"Ну, а если?.." "Ну а если? – будет всё наоборот.
Вот тебе моя машина и квартальный оборот!"
Что ж, на том и порешили,
К дому Вани поспешили
На соседовой машине.
И шофёр, два секьюрити –
Стали судьями в той свите.
"Что купил, Ванюш, на рынке?" –
Ваню спрашивает жинка.
"Да, купил я петуха,
Синего, как в море льдинка.
Видно, плыл издалека".
"Мы его сейчас отпарим,
И бульон с него наварим".
"Не донёс, Марусь, я птицу.
Поменял, взял, на колечко.
Да беда вот приключилась – обронил кольцо я в речку".
"Жаль, конечно, ту вещицу.
Что теперь по ней тужить?
Без колечка будем жить
И бульончиком поститься".
Тут сосед не согласился: "Скучно так на вас смотреть.
Ты ж жена! Взяла б половник, скалкой что ль могла огреть!"
Но Маруся усмехнулась и соседу отвечает:
"В жизни всякое бывает.
И за каждый раз ругаться?
Где ж половников набраться?"
"Как тебе, сосед, ответ?
Да моя жена Маруся, отвела так сотню бед!
Хоть какая будь утрата –
Наша жизнь теплом богато.
Разве может клад такой хоть один иметь сундук?..
Ну, а ты брал на испуг!"
"Да, напрасно я поспорил, –
Пожалел сосед о споре.
Но добавил: – Спор, есть спор.
Я за честный уговор.
Потому не отрекаюсь.
Но вам, братцы, удивляюсь,
Как могли вы отношенья,
Уберечь в такое время?"
"Очень просто всё, сосед,
Здесь от вас секрета нет:
Коль жена по нраву –
То будет жизнь на славу!"
Тут и молвит им сосед:
"Забирай кабриолет!
Да любовь вам и совет!
Я потом, в конце квартала,
Все проценты вышлю нáлом2".
Словом, жили-были не тужили, было всё у них путём.
А когда в семье согласье, и невзгоды нипочём.
Воробей и Жар-Птица.
Басня.
Однажды Воробей решил посвататься к Жар-Птице.
Вот надо ж было молодцу в такую девицу влюбиться!
"Ведь неровня,
По всем статьям:
Она – Царевна! А кто – я?"
Ни в первый раз, и даже ни на третий к ней
Не мог приблизиться смятенный Воробей.
Однако же так долго он не мог томиться –
Он должен с ней когда-то объясниться.
"Иначе я не Воробей!" –
Чирикнул гордо он однажды из ветвей.
И вот, почистив перышки и подготовив стих,
Направился к невесте свататься жених.
"Красавица!.. Вы – Ангел мой!..
Пленён я вашей красотой!
И потому я вас просил бы… Чтоб
Приняли вы моё крыло и зоб!
О перьях я не говорю –
Я их в придачу к ним дарю.
А к этим всем дарам,
Я также клюв и хвост отдам.
Да что там хвост, да что там клюв, иль глаз -
Я жизнь готов отдать за вас!.."
Смотрела Пава с удивленьем
На Воробья, на серое явленье:
"Однако ж, вот… Ты посмотри, какой наглец!..
Но и какой… однако ж, удалец!" –
Смотрела свысока, с усмешкою презренья,
И, непонятно отчего, свои причесывая перья…
Как донесла молва, в тех экзотических лесах
Порой слышны: "Чирик-чирик, круа-кру…ах!"
***
Ну и шельмец!.. Такому позавидуешь напеву.
А что, друзья – любить, так королеву!
Сухой сучок.
Басня.
Сухой сучок торчал на дереве на уровни груди.
Кому – и глаз, кто ростом не высок.
И как не проходи,
Так обязательно наткнёшься на сучок.
А дерево – родитель этого урода, –
Стояло при дорожке,
Где проходили ноги, ножки,
И очень было неприятно для народа.
