Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Заходя в такой музей, каждый из туристов ощущал, будто попал в прошлое и оказался в гостях в настоящем стойбище китобоев.

Рассадив гостей и сдерживая волнение, этнограф начал рассказ:

– Здравствуйте! Для начала я хотел бы представиться, меня зовут Анатолий Алексеевич Иилгын, я занимаюсь историей народа крэкай в Томском государственном университете. Сам я тоже крэкай, родился и вырос здесь. Вообще, поселок Ныйнэкин – это последнее место, где сохраняются традиции и обычаи нашего народа, здесь живет подавляющее большинство его представителей.

Он взял в руки бубен с колотушкой, накинул на свитер куртку-кухлянку и начал неторопливо прохаживаться среди туристов.

– Когда-то в мире не было ничего, кроме моря. Только вода и черный купол неба, без луны и солнца. А потом пришли духи-кэле, проткнули его снаружи, и те места, где они пролезли, сейчас называются «энерти» – звезды. Но кэле не хотели жить в море и разожгли в небе огромный костер «тиркытир» – солнце. И стали таскать его по куполу неба, чтобы он жег воду. Там, где море закипело и испарилось, появилась земля, а весь пар кэле собрали вместе и сделали из него «чыгэйвээм» – Млечный путь. Взяли кэле немного земли, слепили из нее себе дом, назвали его «йилгын» – луна, и стали там жить.

Анатолий Алексеевич продолжал ритмично постукивать в бубен, и тени от очага плясали на стенах яранги. Собравшиеся люди увлеченно слушали рассказ этнографа, превратившегося на время в шамана.

– Скучно кэле было жить на луне и решили они взять китов из глубокого моря и отправить их на сушу. Но киты не могут без воды, и кэле ножами начали вырезать из них людей. А когда вырезали, расселили по всему берегу и сказали: «Мы вас создали, не забывайте об этом, пойте песни о нас, танцуйте у своих костров и приносите нам жертвы из своей добычи. Если станете противиться, будем резать вас дальше, пока всех не убьем». И так появились люди на земле.

Черные клубы дыма поднимались вверх, а шаман продолжал нараспев рассказывать историю сотворения мира, в такт словам ударяя в бубен.

– Расселились люди по всей земле и почитали кэле. Но прошли годы, и некоторые стали забывать, как остры ножи духов. Чукчи, эскимосы, эвены оставили заветы создателей, и только крэкай продолжали служить. Они понимали, что, хотя сами почитают кэле, духи убьют их тоже. Много раз крэкай приходили к другим народам, просили их приносить жертвы и совершать обряды, но все отказались.

Звук его голоса вводил в легкий транс, ни один из туристов, спроси его сейчас, какой за порогом яранги век, не ответил бы. Все погрузились в историю и переживали ее вместе.

– Тогда взмолились шаманы, прося кэле пощадить крэкай, и духи ответили. Они спустились с луны, все черные, как ночь. Их глаза горели, подобно углям костра, а клыки блестели ярче звезд. «Убивайте других, или убьем вас», – сказали духи. И началась война.

Шаман на несколько секунд замолчал, но его бубен будто жил своей жизнью, продолжая выбивать все более и более быстрый ритм.

– Большая война! Было меньше крэкай, их врагов больше! Милость духов с крэкай, но ох, как их мало! Копье против пяти, нож против десяти! Храбро сражались воины, много пролили крови! Отрезали головы, принесли их кэле! Погибли все, опустели поселки! Женщин забрали в другие народы! Немного осталось крэкай на свете! Славно служили они службу духам!

Все стихло, только огонь продолжал жевать плавник в очаге. Несколько секунд все осмысливали слова шамана, а затем история продолжилась.

– Пришли злые чукчи, коварные эскимосы и жадные эвены к последним селам крэкай. Жестокими смотрят глазами на малые силы воинов, на вдов и сирот в ярангах.

Слова звучали медленно и негромко, рассказчик ходил за спинами туристов, то появляясь на свету, то исчезая в темноте.

– Недолго радовались убийцы, пришла помощь крэкай от духов. Наслали кэле на те племена, где позабыли обычаи, русских с ружьями, с острым железом. Начали русские резать эвенов, угонять стада чукчей, жечь эскимосов яранги. Всех покорить хотели, всех заставить платить ясак!

Колотушка то ускоряла, то замедляла темп повествования, и никто из слушателей не мог предположить, что с помощью таких простых инструментов можно настолько сильно вовлечь в повествование.

