– Так это же ему и нужно! – удивилась я.

– Такие вот они, мужики: нелогичные, – сказала Риган с нежностью, встала и пошла встречать постучавшего в терраску покупателя.

Я старалась выполнять обещание, данное подруге: в каждом городе или деревне потихоньку от Иваныча выспрашивала у жителей, не знают ли они средства от исчезновения туристов. Многие относились к вопросу с пониманием и сочувствием, но подсказать ничего не могли, только вздыхали, что им тоже хотелось бы иметь такое средство, потому что их друг или родственник как раз собирается с туристом создать семью…

В очередной рабочий день мы с Иванычем поехали разведывать новую ветку метро. В вагоне никого, кроме нас, не было. Иваныч дремал, скрестив руки на груди, а я обводила схемы в блокноте, чтобы выглядели поаккуратнее. Я знала, что времени у нас до выхода довольно много, потому что на этой линии мы уже разведали восемь станций. Сейчас была степная станция Бенд, за ней будет Акре-Рина, выходящая на приветливую полянку, по краю которой текла маленькая речка…

Поезд вдруг резко затормозил. Мы с Иванычем тут же вскочили и быстро нащупали в карманах блокираторы дверей – остановка в тоннеле не значила обычно ничего хорошего… Но вдруг я заметила за окнами серый свет и тонкие граненые колонны, подпирающие сводчатый потолок. Поезд открыл двери.

– Станция! – изумилась я.

– Вот не было печали, – завздыхал Иваныч, быстро хватая меня за лямку комбинезона. – Неучтенка какая-то открылась. Давай уж выйдем скорее, отметим ее…

Мы выскочили на серый гранитный пол, и поезд почти сразу же захлопнул двери и уехал. Его исчезающий в туннеле хвост открыл на стене большую надпись металлическими буквами: «Мантила».

– Станция «Мантила»! – воскликнула я, даже подскочив от возбуждения. – Здесь раньше жил Нараск!

– «Мантила»? – Олег прищурился, вглядываясь, и заключил:

– Тьфу ты, не разглядел. И чего выходили, надо было сидеть.

– Почему это?

– Да потому что станция-то уже описанная десять раз, только у нее постоянной локации нет. Вечно в неподходящий момент на любой линии возникает.

– Ой, а уехать-то с нее обратно можно?!

– Да можно, можно, только лучше на вагонетке: поезда с нее черт знает куда завозят, блуждай потом… А вагонетка тоже разными путями, конечно, идет, но всего четырьмя, а не сотней.

– Иваныч, а ты в самой Мантиле был? – спросила я. – Можно туда за сувенирами сходить? Там не опасно?

– Да нет, не опасно, такой же город, как наш. Только чего время терять?

– Ну пожалуйста! Я всегда хотела посмотреть, где Нараск родился! И редкое такое место, не всегда попадешь! Может, тут сувениры будут какие-то оригинальные!

– Да сувениры-то наши все на обыкновенность не жалуются, – рассмеялся Олег. – Ну ладно, давай сходим на часок. Только фонарик достань заранее.

– Зачем?

– А там, говорят, как ни выйдешь, поздний вечер бывает.

Фонарик я послушно достала из кармана над коленкой и включила еще на коротком эскалаторе, ведущем вверх. Оказалось, сделала совершенно правильно, потому что потолок станции исчез, сменившись темно-синим небом, и эскалатор безо всяких дверей и лестниц вывез нас наружу, под лунный свет.

Здесь действительно был то ли поздний вечер, то ли уже ночь – в чистом небе помигивали звезды и висел толстый месяц. Мы стояли на бетонной площадке, за которой начинался горбатый каменный мост, ведущий через неширокую речку. Мост ничем, кроме луны, не освещался, зато за ним поднимались дома и башенки со светящимися окнами и с круглыми фонарями на шпилях острых крыш.

– Ой, как тут, оказывается, красиво! – воскликнула я.

– А чего удивительного-то? – поинтересовался Иваныч. – Я же говорю, что город вроде нашего Онса.

– Ну да… Просто Нараск как-то так о нем рассказывал…

– Да мало ли, – оборвал меня Иваныч. – Пошли за сувенирами-то?

Мы, светя фонариками себе под ноги, перешли горбатый мост и вошли в Мантилу.

