Я носом уткнулась в его грудь и зажмурилась.

― Ты приехал.

Давид уткнулся носом в мою макушку и кажется еще крепче сжал в своих объятиях. Я готова была расплакаться от счастья.

― Я же обещал.

Я оторвалась от него и принялась целовать лицо, скулы, подбородок, губы, нос. Я хотела почувствовать его всего. Я нуждалась в нем, хотела знать, что он теперь только мой. И никуда больше не уйдет. Всегда будет рядом.

― Скажи, что ты приехал навсегда. Что не бросишь меня, как тогда. Скажи, Давид. Прошу. Скажи, ― твердила между поцелуями и ощущала, как его руки скользят по моей спине, ― скажи, что я тебе нужна и ты хочешь быть со мной рядом.

Неожиданно Давид убрал руки с моей спины и по ней прошелся неприятный холодок. Но тут же стало тепло, когда он обхватил ими мое лицо.

― Ты моя. Ты поняла меня?

Я резко закивала головой, и он тут же прижался горячими губами к моим губам. Нежно, практически невесомо, но он показал мне, что я действительно только его.

― Кажется, Яна, нам нужно кое‐что прояснить. Ты пригласишь меня к себе?

― Конечно, ― выдохнула я, и снова прижалась головой к его груди.

А когда он пальцами забрался в мои волосы и принялся массажировать затылок, я прикрыла глаза и едва не замурчала, как довольная кошка.

― Прости. Я так скучала, ― произнесла, снова заглядывая в его глаза.

― Я тоже скучал. Пойдем, любимая. Покормишь меня?

Я кивнула. Давид закрыл авто, и мы поднялись с ним на мой этаж. Пока ехали в лифте, я не отлипала от него, наслаждаясь его теплом и объятиями. Сама до сих пор поверить не могла, что он приехал. Он теперь рядом со мной.

Зайдя в квартиру, я сразу же помыла лапы Дэни и насыпала ему еды. А потом обернувшись, наткнулась на заинтересованный взгляд Давида.

― У меня есть голубцы и рис с овощами. А еще могу салат нарезать и…

― Иди ко мне, ― он тут же обнял меня и снова носом уткнулся в макушку.

Я улыбнулась.

В его объятиях я дома.

― Прости, что не приехал сразу же. Я знаю, что ты ждала. Но эта истеричка порезала себе вены, когда ей пришли документы на развод.

Я отстранилась и заглянула в его глаза.

― С ней все в порядке?

― Не переживай, она под наблюдением врачей.

― Она любит тебя?

Давид покачал головой.

― Мы неплохо жили до того момента, пока я не узнал, что она мне изменяет.

― После того и ты стал ей изменять?

― Чуть позже да. Мне, как и любому нормальному мужчине нужен секс. А с ней спать я больше не хотел.

― Ты ее любил?

Давид рукой поправил мои волосы и покачал головой.

― Возможно была влюбленность. А любил я всегда только тебя. А эта дура держалась за мои деньги.

― А почему ты с ней не развелся раньше? Когда она изменила тебе.

Давид потянул меня к столу, и выдвинув стул, усадил на него. Сам присел рядом, на соседний.

― Я работал с ее отцом некоторое время. Он хорошо ко мне относился. А ты знаешь, что мои родители давно погибли. А Николай Степанович стал для меня, как отец. Он был серьезно болен и взял с меня обещание, что я не брошу его дочь.

― Ничего себе. Получается, ты нарушил обещание.

― Если бы не встретил тебя, возможно так бы и не решился на развод. Но теперь у меня есть ты и я никому не позволю нам мешать. Лере надо лечиться, она психически‐неуравновешенный человек. Я после развода решил оставить ей трехкомнатную квартиру в центре города и приличную сумму на карте, которой ей хватило бы если не на всю жизнь, то на приличную ее часть точно. Но Леру и это не устроило.

― Сумасшедшая женщина. Неужели счастье в деньгах?

― Она устроила показательное выступление. При мне и адвокате.

― Она перед вами резала вены?

Давид кивнул и крепко сжал мою руку.

― Мы вовремя вызвали скорую. Могла быть жить ни в чем себе не отказывая, но вместо этого выбрала больницу. Ей предстоит лечение, как ты понимаешь.

― Какой ужас. Она и раньше страдала такой, ерундой язык не поворачивается сказать.

