- У меня есть авто, - сдавленно проговорил М.

Но человек в кителе его не услышал или не хотел слышать, он осторожно спускался со сцены в зал, неслышно шел по проходу партера, потом пожал руку режиссеру:

- Так что работайте-работайте. Мы вас поддержим. Если случится какая-нибудь неразбериха, звоните. - И удалился вместе с военным моряком, который печатал шаг и ел глазами спину, забронированную в сукно мышиного цвета.

- Не может быть, не может быть! - твердила моя жена О. Александрова и прятала гуттаперчевое лицо в руках.

- Прекрати мять лицо, - не выдержал я.

- Не может быть.

- У нас все может быть.

- Но почему? Почему?

- Ты меня спрашиваешь? - удивился я. - Статья 102. Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.

- А мне сказали... в состоянии сильного душевного волнения... до пяти лет.

- Мало ли что нам говорят.

- Он же не виноват, то есть виноват, но... Боже ж ты мой! Кажется, я дура!.. Подожди, у нас же суд - самый гуманный?

- Вот поэтому его и стрельнут, чтоб не мучился, - позволил себе пошутить. - Казнь, моя родная, рассчитана только на устрашение нас, живых.

- И ничего нельзя сделать?

- Не знаю, - ответил я. - Кулешов имеет право подать прошение о помиловании. Ходатайство, как сказал судья.

- Он подал?

- Откуда я знаю?

- Вместо того чтобы заливать глаза...

- А что остается делать, милая?

- Надо!.. надо бороться!

- С кем? С этим государственным монстром?

- И все-таки! - посмотрела на меня О. Александрова.