— Ну, мама говолила, что я ангел, — пояснил мне ребенок.

— Ангел, наш с мамой ангел. Ты хочешь братика или сестричку?

— Хочу.

— Хорошо, если уснешь, то мы с мамой попросим у Бога еще одного ангела.

— И он будет счастлив так же, как и я тепель?

— Да.

— Тогда двоих плосите, — и с этими слова Егорка уснул, положив под щечку свою ладошку. Я снова улыбнулся проницательности нашего сына, поцеловал в щеку и, тихо поднявшись с кровати, закрыл дверь, давая возможность ему насладиться волшебством сна.

— Сын попросил двоих ангелочков. Так не честно, ты уже скупалась, — посетовал я жене, смотря, как она удобно разместилась на нашей огромной кровати в новом нижнем белье.

— Кого попросил? — так же недоуменно поинтересовалась она, как и я недавно у сына, опустив второе мое предложение.

— Братика и сестричку. — Ира закатила глаза и мечтательно улыбнулась, а я, вспомнив кое-что, поинтересовался. — Что ты хотела мне объяснить?

— Да вот это как раз и хотела. Негоже мне пить, раз ангелочков собираюсь рожать.

— Господи, любимая, ты меня с ума сведешь…

— Разве что чуть-чуть.

От ее сладкого голоса по телу пробежали мурашки, и я рукой прикоснулся к нежной коленке, ведя пальцами вверх, по бедру, животику, к самой груди. Прильнул к ее губам и, едва касаясь, начал дразнить Иру, но мне пришел ответ — в виде язычка любимой, который слегка коснулся моей нижней губы, и я тяжело выдохнул от возбуждения. Ласковая женская рука легла мне на щеку, слегка царапая ноготками, и, не отстраняясь ни на миллиметр, Милаша выдохнула:

— Я люблю тебя.

— Я люблю тебя.

Дальше последовали, горячие сладкие поцелуи и негромкие, но страстные стоны, выражающие всю полноту наших чувств.