Ошеломленный Килгор предпринял немало попыток, прежде чем в это поверил. Наконец, все еще не теряя надежды, он вернулся в планетолет и быстро перепробовал все что мог: воду, бензин, вино и даже свое драгоценное ракетное горючее. Краска отталкивала все. Он влез под душ. Вода струилась по незакрашенным частям тела, но там, где приклеилась краска, Килгор не чувствовал ничего.

А главное - краска совершенно не смывалась.

Килгор наполнил ванну и сел в воду. Краска поползла вверх, собираясь вокруг шеи и под подбородком, потом вдруг двинулась дальше. В рот и ноздри она не проникла, но закрыла и то, и другое. Задержав дыхание, Килгор продолжал упрямо сидеть в воде. Но вот он почувствовал, как многоцветная пленка подбирается к самым его глазам... Килгор выскочил из воды и поспешно нырнул в ванну головою вниз.

Краска отступила от носа, на какой-то миг задержалась у рта, затем сползла до подбородка, но здесь решительно остановилась. Сколько Килгор ни нырял, стараясь погрузить голову как можно ниже, краска держалась на уровне подбородка. Добравшись до головы, она, очевидно, покинуть ее не собиралась.

Килгор расстелил прорезиненный коврик на своем любимом кресле, сел и погрузился в мрачные размышления.

Какая идиотская история! Если хоть кто-нибудь о ней узнает, он сделается посмешищем на всю солнечную систему! Кто-то случайно оставил или потерял банку с краской на этом лугу в необитаемой части Венеры, и вот теперь он сидит здесь как сверкающий всеми цветами радуги попугай...

Быстрота, с какой краска покрыла нос и рот Килгора, убедила его, что эта дурацкая штука может быть смертельно опасной. А что, если б она не сползла вниз? Страшно подумать! Он задохнулся бы через пару минут, и сейчас в наполненной ванной колыхался бы его радужный труп.

Холодный озноб побежал по спине Килгора. Дрожь не утихла даже тогда, когда он сообразил, что легко мог бы вставить в рот трубку и дышать через нее. Ведь немыслимое вещество лишь по чистой случайности не добралось до его глаз! Содрогаясь, он представил себе, как слепой, задыхаю шийся голый человек ощупью ищет трубку в загроможденной кладовой...

Прошло несколько мучительных минут, прежде чем к Килгору вернулась крупица прежней бодрости. Он сидел неподвижно и напряженно думал. Краска. Сама вылетает из банки. Не сохнет. И на жидкость не похожа, потому что не пачкает одежду и не льется по законам тяготения. И сама отталкивает все жидкости...

Здесь Килгор замер, потрясенный внезапным озарением.

Ну конечно! Как же он раньше не сообразил! Это не простая краска. Это краска водостойкая и водонепроницаемая, водоотталкивающая и нерастворимая, абсолютная и совершенная!

Килгор вскочил и взволнованно забегал по кабине. Вот уже двадцать пять лет, с тех пор как первые мощные ракетопланы достигли мертвой Луны, а затем полупустынного Марса, Венера дразнила и влекла к себе всех исследователей.

Но полеты на Венеру были запрещены до тех пор, пока не будет найдено средство преодоления зоны сильного солнечного излучения. Солнце неумолимо пожирало космические корабли. Так погибло уже два планетолета. И ученые с математической точностью доказали, что такая же страшная участь ждет любой корабль, пока Земля и Венера не займут совершенно определенное положение относительно друг друга и Юпитера.

Идеальные условия ожидались лишь через двадцать восемь лет. Но вот один знаменитый астроном заявил - это было за полгода до старта Килгора,- что в течение ближайших двенадцати месяцев если не все, то ряд условий для перелета будет наиболее благоприятным. Его выступление взбудоражило космонавтов. И хотя правительство отказалось снять запрет, один из высших офицеров патрульной службы частным образом заявил, что, если кто-нибудь всетаки полетит, он, пожалуй, этого не заметит. А что касается обязательной предполетной тренировки, то это тоже он берет на себя. Многочисленные экспедиции, официально отправляющиеся на Марс, бешеными темпами вели подготовку к старту, когда маленький планетолет Килгора устремился в пространство. Он летел к Венере.

От Венеры ожидали многого. Но не настолько. Килгор остановился как вкопанный. Существа, способные создать совершенную краску, что угодно совершенное,- о, с ними стоило познакомиться!

На этом его размышления оборвались. Он снова увидел свое раскрашенное тело. Но теперь он заметил нечто страшное. Сверкая миллионами разноцветных, переливающихся пятен, краска медленно расползалась все шире и шире. Сначала она покрывала четверть его тела. А теперь растеклась на добрую треть. Если так пойдет дальше, краска скоро покроет его от макушки до пят, затянет рот, нос, глаза, уши и все прочее... Снова Килгор начал думать, как же ему от нее избавиться. И думать всерьез.

"Идеальная краска,- записал Килгор,- должна быть красивой, водонепроницаемой и стойкой. В то же время она должна легко сниматься".

Он мрачно перечел фразу, потом в ярости швырнул карандаш и отправился в ванную, к зеркалу. Со злобной усмешкой уставился Килгор на свое отражение.

- Хорош! - обратился он к своему раскрашенному двойнику.- Ну и красавчик! Настоящая цыганка из хора!

Впрочем, как он сам в этом убедился, приглядевшись получше, зрелище он теперь представлял собой очень красочное. Он сверкал примерно сотней оттенков. Различные их сочетания не сливались. Они возникали с ослепительной яркостью, и чем тоньше были комбинации, тем они казались сочней и отчетливей. Несмотря на это, краска каким-то непонятным образом не казалась кричащей. Она была яркой, но не резала глаз. Она сверкала и тем не менее не очень оскорбляла вкус Килгора. Он подсмеивался над собой, однако в течение нескольких минут не в силах был отвести глаз от чудесных переливов многоцветного сияния.

Наконец Килгор отвернулся. "Если мне удастся отделить хоть чайную ложку этой жижи,- подумал он,- я солью ее в реторту и сделаю анализ".

Он попробовал. Попробовал еще раз с внезапной надеждой. Краска легко собиралась в ложке, но едва он пытался ее отвести, снова соскальзывала на тело. Килгор взял нож и попытался удержать краску в ложке. Многоцветная пленка проскальзывала под лезвие, как жидкое масло.