Действительно, в обществе, где самодержавно царит единомыслие, никакого информационного шума быть не может. Некому шуметь и создавать разноголосицу. Поэтому и мучиться, анализировать, выбирать нет нужды. Да и к чему выбирать! Весь товар – самый качественный («самый», поскольку никаких других вариантов для сравнения нет и не предвидится). Вот он, образ земной благодати в формах развитого социализма! Словом, поколения, выросшие в эпоху застойного социализма, мечтали не о рынке, тем более о диком, но, в отличие от Карлсона, не столь симпатичном. При социалистическом режиме единогласия игры воображения не простирались дальше трех, ну в крайнем случае пяти вариантов чего бы то ни было: колбасы, сигарет, органов печати… Конечно, немного, но все отличное! А когда на кону десятки разношерстных изделий непредсказуемого качества — и только экспериментальным путем можно понять, которое подходит именно вам… Разумеется, руки опускаются. И вообще все опускается.

Нет, мы не за тотальный дефицит ратуем. Мы пытаемся объяснить, что происходит в душе человека, живущего в постоянной необходимости «сделать свой выбор!», выражаясь патетически. Тут и спятить недолго. И немудрено, что многие люди стараются экономить энергию, увиливая от ответственности по мелочам (хотя «мелочи» могут быть кажущимися). В частности, стараясь придерживаться традиций — реальных или мнимых. Якобы так оно безопаснее. Увы. В изменившемся мире, как мы писали не раз, твердь былых принципов неминуемо расползается болотом штампов. Из него, в общем–то, можно выбраться. Но чтоб и самому уцелеть, и комары не покусали – ноль шансов. В роли кровососущей фауны выступают как раз те менторы и гуру, которые норовят привлечь на свою сторону побольше кроликов. Каких кроликов? Подопытных.

Тут придется думать своей головой, а за консультацией обращаться к проверенному специалисту или хотя бы к друзьям–наставникам, доказавшим, что они в состоянии помочь и хотят это сделать. Хорошо, если есть близкий человек, который видит многообразие современного выбора социальных ролей и не станет трындеть в духе психологических сценариев «В нынешние времена»^[94], «Позор!»^[95] и «Ну не ужасно ли?»^[96]. А чтобы он не играл в игры и не озвучивал стандартных сценариев, он должен перестать бояться. В первую очередь он должен перестать бояться вас. Так что не наезжайте на несогласных предков, а учитесь строить диалог. Глядишь, они оттают и с нотаций перейдут на откровения. А там и до нужной информации недалеко. Все–таки жизненный опыт родителей, при умелой модификации, может быть очень полезен.

Любому из нас пригодится своя система ценностей. Она гораздо лучше подогнана, чем та, которую мы считаем своей. Хотя на самом деле эта система, с большой вероятностью, была внедрена в наше сознание извне — путем обработки социальной средой.

Человеческая индивидуальность десятилетиями доводится до ума под внешним воздействием — точно так же, как кусок льда под руками скульптора превращается в лебедей, русалок и снежных королев, при этом оставаясь льдом.

Так же и человеческая натура: оставаясь собой в базовом отношении – в частности, не меняя темперамента, человек постепенно формирует надстройку – те самые стереотипы мышления и поведения, которые поведут его по жизни к успеху или к провалу, вслед за мечтой.

Глава 6

Хорошая свекровь – мертвая свекровь

Узники до того мучаются, что даже тюремщики иногда плачут от жалости… Евгений Шварц

Чужой – 1, Чужой – 2, Чужой – 3…

Да, отнюдь не все в жизни молодого человека проходит гладко — в том числе и строительство взаимоотношений с собственными родителями. Приходится преодолевать свой негативизм и максимализм – при всем при том, что именно эти свойства позволяют молодежи выработать собственное мнение и дорасти до индивидуального мировоззрения. Как тут, спрашивается, найти грань между полезной и вредной дозой индивидуализма? Только методом тыка – самым болезненным и опасным из всех существующих исследовательских методов. Без столкновений на этой стезе никак не обойтись.

