Последние слова меня окончательно добили. Я последняя сука, ведь устроила чехарду. Мне нужно исправить ситуацию, и я попытаюсь это сделать.

При Андрее достаю телефон из заднего кармана шорт и на секунду застываю, а вдруг Алексей не пожелает со мной поговорить? Впрочем, узнаю все здесь и сейчас.

Набираю номер, слышу продолжительные гудки, нервно покусываю губы и наблюдаю, как брат маленькими камешками пытается попасть в небольшую ямку.

- Дать свой телефон? – говорит не поворачиваясь?

- Думаешь, тебе ответит? – сомневаюсь я и, отключив вызов, прячу свой телефон.

- Не попробуешь, не узнаешь, - Андрей, всё так же не поворачиваясь, протягивает мне свой мобильник и продолжает бросать камешки.

Ищу в последних вызовах Рубцова, смотрю на цифры, и что-то внутри переворачивается. Мне даже страшно представить, что сейчас происходит с этим мужчиной. Решаюсь и делаю вызов, вновь слушаю протяжные гудки и чем дальше, тем больше понимаю, что он ни с кем говорить не желает.

- Не отвечает, - подхожу к брату и отдаю телефон, а потом стою рядом и наблюдаю, как маленькие камешки попадают точно в цель.

Вроде бы так легко, но не у каждого получится. Вот я живой пример рукожопости и, как оказалось, безответственности, хотя всю сознательную жизнь позиционировала себя за адекватного человека, который собственным трудом достигает желаемого.

Андрей прав, я словно подхватила какой-то разрушающий вирус, и моя программа дает сбой. Никто не виноват в том, что я переживаю личную драму, это не давало мне никакого морального права как-то обнадёживать человека. Я осознаю: винтовата, очень виновата. Теперь мне нужно всё обдумать и наконец-то встретиться с Алексеем. Надеюсь, он простит меня за мои поступки.

Прошло два месяца

- Ты уверена, что это последствия того, что мы вчера с тобой слопали двойную порцию суши? – бегала мама вокруг меня, когда я стояла в ванной комнате и держалась руками за края раковины.

Мне было жутко плохо, полчаса меня неимоверно выворачивало наизнанку. Давно со мной не было такого дурацкого состояния, ведь я тщательно следила за своим питанием. И вот что-то пошло не так, грешу, естественно, на суши.

- Мам, а от чего меня так выворачивает по-твоему? – нервно поворачиваю голову к родительнице и хмурюсь еще больше.

- Я, конечно, не берусь сравнивать, но такое состояние у меня было, когда я забеременела тобой.

- Что?! – да у меня от такого предположения едва ноги не подкосились, да разве ж так вот сразу обухом по голове стучат?

- Дина, - мама вытирает мое влажное лицо полотенцем, - тебе лучше знать, когда и что у тебя было, но, насколько мне известно, ты не в карты играла с Алексеем.

- Да достали вы меня уже с этим Рубцовым!- истерю я и выскакиваю из ванной.

Каждый божий день незатейливо я слышу новости о том, что дядя жалуется на то, что тяжко работать без ЗамЗама, что взял этот ушлёпок неоплачиваемый отпуск и греет где-то свои кости под солнышком. Ненавижу! Вообще ненавижу все то, что связанно с ним. Да я меньше переживала из-за бывшего, чем теперь мучаюсь виной, которую в меня вселили родственнички. Не намеренно, но у них так незатейливо получалось намекнуть, что где-то глобальная трагедия, ведь хороший дядя Рубцов куда-то запропастился.

Достали, и он достал. Мы же так ни разу за последние два месяца с ним не поговорили! Я однажды набрала ему с маминого номера, он даже ответил, но когда услышал мой голос, то вполне коротко объяснил, что я не обязана извиняться перед ним, и услышала только: «Извини, но мне некогда». А на заднем фоне смех и музыка. Так вот в каком он отдыхе. Скотина!

Я не стала тогда распространятся о кратковременном разговоре, но на душе остался осадок. И вот теперь мама вновь мне задвигает об этом мужике.

- Дина! – слышу грозный голос за спиной. – Ты снова убегаешь от проблемы! Я ну вернись и поговори со мной!

- Я не беременна! – едва не визжу и вновь прижимаю руку ко рту и бегу в ванную.

