— Не понимаю. Как так происходит? Я — москвич, но о таком даже мечтать не могу. А ты: хочешь, познакомлю.
— Наверняка и у тебя какие-то знакомства есть. Пусть не в шоу-бизнесе, но очень полезные.
Мы уже идём к лифту.
— Ну, есть… — раздумчиво говорит Андрюха. — Отец-то в МАИ доцентирует.
— Хренассе! — останавливаюсь на полном скаку, но открытые двери лифта втягивают нас внутрь. — И он ещё мне завидует…
8 февраля, воскресене, время 14.20
Москва, ВДНХ, рядом музеем космонавтики.
— Жалкое зрелище, душераздирающее зрелище… — высказываю Андрюхе невысокое мнение об увиденном в музее.
Андрей глядит меня долгим взглядом. Это у него уже в привычку вошло.
— Что ты опять на меня уставился? Не в курсе, что мировая космонавтика на месте уже полвека топчется?
— Не так уж и на месте…
— На месте, на месте. Если с кораблестроением сравнивать, то мы сейчас даже не на уровне деревянных парусных судов. Так, плоты с одним парусом. Или баркасы. Все сидят, чего-то жуют, чего ждут.
— Тебя, наверное, — язвит Андрюха.
— Точно! — с размаху хлопаю его по плечу. — Нас!
Чем замечательна молодость, а тем паче юность, для резкого поднятия настроения не требуется каких-то особых причин. Собственно, они всегда есть. Мы молоды и здоровы, энергия в жилах кипит, подогреваемая тестостероном, эндорфином и прочими ферментами. Суставы не скрипят, сердце не колет, голова ясная. Погода, кстати, тоже, что для московского февраля не такая уж обыденность.
А ещё впереди идут две девушки. Сразу видно москвички. Ну, или умело притворяющиеся ими. Красивые сапожки, курточки отороченные мехом, длинные, чуть не до пояса волосы… у одной из них. Шапки тоже из какого-то пафосного меха. Короче, конфетки, а не девочки. И упаковка, как на юбилейных подарках.
Андрюха глядит на них и как-то тоскливо вздыхает. Комплексы? Ща мы их! Беру его за воротник, нашёптываю в ухо.
— Данутя нафиг! — ржёт он. Такая у него стандартная реакция на неожиданные предложения.
Девушки идут неторопливо, что-то, а скорее кого-то, обсуждая. Голоски нежно звенят в морозном стылом воздухе. Где-то впереди, в полутора сотнях метрах, стада автомобилей. Видимо, там промежуточная цель их похода.
Девушек, тоже особо не торопясь, обгоняет пара молодых людей по виду студентов. У одного под мышкой чёрный футляр. Другой бросает привычно для девушек восхищённый взгляд, цокает языком.
— Классные девчонки! — не удерживается от оценки восхитившийся, что чуть выше спутника.
Девушки смотрят равнодушно и не на парней. На них оборачивается второй, оценивает, прищурившись. Дистанция между ними достигает трёх-четырёх шагов, парни шаг не сбавляют.
— Ты что, с ума сошёл? — шипит второй другу. — Ты что, не видишь, это же нищебродки! Нефиг к ним даже подходить!
Пара парней быстро уходит дальше, парочка девушек застывает в крайнем шоке. Недоверчиво смотрят друг на друга, вокруг.
Только в холле метро мы останавливаемся. Андрюхе нужно время проржаться.
— Нет, ты видел их лица?
Видел, видел. Надо бы ещё что-то придумать. Как там авторы, выдумавшие Козьму Пруткова, некие братья Жемчужниковы развлекались? Выставляли длинный шест из экипажа и медленно проезжали рядом с бульваром, заставляя степенных мужчин и расфранчённых дам весело подпрыгивать.
Мы в музстудию направляемся. Арнольд не возражает, если друга в качестве зрителя приведу. Главное, чтобы человек приличный был. Полагаю, студент МГУ и сын доцента подходит под запрошенные параметры.
Впереди очередной семестр, и многие цели уже поражены. Сто тысяч знаков вполне удовлетворили кафедру английского и прочих языков. Через полторы недели сдам экзамен, и гуд бай, май диэ инглиш. Математические аналитики тоже не возражают. Чую, что душу из меня вынут, но надеюсь, что не как Рожков. С этим перцем ещё разберусь, небеса мне в помощь.
Жизнь налаживается. Пару дней назад увидел в сети сообщение, что известная не только, как певица, но и успешная бизнесвумен, некая Юна Ким дала в Сеуле пресс-конференцию по поводу её задержания в штатах. Отпустили, всё-таки! Наверняка что-то с неё поимели, но, надеюсь, не ободрали, как липку.
Юна хитренькая, судя по её обтекаемым формулировкам. Пиндосов не пинает, всё объясняет недоразумением и необходимостью проверки, раз уж она в России, такой нехорошей, побывала. Крутит она что-то, насколько могу судить. Ладно, мне лишь бы поддержка вовремя с её стороны была. Хотя и без неё могу обойтись. Наверное.
Входим в здание, на входе либеральная вахта, но пока Арнольд не даёт добро по телефону, нас не пускают. Из-за Пескова, конечно, меня-то знают.
— Там незнакомый, чудесный и волнующий мир! — говорю Андрюхе, указывая пальцем вверх. — Вперёд! Не сомневайся — он будет наш!
И мы идём наверх.
Окончание главы 16.
Конец книги.