― Когда я не давал ей денег. Ладно, любимая. Не хочу больше о ней. Нас скоро разведут, и я буду полностью свободный мужчина.

― Так уж и полностью? ― с улыбкой на губах уточнила я, и Давид, склонившись нежно поцеловал меня.

― Только твой. И я тебя не бросал тогда, Яна.

Улыбка слетела с губ.

― Я тебя тоже не бросала, Давид.

― Расскажешь, что тогда произошло с тобой?

Я кивнула. Пришло время поговорить об этом.

― Не думала, что когда‐то буду объясняться тебе.

― Прости, что так долго пришлось ждать. кажется, и мне есть что сказать.

― Теперь я понимаю, что нас разлучили. Мои родители нашли мне жениха и хотели, чтобы я вышла за него замуж. Им было плевать на мое мнение, на мои чувства к тебе. Они так решили и все. там были замешаны большие деньги.

― Я слышал, что твой отец обанкротился.

― Так ему и надо.

― Вы не общаетесь?

Я медленно покачала головой.

― Нет. Они разрушили мою жизнь. Когда они сообщили что выдают меня замуж, заперли в комнате, отняли телефон. Я неделю просидела взаперти. Меня даже в туалет мама водила, чтобы я не посмела тебе позвонить. Знаешь, а я в какой‐то степени тоже истеричка и психопатка.

― Ты о чем? ― Давид нахмурил брови, отчего на лице образовались мелкие морщинки, которые только украшали его.

― Меня привезли к этому жениху, ― я скривилась, вспоминая тот момент жизни, ― видел бы ты его. Он на тридцать лет старше меня.

― И что было потом?

― Нас оставили одних. А он оказался мямлей и слабаком. Что сыграло мне на руку. Я схватила нож и сказала, что если свадьба состоится, то я убью его в первую же ночь, а потом перережу себе вены. Наверное, у меня было слишком безумное лицо в этот момент. Потому что он испугался и выгнал меня. представляешь? Выгнал! Я такого облегчения еще ни разу в жизни не испытывала. Потом мне конечно пришлось не легко. Ведь родители меня тоже выгнали.

― Что? Выгнали на улицу?

― Да, ― выдохнула я, улыбаясь, — это сейчас мне легко об этом говорить, а тогда я не знала куда податься. Тебе постоянно звонила, но номер был недоступен. Меня приютила одногруппница. И с того дня мне пришлось повзрослеть. Я работала, училась. А еще звонила тебе, приезжала, сидела у подъезда часами. А ты ни разу не вышел.

Я неожиданно для себя расплакалась, рукой прикрывая лицо.

― Мне было так больно, но спустя некоторое время я поняла, что ты меня бросил.

Давид пересадил меня к себе на колени, и я носом уткнулась в его шею.

― Ты мне так нужен был. Так нужен был…

― Девочка моя, ― произнес он дрожащим голосом и я, заглянув в его глаза заметила слезы.

― Ты только не плач. Хватит меня сопливой.

― Я не бросал тебя.

Я прищурилась, качая головой.

― Тогда что? Куда ты пропал?

― Мне сказали, что у тебя есть мужчина, которого ты любишь и уехала с ним на острова. Я тоже пытался тебя искать. Но мне четко дали понять, чтобы я не приближался. У меня тогда особо не было связей, бизнес я только начинал и не мог никого подключить для поисков. Даже физически не мог.

― Что ты имеешь ввиду?

― Твой отец нанял людей, которые знатно избили меня. Был момент, когда я думал, что не встану на ноги.

Его слова резали мою душу. Я и представить не могла что мои родители настолько жестоки. И способны искалечить жизнь не только родной дочери, но и чужому человек.

Слезы катились по щекам, падая на грудь Давида.

― Я звонил тебе, и у тебя тоже было отключено.

― У меня больше не было доступа к тому телефону. Они твердили, что твой бизнес опасен для меня. Только не сказали, что опаснее их самих нет никого.

Мы сидели молча и просто обнимались. К нам подошел Дэнни, который тут же уткнулся в бедро Давиду и сидело рядом с нами.

На душе стало так легко, впервые за долгие годы. Будто после признаний я сбросила камень, который тяготил меня все десять лет.

― Я любил тебя все эти годы, Яна. И ни дня не было, чтобы я не вспоминал тебя.