Там, несмотря на позднее время, оказалось довольно людно. Гуляли парочки, старички и целые семьи: и местные, и туристы. Та улица, на которую мы вышли с моста, видимо, была одной из главных, потому что по обеим ее сторонам светились многочисленные магазинчики. У меня разбежались глаза, и я невольно приостановилась перед витриной с яркими пирожными в виде фруктов. Иваныч хмыкнул и потянул меня за локоть.

– Пошли-пошли, дома поешь. За сувениры это не сойдет.

Я кивнула и с некоторым трудом оторвалась от завлекательной витрины.

Мы пошли дальше, поглядывая по сторонам. Там были то магазины, то арки-проходы во дворы, освещенные голубоватыми фонарями. Я все меньше понимала, что же Нараску не нравилось в таком симпатичном городе. Может быть, местные жители на самом деле неприветливы?..

Только я об этом подумала, как откуда-то справа раздался зазывно-радостный мужской голос:

– Сувениры, сувениры! Подходим, покупаем!

– Пошли, Ятя, на ловца и зверь бежит, – обрадовался Иваныч. Я охотно пошла за ним, и мы оказались в магазине, просторном и очень светлом. На нас смотрел смазливый молодой человек, одетый в очень обтягивающие джинсы и еще более обтягивающую белую майку – похоже, продавец.

– Здравствуйте, дамочка! – таким же бодрым и зычным голосом, каким зазывал, поздоровался он со мной и громко поцеловал мне руку. – Здравствуйте, юноша! – (Иваныч хмыкнул). – Вы очень, очень удачно зашли! У нас как раз новый завоз. Сувениры ну просто на любой вкус. Вы чем интересуетесь? Посуда, украшения, ритуальные статуэтки, игрушки, камни – вот, пожалуйста! Вы местные или приезжие? Вам себе или кому-то подарить?

– Дайте хоть слово-то сказать, – прервал его Иваныч. – Мы из Онса, проездом. Мы бы у вас кое-чего оптом купили – моя супруга тоже держит сувенирный магазинчик.

– А-а, коллеги! – еще больше воодушевился продавец. – Чудесно, чудесно! Договоримся! Я вам такие товары дам, что их с руками оторвут! Вот, советую: магнитики с надписью «Мантила – неуловимый город», вот путеводители для тех, кому удастся до нас случайно добраться, вот еще брошюрка «Сто загадок Мантилы» – тоже очень хорошо берут люди из других городов…

– Это мы сейчас поглядим, – степенно согласился Иваныч и принялся перебирать предложенное. А я тем временем пошла вдоль полок, высматривая что-нибудь поинтереснее брошюрок. Передо мной длинными рядами проходили магнитики, ракушки, (которых было полно и у нас на пляже), пластмассовые статуэтки собачек и кошечек в разных позах, шарики и кубики из полупрозрачного красного камня, которые, судя по этикеткам, «приносили счастье», брелки в виде длинных рыбок в зелено-фиолетовую полоску…

Пронзительный голос продавца стал немного тише – я дошла до противоположного конца магазина. Хотела уже повернуть обратно, но вдруг заметила, что в стене есть еще одна открытая дверь, а за ней что-то привлекательно мерцает.

Я осторожно зашла и оказалась в комнатке, гораздо более скромной по размерам, чем основной зал, и менее освещенной: горел только ночник, висящий на стенке. Прямо передо мной был длинный черный стол с россыпью мелких непонятных вещей, а за столом, опираясь на него локтями, сидел продавец, закутанный в темно-красную хламиду так, что виднелись одни черные глаза.

– Девушка, заходите, – сказал он сухо-писклявым, но вроде бы мужским голосом. – Посмотрите, что вам понравится. Это сувениры из Закрытого леса.

– Из леса?! – изумилась я.

– Да-да, – согласился продавец обыденно. – Ручаюсь за качество. Что-то сам собирал, что-то хорошие друзья приносят…

Я уставилась на стол, даже забыв, что надо бы позвать Иваныча. Вещи, которые лежали передо мной, и правда были необычными – не то что ракушки, брелочки и магнитики в соседнем отделе. В глаза бросилось несколько истершихся монет размером с хорошую тарелку, как и те, что в магазине Риган. Только значки и картинки на этих монетах были совсем другими, да и металл гораздо темнее, почти коричневый. Рядом лежала россыпь монеток помельче, треугольной формы, а дальше – погнутый налобный обруч с синим камнем, кольцо в форме змеи, кусающей себя за хвост, неизвестный приборчик с двумя облупленными циферблатами…