Слышу, как мама с кем-то говорит по телефону, потом куда-то исчезает. Я же чищу зубы и плачу, убеждаю себя, что это обычное отравление, что таблетки помогут. Я не могу быть беременной, мы ведь с ним… нервно сглатываю, потому что только сейчас осознаю, что мы в последние разы вообще не думали о презервативах, уж я так точно. Черт! Рубцов, если это правда, я тебя пристрелю!

Мне едва хватило сил добраться до кровати, завалиться на постель и скрутиться калачиком. Слёзы отчаяния душили меня, но я пыталась не реветь белугой.

Не знаю, сколько времени прошло, но на пороге появилась мама с пакетом каких-то медикаментов что ли. И вот сыплются перед моим носом на покрывало разномастные упаковочки. Тесты!

- Мам!

- Не ной, лучше сразу развеять все сомнения и не накручивать себя, милая.

Мама бывает порой слишком настойчива, и спорить глупо, ведь эта женщина будет стоять на своём.

- Марш в ванную, да внимательно читай инструкции.

На негнущихся ногах я иду в ванную, запираюсь и около пяти минут просто с брезгливостью смотрю на тесты. За дверью с кем-то спорит мама, видимо отцу все доложила. Ну вот, теперь только в моих интересах поскорее сделать эти грёбанные тесты и наконец-то успокоиться и успокоить родителей. Я даже боюсь представить, какое лицо сейчас у отца, да через полчаса он уже будет дома и душу из меня всю вытрясет.

23 глава

Алексей

Славный город Лодзь встречал меня прекрасной вечерней погодой, что очень удивительно, ведь прошлые разы было дождливо и пасмурно. Сегодня же погода нечета моему настроению.

Забросил небольшую дорожную сумку на плечо и отправился из терминала искать свободное такси.

- Dobry wieczór, - обратился к таксисту и спустя пять минут автомобиль вез меня в отель.

Мой внезапный порыв приехать родственники восприняли очень бурно, им не верилось, что за столько лет я наконец-то соизволил появиться на родине своей матери и почтить своим ликом многочисленных родственников.

Я вначале даже растерялся, а у кого же остановиться, ведь если отдам предпочтение одному семейству, второе надует губы. И вот ради такого случая, я безоговорочно решил, что буду жить в отеле, тот, что неподалёку от многоэтажек моих родственников. И я таки не сглупил, хотя наслушался за общим столом много возмущений. Пришлось клятвенно пообещать, что обязательно забегу ко всем в гости на ужин. А вот именно на следующий день после моего приезда мы собрались у бабушки Стефании.

Старушка была вне себя от радости, ведь через неделю у нее состоится юбилей, а внуки наконец-то по очереди съезжаются в город. Я, естественно о юбилее забыл, хотя и был приглашён еще месяц назад, но думаю, что родители обязательно меня оповестили бы о том, что очередной уик-энд июля мы проведем на торжестве у бабки.

О Дине в те дни старался думать как можно реже, и у меня это получалось ровно до того момента, пока я не запирался в номере отеля и не оставался один на один со своими мыслями. Первую неделю мне было сложно принять тот факт, что ничего хорошего не вышло из наших с Диной отношений. Я сильно прокололся, когда не принял во внимание тот факт, что не сексом единым живёт человек. И если для меня заниматься с ней любовью было что-то животрепещущее, то для Дины, скорее всего, это просто возможность сбросить напряжение. Что ж, так в жизни бывает, и мне просто нужно этот период как-то пережить. Хотя чем дальше, тем больше я сомневаюсь в своей силе воли. Мне безумно хочется снова и снова держать её в руках, целовать её пухлые губы и любить ночь напролёт.

Я думал, что время, расстояние поубавят мой пыл, но ничего подобного. Даже спустя неделю, стоило Дине позвонить с левого номера, а мне стоило опрометчиво ответить, я понял, что как бы я не старался, но забыть будет нелегко.

Её голос вновь перевернул всё внутри меня. Она хотела извиниться, но мне ли не знать тональность её голоса, когда она возмущена или недовольна происходящим. И вот даю руку на отсечение, что Тумановы, да и родители Дины, провели с девчонкой работу. У меня едва душа не разорвалась на части, когда я собрался с духом и вполне сносно-равнодушным голосом озвучил, что не могу говорить, занят. Хотя праздник бабушки и был в самом разгаре, а племяшки звонко хохотали за столом, я был свободен и мог поговорить, но не стал, ведь в эту ночь меня вновь ждали долгие часы без сна.