Теплиц. Воскресенье, 26 мая
Праздник тела Христова. Все мы ходили в церковь, Альфи Клари возглавлял процессию, шагая вслед за священником. Мы смотрели из окна. Пока у них нет никаких сведений от двоих старших сыновей, Ронни и Маркуса, сражающихся во Франции. Дома только младший, Чарли, ему шестнадцать. Он выглядит в точности, как Гарольд Ллойд; отвернув ковер, он очень ловко отбивал чечетку..[24]
Понедельник, 27 мая
Лиди Клари никогда не говорит о мальчиках, хотя вчера в церкви она плакала. Альфи выглядит до смерти встревоженным. Сегодня мы играли в бридж, а вечером Татьяна уехала. Я побуду здесь еще некоторое время. Мы побывали в городе. Однажды сюда приезжал Петр Великий (Теплиц — известный курорт), есть много памятных мест, связанных с его пребыванием.
Сегодня в каком-то брюссельском госпитале скончался старший сын кронпринца, принц Вильгельм Прусский; 13-го он получил ранения в легкие и желудок.
Вторник, 28 мая
Леопольд, король бельгийцев, сдался. Элизалекс Байе-Латур рада: она считает, что это может спасти жизнь многим бельгийцам. Прибыли, наконец, письма от обоих мальчиков Клари. Полк Ронни взял в плен их юного двоюродного брата, француза. Альфи, не знает, как сообщить об этом его семье. У него представления идеалиста-патриота девятнадцатого века; он плохо разбирается в реальностях сегодняшнего дня.
Сегодня в кинохронике мы видели, как бомбят Роттердам. Зрелище ужасающее. Содрогаешься за Париж.[25]
Берлин. Среда, 29 мая
Когда вернулась Татьяна, я была уже в постели. Она выругала меня на чем свет стоит: оказалось, что когда она приехала из Теплица, утюг был включен. Он прожег полку, на которой стоял на металлической подставке, и грохнулся, слава Богу, на плиту. Но когда через три дня Татьяна вошла в кухню, по стене уже ползло пламя. Не знаю, что бы я делала, если бы квартира Пюклеров сгорела.
Сегодня в Потсдаме хоронили принца Вильгельма. Говорят, что монархисты устроили настоящую демонстрацию.
Четверг, 30 мая
Приятно, тихо поужинала в доме Бенаццо. Агостино настроен крайне антифашистски и, в отличие от многих его коллег, весьма откровенен. Он предсказывает всей Европе ужасную участь.
Воскресенье, 2 июня
Вчера мы ходили по магазинам, так как был день выдачи жалованья. К концу месяца у нас, как правило, не остается ни гроша, что неудивительно, принимая во внимание наши оклады. Сейчас мы вдвоем зарабатываем (после вычета налогов) 450 марок, из которых 100 идут родным в Риме, еще 100 — на уплату долгов и еще примерно 200 — на еду, транспорт и т. п. Остается около 50 марок на личные нужды, одежду, почтовые расходы и т. п. Но на этот раз я кое-что скопила и смогла купить платье, которое примерила еще несколько месяцев назад. Приходилось откладывать еще и талоны на одежду, но в магазине у меня забыли их спросить! Вечером принимала ванну. Ванны теперь тоже лимитируются, так что брать ванну — целое событие.
Понедельник, 3 июня
Сегодня в первый раз бомбили Париж. Немцы официально объявили свои потери на Западе на сегодняшний день: 10 тыс. убитых, 8 тыс. пропавших без вести и, вероятно, также погибших. На сегодня взято в плен 1 200 тыс. солдат и офицеров союзников.
Четверг, 6 июня
Гофи, брат Аги Фюрстенберг, получил специальный отпуск за храбрость. Его посылают в офицерское училище. Говорят, что хотя он даже не прошел действительной военной службы, он вел себя как настоящий герой и награжден Железным крестом и Panzersturmabzeichen.[26] Тем не менее войну он ненавидит. Перед войной он по большей части жил в Париже.
Воскресенье, 9 июня
П. Дж. Вудхаус[27] был взят в плен возле Аббевилля во время игры в гольф. Германское Верховное главнокомандование хочет, чтобы он издавал газету для британских военнопленных, так что его доставили в Берлин.
Понедельник, 10 июня
Бурхард Прусский кипит от злости, потому что после гибели его кузена Вильгельма всех германских «принцев крови» отстранили от службы на фронте и в лучшем случае «терпят» в штабах. Адольф[28] не хочет, чтобы они имели возможность отличиться и тем самым приобрести «нездоровую популярность» ибо все они проявили себя как хорошие солдаты.
Вчера союзники оставили Нарвик, и Норвегия капитулировала. Сегодня во второй половине дня Муссолини объявил, что Италия вступает в войну. Это не только глупо, но и не очень-то красиво — с «триумфом» занимать юг Франции под самый конец французской кампании.
Среда, 12 июня
Прошел слух, что Париж будут оборонять. Надеюсь, что не будут; да это все равно ничего не изменит.
Четверг, 13 июня
Ходила с Ц.-Ц. Пфулем в театр на «Фиеско» с Густафом Грюнгенсом. Это было баловство: билетов сейчас не достать, они почти всегда все распроданы или забронированы для находящихся в отпуске военнослужащих. После спектакля мы перекусили в ресторанчике и поговорили о войне. Ц.-Ц. - а он умен говорит, что это надолго, и в целом настроен пессимистически.
Пятница, 14 июня
Сегодня Париж пал. Странно, какая здесь вялая реакция. Абсолютно никакого энтузиазма.
Суббота, 15 июня
Слухи о капитуляции Франции.
Мы провели вечер с Зиги Лаферт и друзьями в Груневальде, катались на лодках и сидели в саду. Внезапно появился Агостино Бенаццо, он отвел нас в сторону и прошептал: «Русские только что аннексировали Литву!» А Папa все еще там! Мы тут же пошли домой и всю ночь пытались связаться с теми в АА, кто мог бы помочь. Все откликаются более чем уклончиво, опасаясь нарушить «сердечное согласие» с Советской Россией.
Воскресенье, 16 июня
Пока Татьяна предпринимала очередную попытку в АА, Бурхард Прусский ходил со мной в церковь. Он тоже пытается найти способ вызволить Папa, пока еще не поздно.
Понедельник, 17 июня
В последние дни почти не спала. Ходят слухи, что литовский президент Сметона и большая часть министров его кабинета бежали, перейдя германскую границу.[29]
Только что позвонил Альберт Эльц и сообщил, что маршал Петен капитулировал от имени Франции. Французский кабинет, похоже, разбежался кто куда. Все это, после каких-нибудь только двух месяцев военных действий, кажется невероятным!
Вторник, 18 июня
Францию стремительно оккупируют. Ц.-Ц. Пфуль и Бурхард Прусский начали наводить справки о Папa с помощью некоего полковника Остера[30] из Абвера (военной разведки). Пока никаких новостей.
Среда, 19 июня
Из Литвы прибыло семейство Тильмансов. Происходя из русских немцев, они были там крупными промышленниками. За два часа до вторжения Советов как германский посланник д-р Цехлин, так и мой бывший шеф британский посланник г-н Томас Престон предупредили их и посоветовали бежать. Остался их сын — в надежде, что со своим немецким паспортом он сумеет спасти что-либо из их имущества.
Четверг, 20 июня
Вернувшись сегодня вечером домой, обнаружила телеграмму от Папa. Она была отправлена из Тильзита (в Восточной Пруссии) и гласила: «Gluklich angekommen»,[31] кроме того, он просит денег, чтоб приехать к нам.