Точнее, не оно само, его сучок,
Где глазом на него наткнулся старичок,
Гуляя по аллеям парка вправо-влево, –
Его и поднесла нелёгкая на это древо!
Скандал! Комиссия из десяти инстанций,
Прикидывают так и этак положенье…
Тут кто-то первое выносит предложенье:
Дорожку отнести на метров двадцать!
Кто – мостик, предлагает, виадук,
Чтоб не цеплял прохожих сук!
А кто-то даже предлагает не мудрить –
Тот сук забором оградить!
А кто-то шутки ради, как бы между прочим, –
Мол, сук, давайте, спилим покороче!..
На месяцы завис вопрос с сучком сухим,
Глаза уж намозолил не одним,
Другим же от него за это время
Не раз царапал он и глаз и темя.
А сук торчит. Вокруг него сужденья.
Но нет конкретного решенья.
И так сучок оставить тоже не годиться.
Измаял всех. Уже ночами снится.
А кой-кого и до бессонницы довёл…
В конце концов, глаза чтоб не колол
И не царапал брови –
Срубили дерево под корень.
Пасхи не будет.
(Старая Притча)
При церкви жил священник – поп,
Нельзя сказать, что толоконный лоб:
Он службу вёл исправно,
Как дóлжно – по уставу.
Вот наступил Великий пост.
Фасоли взяв штук сорок в горсть,
В карман засыпал рясы –
Они и стали счётом дней до предстоящей Пасхи.
Подходит день – фасоль поп вынимает,
И прихожанам извещает:
"Сегодня пост. Миряне, первый день до Пасхи.
Скоромной пищи не употреблять! в чуланы не залазьте!"
В посте прошёл десятый день… За ним двадцатый…
А там и тридцать… тридцать пятый…
"Ох, батюшка! – желудок к горлу подтянулся.
Почто же пост так затянулся?
О пище мы скоромной заскучали".
Поп отвечал: "Миряне, в том не ведаю печали!"
По срокам – Пасха уж должна б настать,
А по фасоли ж – нет. "Терпеть, миряне, ждать!"
Однажды рясу чистить стала попадья.
Фасоли в ней нашла немного.
Подумав, мужа женщина любя:
"Фасоль поп любит – ради Бога!"
Добавила пригоршню от себя…
Как поп под рясу не залезет, считая дни поста:
"Фасоль не убывает!" – шепчет он в уста.
"Когда же, отче, Пасха-то настанет?" –
Спрашивают люди.
"О, дети мои, прихожане,
Пасхи нынче не будет!"
Суд слепого.
Притча.
Старушка тёлочку пасти
Вывела на травку,
Тут на осле какой-то тип
Её взял на удавку,
И за собой повлёк, повёл,
Как собственность свою, которую нашёл,
Которая вчера отбилась,
И вот вам, – божья милость! –
К старухе той прибилась.
Старушка кинулась за татем:
"Отдай! – кричит ему. – Отдайте!"
А человек в ответ бранится:
"Ты докажи! Её моя вот эта родила ослица!
А если думаешь, что говорю неправду я,
Ступай, пожалуйся в деревни на меня!"
И тёлочку увёл тот тать.
За ним гналась старушка долго, не смогла отнять.
Куда старушке деться? "Пойду, – решила, – к старосте,
Он, может, разберётся,
И тёлочка вернётся,
И будет у меня сметанка, молочко на старости".
А староста, как оказалось, на деревне той
Не то чтобы не видел, а был совсем слепой.
Старушка опечалилась: "Как может он рядить?
Когда не видит óком – как ему судить?"
Привёл на суд и тёлочку, ослицу
Тот подлый хитрый тать,
Решил повеселиться,
Над старостой и бабкой поглумиться,
И от души похохотать, –
Что от судьи слепого ждать?
"Ну, так, моё решил ты дело с этой бабкой?" –
Спросил тать старосту, смеясь над ним украдкой.
"Не торопись. Вот до тебя ещё есть дело:
