Для Фурцевой лучший подарок — это оценка нашего фильма. Так я думал, пока не столкнулся с суровой действительностью. Но обо всём по порядку.

Экспедитор опять был в разъездах, и квартира оказалась в моём полном распоряжении. Правда, я и так живу здесь практически один, пока Таня перебралась в общагу. Вот ещё задача. В смысле, подруга и собственное жильё. Надоело жить в подвешенном состоянии. Может, написать в профком или директору? Не знаю, кто решает подобные вопросы. Я решил отложить этот вопрос до итогов фестиваля и думаю, не прогадал. А ещё необходимо что-то решать с личной жизнью, так как есть в ней некая неопределённость.

С утра удивлённый Самсон отвёз меня сначала в «Берёзку», а затем в универсам, где работала Зоина подружка. Закупился подарками, которые расфасовал по пакетам и закинул в багажник. На недоумённый вопрос друга, ответил просто.

— Я тебе не какой-нибудь мещанин или Дед Мороз, чтобы тащить из-за бугра мешки со шмотьём. Не для того я поехал во Францию, чтобы отказать себе в удовольствии выпить местного вина и съесть пару деликатесов. Народ экономил каждый сантим, отказывал себе во всём, лишь бы затариться в парижских магазинах. Зачем? У меня есть сертификаты, на которые я могу приобрести примерно такие же товары, но в Москве. Только не удержался и купил Татьяне духи, незнакомые у нас, но популярные в Европе.

— У вас всё серьёзно?

Интересный вопрос. Хотел бы я сам понять, что вообще происходит между мной и студенткой. Но отвечать не стал, задав встречный вопрос.

— Я-то ладно. Как твои дела с белорусским комсомолом?

Самсон сначала напрягся, но потом неуверенно улыбнулся.

— Вроде всё наладилось. Но пока не хочу загадывать. Оксана сейчас очень занята. Ты ведь сам завалил её работой! Ещё ей пришлось недавно ездить в Минск, на встречу с читателями. Как раз вышла ваша совместная книга, а отдуваться почему-то пришлось соавтору.

— Радоваться надо, что Пузик востребована у читателей. И руководство республики наверняка не останется в долгу. Думаю, уже скоро она станет членом Союза писателей Белоруссии, если не СССР. А насчёт нормализации ваших отношений, я только рад!

На Горького была рабочая обстановка, но все встреченные коллеги, даже кого я не знаю, поздравляли с успехом и вроде искренне. Зашёл к Бритикову, который произнёс дежурную речь, забрал коньяк и попросил заняться доработкой нашего документального фильма. А заодно запустить в производство новые серии. Примерно то же самое произошло у Барабановой, которая была занята, но для получения подарка время нашла. Технари высказали больше энтузиазма, когда увидели импортный алкоголь. Судя по заблестевшим глазам Солодовникова, вечером намечается сабантуй. Значит, до Татьяны я сегодня точно не доберусь. Надо хоть позвонить на проходную её общаги. Нельзя же мне отрываться от коллектива, с которым только недавно установлены нормальные отношения.

* * *

— Сам разгребай эти мешки, — Пузик кивнула в сторону двух пакетов, — Я просто не успеваю их читать, ещё и отвечать.

Наша звезда литературы с важным видом заседала за новенькой печатной машинкой, но сейчас разглядывала коробочку с духами. Хорошо, что не стала сразу опрыскивать себя прямо в комнате. Это я шучу. Рыжая за последние пару месяцев кардинально изменилась. Дело не только в одежде и макияже, у неё изменилась даже осанка. Уроки хороших манер не прошли даром. Бывшую провинциалку сейчас вряд ли узнают наши сокурсники, подтрунивавшие над Оксаной во время учёбы. С учётом того, что Пузик почти член Союза писателей, соавтор сценария фильма — призёра каннского кинофестиваля, и жутко популярной серии детективных рассказов, то теперь именно ей надо смеяться над менее удачливыми однокашниками.

— Настоящие герои идут в обход, — поднимаю палец под удивлёнными взглядами Оксаны, Самсона и Зельцера.

— У нас вакансий нет. Ты даже Серёжу в штат не взял, — сварливо отозвалась Пузик, которая была расстроена, что нашего художника не приняли на Горького.

