- Сегодняшний день стал для него знаменательным, - сказал Сталвиг.

Взяв со стола третью, уже полупустую кружку, он произнес:

- За дух Культяпки, где бы он ни появился, с наилучшими пожеланиями!

Намеченный Инасом Йорлом план исчезновения осуществился с легкостью. И как раз в тот момент, когда они выбирались из кабачка, у его дверей появилась группа людей в военной форме под предводительством одного из церберов. Мужчина средних лет с эффектной окладистой бородкой по имени Квач сказал, обращаясь к Сталвигу:

- Слух дошел до Светлейшего Принца, что ты пьянствуешь здесь без удержу. Поэтому он послал меня вместе с этими людьми за тем, чтобы проводить тебя до дому.

Сталвиг обернулся, чтобы попрощаться с мнимым Культяпкой, но того не было уже и в помине. Казалось, Квачу было понятно его недоумение.

- Он повернул за угол, - сказал он и показал рукой, куда. - Догнать его?

- Нет, нет!

Оказалось, что никакого труда не составляет для человека, обремененного тремя кружками пива, браво пройти вперед и зашагать рядом со стражей на равных!

Да к тому же сказать речь:

- Меня все-таки удивляет, что Его Светлость проявляет столько беспокойства из-за кого-то, чуждого ему как по происхождению, так и по... религии. - Эти последние слова он произнес, явно чего-то опасаясь.

Квач же сохранил полную невозмутимость.

- Не моего ума это дело.

- Разумеется! - нахмурясь, продолжил Сталвиг. - Как и то, что доставленный тобой к себе домой, я могу оказаться именно в том месте, где всемогущему Вашанке легче всего будет отыскать меня.

Они шли по одной из улиц Лабиринта. Неожиданно появившаяся на их пути развеселая компания заставила их потесниться. Поэтому, если бы Квач и захотел сказать что-то в ответ, его слова пропали бы в шуме и гаме многочисленной уличной толпы.

Когда, наконец, они выбрались из людского потока, Сталвиг продолжил свои рассуждения:

- Так или иначе, мы не должны забывать, что у божественного Ильса тысяча глаз. Что, надо думать, означает, что он способен видеть каждого и в любой момент, где бы он ни находился. А вот в отношении Саванкалы, так же, как и его сына Вашанки, ничего что-то не говорят о множестве глаз. Поэтому можно предположить, что Вашанка не знает, что... - Испугавшись и запутавшись, он замолчал. Уже ведь случилось так, что богиня Азиуна добралась до Инаса Йорла со своим предостережением. И, ясное дело, ее бог-брат-сожитель со своим ограниченным зрением не знал, что она сделает это. - И все это в общей сложности, - неуклюже подытожил Сталвиг, - похоже, касается только моей персоны, меня, которого угораздило навлечь на себя гнев одного из могущественных существ.

Квач сохранял спокойствие.

- Не первый день живу на белом свете, - сказал он, - поэтому я, пожалуй, смогу кое-что рассказать тебе и объяснить, чтобы ты мог оценить всю серьезность своего положения.

Немного помолчав, он продолжил:

- Начать вмешиваться в дела и судьбы людские здесь, в Санктуарии, всемогущие боги могут лишь по одной причине... Кто-то из людей сделал что-то или повел себя не так, как полагается. Чем может "провиниться" знахарь? Обманутая им женщина знатного рода? Оскорбление бога или жреца? Не был ли повинен в таких грехах твой отец?

- Гм-м!.. - предался размышлениям Сталвиг.

В знак согласия он задумчиво, из стороны в сторону, как это было принято в Санктуарии, покачал головой.

- Да, конечно, это не было случайным убийством. Убийца без особого труда проник в закрытое помещение, совершил убийство и ушел, не взяв при этом ничего из ценных вещей. Принимая во внимание то, что в этом городе ежедневно совершаются убийства с целью ограбления, в случае убийства моего отца, когда ценности остались нетронутыми, ничего другого не остается, как сделать вывод о наличии некоего личного мотива. - И расстроенным тоном добавил: - Должен признаться, что причина, по которой я, услышав его крик, не прибежал сразу к нему на помощь, заключается в том, что у нас с ним был уговор не вторгаться друг к другу в ночное время. Очень может быть, что то была месть из-за какой-то знатной дамы.

В течение какого-то времени они молча шли, а затем офицер произнес:

- Я все-таки советовал бы тебе отказаться от расследования.

Квач сказал совершенно искренне:

- Вернись к своим обычным знахарским занятиям, а убийц пусть разыскивает полиция.

На этот раз Сталвиг покачал головой вперед-назад, в знак несогласия. И сказал несчастным тоном:

- Уж если сам Ильс является в вещем сне, недвусмысленно приказывая мне выследить убийцу, то у меня просто нет выбора.

С бесстрастным выражением лица цербер сказал категоричным тоном:

- Не забывай, однако, что ваш Ильс оставил без помощи свой народ в Санктуарии, допустив разрушение города полчищами почитателей другого божества.

- Город был наказан за повсеместный разгул греха и бесчестия.

Сталвиг бездумно повторил при этом стандартные объяснения, которые обычно давали жрецы Ильса:

- Вот когда мы чему-нибудь научимся на этом примере и искупим свои грехи, тогда захватчики вынуждены будут уйти.

- Когда я уходил из дворца, - сказал Квач, - я что-то не заметил, чтобы кто-нибудь из прислужников Принца укладывал его вещи. - И, пожав плечами, продолжил: - Трудно даже представить себе, чтобы такой уход произошел по этой причине, и я думаю, ты всерьез не возлагаешь надежду на это. - Вдруг он резко оборвал себя: - О, да мы уже пришли! Ты там, внутри, ведь в безопасности. Ну, а мы, конечно, осмотрим все вокруг, чтобы убедиться в том, что никто здесь не притаился в темном углу.

Через некоторое время Сталвиг растроганно сказал им:

- Спасибо вам! - он проводил их взглядом, затем поднялся по лестнице. Квач на прощанье оглянулся и вопросительно посмотрел на него, а Сталвиг после этого тщательно запер и забаррикадировал дверь.

Вот он и на месте.

Был тихий вечер. Двое пациентов-мужчин и еще одна женщина постучались к нему и попросили оказать им помощь. Не открывая дверь, используя переговорную трубку, от отослал мужчин к Керду, приемная которого была на той же улице. Они отнеслись к этому совершенно спокойно, и один за другим, с некоторым интервалом во времени, ушли.