Младшему поколению хочется включить в свою модель мира все, с чем им довелось столкнуться в жизни – в том числе и предков, как бы те не сопротивлялись. А между тем сопротивление неминуемо. Хотя бы потому, что мировоззрение самих предков давным–давно устоялось, и они не намерены его менять для вящей стройности и гладкости какой–то там молодежной модели мира. Пока их дети переживают приступы то нонконформизма, то нарциссизма, то максимализма, родители стараются перестроить молодежную модель мира таким образом, чтобы она была посвободнее, покомфортнее, помягче… Чтобы обладатель этой модели не предъявлял окружающим запредельных требований и не обрушивался на них с обвинениями, нотациями и жестокой иронией а–ля господин Чацкий. Родители видят в подобной манере поведения не только признаки дурного воспитания, но и грядущие проблемы в труде и в личной жизни.

Папам и мамам хочется, чтобы их ребенок социализовался без проблем, а ребенок желает не столько социально адаптироваться, сколько социально самоутвердиться.

И непременно путем обособления и противопоставления. Вот почему дети вечно сопротивляются родителям, пытаясь сохранить свои умозаключения в неприкосновенном виде. Такое стремление оборонять свои интеллектуальные достижения (или даже завоевания) – естественный результат индивидуации. Словом, общение поколений носит характер борьбы — главное, чтобы эта борьба не стала непримиримой.

Понимая мотивы родительского поведения, с возрастом мы перестаем вытеснять наших близких с занимаемых ими «мировоззренческих позиций», жестко и непримиримо отстаивая собственное мнение. Даже понимая всю глубину заблуждения, в котором пребывает большинство наших престарелых (то есть разменявших пятый десяток) родственников. Ну, заблуждаются себе и заблуждаются. Перепахивать их, что ли? Зачем? Пусть живут безмятежно. По мере формирования личности содержание максимализма в человеческом характере снижается, уступая место прагматизму и плюрализму. В общем, мы становимся снисходительнее и больше занимаемся собой, нежели переделываем других. Жизнь без всех этих нравственных конфликтов гораздо проще и приятнее.

Вот почему авторы этой книги советуют: больше думайте о том, зачем окружающие дают вам какие–то советы, предлагают какие–то идеи, настраивают на какие–то поступки. Знание мотива помогает сделать вывод. И не только относительно того, нужно следовать совету или нет. Для такого заключения углублять контакт с советчиком не требуется: хочешь – следуй, не хочешь – не следуй. Куда важнее вывод насчет того, нужно ли вам сопротивляться этому внешнему влиянию или нет. Подростковая инстинктивная тяга к сопротивлению – негативизм – к счастью, остается в прошлом, как только человек выходит из так называемого трудного возраста. А по прошествии трудного возраста начинается период ничуть не менее трудный – период осознанного выбора: с кем мириться, а с кем воевать.

Воевать с собственными родителями стоит лишь в одном случае: тогда, когда родительское стремление помочь вашему успеху на самом деле является попыткой самим достичь успеха – и при этом не взирая на ваши планы, на ваши способности, на ваши потребности, да и на всю вашу личность в целом. Если же вашей индивидуальности ничего не грозит – не заморачивайтесь. Польский афорист Владислав Гжегорчик не зря иронизировал, что «даже дьявол у себя в аду хотел бы иметь вежливых и послушных ангелочков». Чего же тогда хотеть от обычного человека? Ведь он, обычный человек, мечтает о беспроблемном сосуществовании со своим потомством. И требует от потомства послушания, удобства в обращении, а также беспрекословного исполнения заветов и наказов. В то время как молодые требуют от старших уважения и понимания. Попросту говоря, качают права. И часто возмущаются родительской неповоротливостью, местами переходящей в непреклонность. Оправданием старшему поколению служит то, что уважение и понимание — не такие уж маленькие «уступки». Особенно для людей, непривычных к подобному варианту общения.