отношения переворачивают и отношения деловые. А главное – у агента возникает ощущение, что он кормит этого бездельника, а у сценариста возникает ощущение, что его кормит его агент. Это неправильно. Деньги зарабатывает сценарист! И он платит из этих заработанных денег агенту. Еще раз подчеркну – сценарист кормит агента, а не наоборот.