И сердце, кажется, сейчас выскочит из груди.

– Эй, привет, – шепчу я. Такое чувство, будто и впрямь только что его увидел.

– Пойду брошу детские вещи в стиральную машину, – говорит Ма. – Кто знает, сколько микробов там у них в доме.

Она только и делает, что воюет с микробами: ее астма может дать о себе знать от любой мелочи.

– Спасибо, мам.

Она снова уходит, а я все не могу оторвать глаз от сына, и признаюсь честно: хоть мне и радостно, но еще и страшно до жути. Новый человечек, которому я помог появиться на свет, с сердцем, легкими, мозгом – хотя тут я практически ни при чем… И теперь от меня зависит, будет ли он жить дальше.

Ну и дела! Не так я планировал провести вечер пят…

Черт, тусовка у Шона же сегодня. Но разве Ма теперь меня отпустит?

Отняв на минуту руку от бутылочки, дотягиваюсь до радиотелефона и набираю номер. Прижимаю трубку к уху плечом. После двух гудков Лиза отвечает:

– Привет, Мэв! – Вечно забываю, что у них стоит определитель.

– Привет! Не отвлекаю?

В трубке слышится приглушенный шорох.

– Нет, я только одежду собираю для вечеринки. А что?

Мне становится совсем дерьмово.

– М‐м… ну, в общем… Я не смогу сегодня.

– Что-то случилось?

– Угу… Ма загрузила домашними делами.

Я почти не вру. Просто не говорю всей правды. Не обсуждать же по телефону ребенка, который у меня на руках.

– Ну точно как моя, – вздыхает Лиза, и я словно вижу, как она закатывает глаза. – Хочешь, побуду вечер с тобой?

– Нет-нет! – чуть не вскрикиваю я. Малой испуганно морщит личико. – Извини, – говорю им обоим разом, в панике укачивая младенца. Только бы не разорался! – Просто домашние дела, зачем тебе тратить на них пятничный вечер. Все окей, не волнуйся.

– Окей… На выходных хоть увидимся?

– Не, она не отпустит.

– Чего же ты такого натворил?

Да уж, вопрос не из простых.

– Ну… ты знаешь, как оно бывает. Ладно, я звякну.

Обменявшись привычными «я люблю тебя», мы прощаемся, и я с облегчением перевожу дух.

– Чуть не спалил ты меня, Малой.

Он отрывается от бутылочки и сладко зевает. Ему явно нет дела до моих забот.

И половину смеси уже выпил, пора дать ему срыгнуть. Как там Ма учила – головку на плечо? Ладно, теперь похлопаем. Раз, два, три…

Малыш икает, и по спине у меня течет что-то теплое.

– Фу, чувак! – Я вскакиваю с дивана. Этого ребенка на меня стошнило. Он вопит, продолжает срыгивать, и я тоже уже готов заплакать. – Ма-а-ам!

– Что еще? – заглядывает она в дверь. Еще и ухмыляется… – Добро пожаловать во взрослую жизнь, Мэверик! О чистой одежде можешь забыть.

– И что мне делать?

– В другой раз положи на плечо полотенце, а сейчас докорми и дай срыгнуть еще раз.

– Так и сидеть, что ли, в блевотине?

– Я тебе уже сказала, что мир теперь не вокруг тебя вертится. Учись быть отцом! Вот он, твой лучший учитель.

Лучше бы оставил свои уроки при себе…

В дверь звонят, и Ма выглядывает в окно. После того как копы вломились к тебе в дом, поневоле осторожничаешь.

– Привет, малыш Андре! – говорит она, отпирая дверь.

– Привет, тетушка. Ну как, получили результат… – Дре выкатывает глаза, заметив младенца у меня на руках. – Ого! Так он и правда твой?

– Угу, – киваю я, – мой.

– Бли-и-ин! – Он подходит ближе. – Хотя чего тут удивляться, вылитый ты.

– Да кто бы сомневался, – усмехается Ма, – теперь, как видишь, Мэверик весь в делах.

Рад, что хоть кому-то это кажется смешным.

– Давал ему срыгнуть, – объясняю, – а он…

Дре тоже ухмыляется.

– Всегда подстилай полотенце, братец. – Он заходит со спины и смотрит на личико Малого у меня на плече. – Че как, племяшка? Я Дре, твой дядюшка. Когда-нибудь научу тебя бросать мяч, раз уж твой папец не тянет.

– Вот еще! – фыркаю я.

– Правда есть правда… Надолго его взял?

Я присаживаюсь на край дивана, перекладываю Малого и снова сую ему бутылочку.

