— Потом Доихару видели в Фуйюане. Сейчас он в Харбине…

— Что же ему нужно было в Фуйюане? В этом небольшом городке? Ведь не будет же этот генерал ездить без цели?

— Вероятно, что-то готовит. Наши люди пока не знают…

* * *

Грачев возвратился из поездки по приграничной зоне. Время от времени он посещал районы Маньчжурии, граничащие с Советским Союзом, для подбора новых линий связи, для установления контактов с лицами, которые ему могли быть полезны.

На следующий день Грачева вызвал к себе начальник русского отделения Харбинского жандармского управлении полковник Накамура. Это был среднего роста, довольно полный, пожилой японец. Волосы на голове иссиня-черные с проседью. Все эмигранты, проживающие в Харбине, знали Накамуру и звали с его согласия Константином Ивановичем.

По-русски Накамура говорил свободно, с главарями эмигрантских организаций держался учтиво.

— Садитесь, господин Грачев, — предложил Накамура гостю.

Грачев развалился в кресле. Он хоть и выполнял поручения японцев, был их платным агентом, но стремился показать свою «независимость», таким поведением хотел завоевать авторитет. И в некоторой степени ему это удавалось.

— Как дела? Что нового? — Накамура делал вид, что не замечает развязности Грачева. Он знал, что Грачев выполнит любое его задание, не станет его обманывать. Да так оно и было: у Грачева не было тайн от Накамуры.

— Приобрел еще две базы для переправы наших курьеров.

— Дайте мне сведения на этих лиц.

— Хорошо. Завтра я пришлю их с моим заместителем Моревым.

— Сколько там человек? Где они живут?

— Четыре. Живут в фанзах у самой границы. Кстати, Морева можно использовать на более важных заданиях. Он для этого достаточно подготовлен.

— Я подумаю. Нужно сейчас усилить работу против Советов. Мы дадим много денег. Ваши группы на той стороне должны давать больше информации. Особый интерес представляет все, что касается Дальневосточной армии русских. Такие материалы сообщайте немедленно.

— Будет сделано, Накамура-сан.

Вечером того же дня Накамура подошел к ресторану «Иверия», что находился на Китайской улице. Ресторан содержал грузинский эмигрант, поэтому и название было соответствующее — Иверией называлась в древности Грузия. Накамура любил посещать этот ресторан, так как ему нравились острые блюда.

Одетый в военную форму, он вошел в богато обставленное помещение, снял шинель и сел за столик. К нему тотчас же подлетел официант:

— Что прикажете, Константин Иванович?

— Шашлык, икорки. Немного семги и русской водки.

Накамура откинулся на спинку кресла и стал осматривать посетителей: два японца в штатских костюмах что-то горячо обсуждают, несколько китайских коммерсантов заняты своими делами. Одного из них Накамура знал: он занимался нелегальной торговлей опиумом, и его не раз вызывали в жандармское управление. Вот и все посетители. Зал был полупустой, так как угощение стоило дорого и пускали туда не каждого. Именно поэтому Накамура и предложил капитану Осаве встретиться в этом ресторане.

«Осава сказал, что хочет кое о чем посоветоваться, — размышлял он. — Ну что ж, Накамура не против. Он готов дать совет. Пусть капитан Осава заплатит за угощение. Ведь не даются же советы даром?! К тому же здесь никто не будет мешать».

Капитан Осава вошел в зал ровно в восемь часов вечера. Осаву ценили в японской разведке за точность и исполнительность. Незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции в России Осава окончил филологический факультет Петербургского университета и отлично говорил по-русски. Считался большим знатоком русских дел. Сейчас, в Харбине, он работал в японской военной миссии, но для прикрытия числился редактором газеты «Харбинское время». Да и не только числился, а был действительно неплохим редактором. Накамура знал его хватку, его упорство и настойчивость в проведении операций, а также о его высоких покровителях.

— Прошу извинить, господин Накамура, что я заставил вас ждать, — учтиво произнес Осава.

— Не нужно извиняться, господин капитан. Это я пришел немного раньше. Присаживайтесь. Я уже сделал заказ.