Хотя Самсон сразу отказался, мотивировав это тем, что его и так неплохо кормят. В своей конторе он сам себе хозяин, только рисуй вовремя положенную хрень, а остальное время занимайся любыми делами. Да и совмещать несколько работ в СССР никто не запрещает. Налоги так вообще копейки. В этом плане товарищи действительно построили коммунизм, только народ этого не понимает. А когда до самых вменяемых дойдёт, то будет уже слишком поздно.

— Нет, — не дал сбить себя с темы, — Сортировкой корреспонденции будем заниматься коллективно. Будем отбирать несколько писем от детей, матерей-одиночек и просто несчастных людей. Да, придётся читать письма, пусть и по диагонали. На выбранные письма будем отвечать, так как это часть нашей работы. Такова плата за популярность, и вообще — надо уважать своего читателя. Для остальных сделаем сообщение в «Советской Культуре», что физически не успеваем ответить всем адресатам. Но мы внимательно читаем все письма. Как вариант, вообще завести в газете свою колонку, печатать самые интересные вопросы и напрямую общаться с читателем. Надо бы это предложить товарищам с радио. Хм, интересная мысль! Пожалуй, займусь этим в ближайшее время.

Быстро прокручиваю в голове варианты. Колонку можно вести вместе с Капитоновой. Заодно расширить формат и обсуждать все новинки современной советской литературы. Может, постепенно добавим и иностранных писателей. Радио же — это вообще находка. Лучшего пиара для себя любимого просто не найти. Нынешние передачи, в том числе телевизионные, сплошная скука. Надо записываться на приём к Месяцеву, заодно будущий сериал обсудим. Кстати…

— Чего у нас с похождениями Терешко? Черновики сценария хотя бы нескольких серий готовы?

Слово взял Зельцер. Я уже много раз возблагодарил судьбу и Данелия, что они свели меня с этим человеком. Тварью буду, если не выбью ему все положенные награды за фильм. Всему коллективу тоже, но Моисеичу в первую очередь. Режиссёр долгое время находился в тени коллег, и точно заслужил минутку славы и сопутствующие ей ништяки.

— Мы в последнее время делали упор на «Рюриковичей», уже готов материал для двух новых серий. Что касается сценария телесериала, то черновиком мы тебя обеспечим. Ты только подумай, как будешь все эти работы совмещать. Надо ещё сценарий полнометражного фильма довести до ума. Клушанцев меня совсем задёргал, новые идеи товарища распирают. А организатор всего этого бедлама, по заграницам катается.

— Глаза боятся, а руки делают. Создадим своё творческое объединение, тогда станет легче. Там штат будет больше, и появится возможность приглашать людей под конкретную задачу. Заключаем договор с условным Калатозовым на съёмки фильма по нашему сценарию, и только контролируем полёт творческой мысли мэтра. Вы же уже начали подыскивать кадры из молодёжи?

— Начал, как только ты об этом заикнулся. Есть уже целый список молодых и нестандартных ребят. Тебе же обязательно нужны разного рода бунтари и хулиганы. Только для начала реши свои насущные дела. А то слухи ходят совершенно разные, и не особо приятные. Вместо того, чтобы замахиваться на свою студию и Калатозова, ты бы меньше с начальством ругался, — осадил меня старый кинематографический боец.

Надо потом расспросить Зельцера, что там обо мне говорят. Уверен, что народ уже в курсе моих проделок и конфликтов с Кузнецовым. А вообще, лучше включаться в работу и ни о чём не думать. Этим я и планирую заняться в ближайшее время. Тем более, что Бритиков дал добро на продолжение документального сериала. Это значит, что «Рюриковичи» прошли разного рода комиссии и признаны идеологически верным. Гы, звучит двусмысленно!

* * *

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

Пушистые волосы щекотали нос, а их обладательница положила голову на моё плечо. Сегодня мы почти не спали. Таня сразу после сессии едет к родителям в Саратов. Вот и выкраиваем редкие часы для встреч. Она действительно хорошо учится, и относится к получению будущей профессии очень серьёзно. Девушка хочет получить красный диплом, и сессия для неё не просто возможность проскочить семестр, получив заветные зачёты. Вообще, моя подруга — редкий симбиоз ума и красоты. Ещё и в житейских вопросах студентка и комсомолка проявляет редкое здравомыслие. Для своего возраста — уж точно. Может, это меня и пугает? Получается просто идеальная девушка. Но старый циник, окопавшийся в теле простоватого Алексея — человек иной формации. В идеал он точно не верит, особенно в женский.