– А хрен знает. Аиша с матерью нам его подкинули.

Дре опускает конец бутылочки.

– Не торопи его. В каком смысле подкинули?

– Мы отошли сменить ему подгузник, вернулись, а их и след простыл.

– Ни… фига себе! – Ругаться при Ма Дре не решается. – Вы их искали?

– Домой к ним сразу поехали, там никого, – отвечает Ма. – Да чего еще ждать от этой стервы Йоланды?

– Ну и ну! – говорит Дре. – Что ж, ясно. Если нужна кроватка, так от Андреаны еще цела, и коляска тоже. Занесу вам попозже.

– Вот спасибо, племянничек! – Ма берет с дивана свою сумочку. – Схожу-ка я за обедом к Рубену, готовить что-то совсем нет настроения. Ведите себя тут прилично!

– Хорошо, – отвечаем мы в один голос. Хотя кузену уже двадцать три, мою Ма он слушается беспрекословно.

Она уходит, и Дре присаживается ко мне на диван. Наблюдает, как Малой сосет бутылочку.

– Ну ты прям настоящий папаша, Мэв.

– Самому не верится.

– Понятное дело. Отцовство, оно такое. Зато теперь я и представить себе не могу, как жил бы без моей крошки… хоть и бедовая она – ого-го.

– Скажешь тоже, – смеюсь я, – ей же всего три годика.

– Да она уже думает, что знает все на свете, и лезет во все дыры! Говорят, трудно с двухлетками, а ни хрена подобного – с трехлетками не сравнить. – Он вздыхает. – Как же я буду скучать по ним, когда у Киши снова начнутся занятия.

В позапрошлом году Киша перевелась учиться в Маркхэм и забрала Андреану с собой. Всего пара часов езды, и Дре навещает их по выходным, а сам из Садового переехать не может, надо помогать тетушке Ните: дядя Рэй год назад слег с инсультом.

– Держись, браток, – подбадриваю я. – Через год Киша получит диплом, в июле поженитесь…

– Возню со свадьбой еще надо пережить, – ворчит он и кладет мне руку на плечо. – Ну как ты вообще?

Да никак, если честно. Мою жизнь словно миксером взболтали, ничего не поймешь. Теперь я внезапно чей-то отец, хотя мне и своего собственного не хватает.

Ничего, как-нибудь выдюжу. Сдохну, а не сдамся!

– Да справляюсь помаленьку.

– Тут поневоле сдрейфишь.

– Кого мне пугаться, грудного младенца?

– Того, что с ним связано. Я сам слезу чуть не пустил, когда в первый раз взял на руки Андреану. Такая красотка, и вдруг – моя собственная, и мне за нее отвечать.

Я гляжу на своего сына и, черт побери, чувствую то же самое.

– Решил тогда, что стану самым лучшим отцом, какого она заслуживает, – продолжает Дре. – Пришлось резко взрослеть… вот и тебе придется.

– Да я вроде как и не маленький уже.

– Ах да, извини. – Дре поднимает ладони. – Ты же и впрямь уже мужчина… такой взрослый, что крысячишь у нас с Шоном за спиной.

– Что? – Я едва не роняю младенца.

– Ты меня слышал, Мэв… Даришь своей девчонке дорогие цацки, меняешь кроссовки каждую неделю. Я же в курсе, сколько денег ты делаешь на нашем товаре, сам же прикидывал, сколько тебе давать, чтобы только слегка помочь тетушке Фэй. Откуда же остальное?

Я укладываю Малого себе на плечо и хлопаю по спинке.

– Говорю же, подрабатываю еще…

– Ага, конечно! Меня не проведешь. Кто тебя научил? Где товар берете?

– Я ничего не крал, Дре.

– Значит, все-таки проворачиваете делишки на стороне.

– Нет, я не в том смысле!

– В том самом! Тебя Кинг подбил, да? Как раз в его духе.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

– Дре, я не…

– Шону я ничего не скажу. Только будь мужчиной, раз уж назвался. Докажи, что ты взрослый. Налажал, так признай честно.

Вот ведь как повернул! Мне и правда совестно скрывать что-то от Дре, он мой старший брат, хоть и двоюродный. Никогда друг от друга секретов не держали… и потом, если не признаюсь, он все равно докопается до правды, и тогда Кингу придется плохо.

Я кладу сына в автолюльку, он уже почти уснул. Нет, нельзя подставлять друга. Возьму все на себя.

– Окей, угадал, – говорю. – Я толкаю кое-что на стороне… но никто меня не подбивал, я сам нашел ходы.