— Зная ваш вкус, я закажу то же самое.

Официант был проворный. К тому же он знал, кого обслуживает. Мигом все было на столе. Оба японца любили русскую водку и, налив по стопке, выпили за процветание великой Японии.

Накамура нарушил молчание первый:

— Чем могу быть полезен, господин Осава?

Капитан налил в бокалы фруктовой воды, отпил глоток и сказал:

— Меня вызывал Доихара Кёндзи… — Накамура почтительно кивнул головой. — Поручил мне одно деликатное дело. Очень ответственное… — Осава говорил осторожно, так как получил указание все держать в строжайшем секрете. Но без помощи Накамуры он не мог решить эти вопросы. — Дело настолько деликатное, что я обращаюсь к вам с просьбой…

— Вы можете меня об этом не просить. Кроме меня, никто не будет знать. Меня-то вы знаете.

— Знаю и полагаюсь на вас. Мне нужен надежный человек.

— Из какой среды? Какой национальности?

— Русский.

— Уроженец Маньчжурии или эмигрант?

Осава и сам еще толком не знал, кого лучше выбрать для такого специфического задания. Наступила пауза. Осава налил в стопки, предложил выпить. Закусили. Все это время Осава обдумывал, что сказать Накамуре: «Придется кое-что рассказать о задании. Он знает русских, проживающих в Харбине, как никто другой!» Наклонился через стол, приблизился к собеседнику, чтобы никто не подслушал, и прошептал:

— Доихара поручил проникнуть в штаб Блюхера…

— Блюхера? — Накамура от удивления произнес фамилию довольно громко и оглянулся по сторонам. Недалеко от них стоял официант, ожидая приказаний. — Да-а, — задумчиво протянул Накамура. Он сразу оценил всю сложность поставленной задачи. Заметил: — Это не так-то просто. Я, конечно, могу порекомендовать вам надежных людей, но дать гарантию, что они справятся с заданием, я не решусь.

— Мы их обучим. Это не должно вас тревожить. Мне нужны надежные люди, знакомые о обстановкой в России.

Подумав, Накамура сказал:

— Несколько человек есть в организации Родзаевского. Они бывали на той стороне, проверены на боевых делах. Люди решительные.

— От Родзаевского не годится. Там все засвечены, их знает ГПУ. Много людей из «Русской фашистской партии» попало в плен к советским пограничникам, и, видимо, кое-кто рассказал все, что знает. ГПУ хорошо информировано об участниках этой организации, это мне точно известно.

Капитан Осава налил водку в рюмки и продолжал:

— Господин Накамура, я вас не тороплю. Можно этот вопрос решить и завтра. Вы знаете здесь почти всех эмигрантов и, если вспомните кого-нибудь, скажите мне.

Японские офицеры выпили, послушали музыку. Накамура задумался, потом неожиданно спросил:

— Вы знаете Грачева?

— Знаю. Для такого дела он староват.

— Я имею в виду не его лично, а заместителя — Морева. Вы с ним знакомы?

— Нет, но о нем я слышал.

— Морев еще молод, полон сил. Бежал из Советского Союза лет шесть тому назад… Нет, подождите… В 1929 году — семь лет… Как быстро летит время. Так вот, это именно тот человек, который вам нужен. Лютой злобой ненавидит Советскую власть. А там его ждет виселица.

— В Советском Союзе не вешают.

— Ну какая разница — расстреляют.

— Он не согласится.

— В вашей власти его заставить. У него нет другого выбора. И он не предаст.

— Пожалуй! Это кое-что! Как я могу с ним познакомиться?

— Завтра он принесет мне отчет Грачева о поездке на границу. Я могу направить Морева к вам.

— Спасибо, господин Накамура. Я буду ждать Морева в семь часов вечера у себя дома. А до этого, если вас не затруднит, пришлите мне справку о Мореве.

Капитан Осава жил на Мукденской улице в небольшом двухэтажном особняке, в том же доме, где размещалась редакция газеты «Харбинское время». Редакция находилась на первом этаже, а японский разведчик жил на втором. Это было удобно: трудно было проследить, кто идет к Осаве домой, а кто — в редакцию газеты.