– Взмолились тогда старейшины духам, призвали шаманов петь песни! Но были глухи к их обрядам кэле! Не хотели принимать их жертвы! Пришли племенные вожди к крэкай, покаялись за свои преступления. Дары принесли с собой: шкуры и бивни, отдали своих дочерей крэкай.

Шаман вышел из-за спин к очагу.

– И начался великий обряд! – провозгласил он, кинув что-то в очаг, от чего дым побелел и пахнущее чем-то неприятным облако заполнило помещение.

– Небывалое дело! – туман постепенно рассеивался, а танец с бубном становился все быстрее. – Все вместе шаманы от разных народов! Каждый пришел и жертву дал духам! Мясом китов и мясом оленей! И пленных русских убито немало! Столько пролили жертвенной крови, что почернели пески побережья!

Туман рассеялся, но рассказчик куда-то пропал. Его голос, казалось, доносился со всех сторон одновременно, а колотушка отбивала ритм прямо в головах туристов.

– Тэингычыт! Лиикелет! Ивметун! Кэрэткун! Страшные духи! Старшие кэле! Напали на русских, их окружили! Нет им пощады, всех перебили!

В очаге что-то вспыхнуло, и вместе с яркой вспышкой шаман появился перед слушателями.

– Выиграли с помощью духов сраженье! Ружья собрали, мечи и припасы! Но как коротка память внуков героев! Меняют пушнину на водку и порох. Забыли вновь духов, обряды и песни. Наследие предков не нужно потомкам.

Совсем недолго он стоял, грустно опустив голову. Резко дернув рукой, этнограф снова бросил что-то в очаг, от чего там произошел небольшой взрыв, и клубы белого дыма поднялись вверх. Вместе со вспышкой раздался пронзительный крик:

– Вернись, Анки-кэле! Вернись, Кэрэткун! К’онпы вайманэты ныгыйивк’эвк’ин кэлыгыпы томгатгыргын!1

В яранге воцарилась тишина. Очаг погас. Нервно переглядываясь, туристы поняли, что в яранге они совершенно одни. Внезапно полог отодвинулся, и в шатер как ни в чем не бывало зашел Анатолий Алексеевич. У него уже не было ни бубна, ни колотушки, а вместо кухлянки надет свитер.

Пряча улыбку, он смотрел на лица впечатленных этим фокусом туристов. Похоже, что первое выступление прошло на ура, и оказало на зрителей нужный этнографу эффект.

– На этом наша лекция подошла к концу, – довольным голосом сказал Иилгын, – спасибо, что вместе со мной прикоснулись к истории народа крэкай, и, надеюсь, воспоминания о прошлом позволят нам сохранить его культуру и традиции в будущем! А на сегодня все, до новых встреч!

Охотник вытаскивает лодку на берег. Он берет в руки карабин и нервно осматривается. Вокруг него густой туман, спустившийся слишком быстро даже для этих мест. Единственный звук, нарушающий тишину, это негромкий шепот волн, лижущих мелкую гальку пляжа.

Этого клочка земли здесь быть не должно. По спине охотника бегут мурашки. Всю свою жизнь он занимается морским промыслом, охотой и рыбалкой. В поселке, где он родился, это самое уважаемое дело для мужчины. И хотя ему только двадцать пять, добычу в семью он приносит уже почти десять лет.

Он знает это море как свой родной дом, и земли здесь никогда не было. Руки охотника крепче сжимают оружие. Он пытается понять, мог ли заблудиться во внезапно спустившемся тумане. Не мог. Ему оставалось больше часа ходу до материка и больше двух до ближайшего острова, даже если идти на полной скорости, не экономя топливо.

В сердце охотника прорастает зернышко страха. Он подавляет его силой воли, делает глубокий вдох и достает из лодки веревку. Туман слишком густой, видимость не больше пяти метров, и если в него уйти, то можно легко потеряться.

Охотник привязывает один конец веревки к своему поясу, а второй цепляет к лодке. Теперь можно идти на разведку. Опустив ствол оружия вниз и уперев приклад в плечо, он медленно, стараясь не шуметь, двигается по берегу направо от лодки. Веревка длинная, и у него получается пройти больше ста шагов, прежде чем она натягивается.

вернуться

1

Они всегда с почтением соблюдали культ сотворения человека духами.

4
{"b":"846491","o":1}