Им везло. Алисанда нашла какие-то давно алкаемые ею демонологические трактаты и повизгивала теперь от восторга. Правда, повизгивать-то повизгивала, но на Вениамина глядела с подозрением.

– Дорогой, над чем ты тут так гнёшься?

Санди стояла, уперев руки в боки, над узким столом в каморке Вениамина с разложенными книгами.

– Да ни над чем особенным, так, проекты…

– Милый! – она погрозила пальцем. – Не ври мне. У тебя тут идеальный порядок. Книг множество, но сложены все аккуратно. Черновиков и вовсе не видно. Ты прибирался, заметал следы, – она улыбалась, вроде как игриво, но взгляд оставался остёр и пронзителен. – К тебе никто – я надеюсь! – кроме меня, не ходит. Значит, старался для меня. Признавайся, дорогой, что ты прятал?

– А ты не прячешь разве фолианты про демонов? И вампиров, если уж об этом речь пошла?

– Записался в веру нашего почтенного менялы, отвечаешь вопросом на вопрос? Конечно, прячу, милый, но не от тебя.

– И я не от тебя. Но, знаешь, вдруг всё-таки заглянут?..

– Вен! Если ты здесь держишь твои, – Алисанда понизила голос почти до шёпота, подшагнула, – твои некромагические находки, то ты дурак. Прости за откровенность.

Она вдруг резко нагнулась к нему, обдавая лёгким, невесомым, и от этого ещё более волнующим ароматом духов. Чуть горькое, немного тёплое – и голова сразу начинает кружиться, и чувствуешь, как глупеешь прямо с каждым мгновением.

– А тебя за наши приключения, что же, по головке погладят и конфетку дадут? – попытался огрызнуться Вениамин.

– Не погладят, – неожиданно легко согласилась Санди. – Но это, скажем так, сойдёт за невинные шалости. Ну или не совсем невинные, но шалости. А вот некромагия – извини, нет. Это уже, как говорится, «посягательство на основы». А я на основы не посягаю, да и тебе не советую. И вообще, – она вдруг капризно надула губки, – как можно предпочесть каких-то мертвяков – мне?

Она смотрела лукаво и с вызовом, но пряталось под этим неприкрытым приглашением покончить с глупостями и отправиться в постель что-то иное, холодноватое, жёсткое.

– Санди, я… да погоди, дай сказать…

– Нет, милый, говорить ты будешь, когда я тебе это разрешу.

Губы её были уже совсем рядом.

– Санди! Да стой же ты!

Он схватил её за локти, сильно сжал, отстраняясь.

– Ты что, не понимаешь, что мы нашли? Что это ни в какое сравнение ни с какими демонами не идёт? Знаешь, что я понял? Что разрабатывал всё это почтенный Фернандес де Мойра ди Фелипо, профессор и создатель астромагии!

Кажется, ему удалось её удивить. До такой степени, что Алисанда даже забыла, как её предерзко оборвали.

– Вен, что ты несёшь? Какой ещё ди Фелипо, уж не тот ли, чья статуя…

– Он самый! Для всех он занимался звёздными чарами, а сам – в том аппендиксе – творил Спаситель ведает что!

Алисанда сдвинула бровки, прикусила губу.

– Ты уверен? Тебе не показалось?

– Да, уверен. Нет, не показалось. Санди…

– Ну и что, если даже и так? – она словно нащупала дно, смогла на что-то опереться. – Какое это имеет значение? Может, он и баловался с некромагией, что теперь? Лаборатории замурованы, книги наверняка изъяты, а самого ди Фелипо мы знаем именно как основоположника астромагии. Не имеющего к мертвякам никакого отношения.

– И?

– И тебе надо это оставить, – настойчиво повторила она. – Сидишь сиднем над этими жуткими томами, на меня никакого внимания… Словно я и не существую, и вообще ничего для тебя не значу.

Ох, ну вот оно.

– Санди, я…

– Только и думаешь, что о себе! О своих интересах и удовольствиях! И не спорь со мной! – она даже ножкой притопнула.

– Да перестань ты! – начал сердиться и Вениамин. – Это же некромагия! Она нужна! Её знать надо, а не прятать по сундукам!

– Ага, мало нам всех тех бедствий, которые некромаги учинили? Они ж, как начнут, остановиться уже не могут, любой силы, любой власти – им всё мало! Вен, глупый – я же за тебя боюсь! И о тебе забочусь! Вечно о вас, мальчишках, мы, девочки, думать должны! Найдут у тебя хоть страничку из этих книжек – всё, поминай, как звали, на холод, лет на двадцать!

Вениамин отвернулся. Да, всё так. На холод упекут. Ну, не на двадцать лет – он всё-таки не магистр, даже не бакалавр, простой ассоциат – но лет на десять точно. И запрет на магию – пожизненно.

– А как они узнают? Ко мне никто не ходит, только ты. Книги я прячу. Никому о них ни полслова. А что комнаты старших курсов обшаривают – так это сказки. У нас адъюнктов не хватает, нас, выпускников, припахивают мелкоте лекции начитывать по чужим конспектам – кому уж тут матрасы наши перетряхивать!

– Глупый, – покровительственно бросила Алисанда. – Профессоров, доцентов, адъюнктов может не хватать. Но шпики будут всегда. И на них всегда найдутся деньги. Поэтому книги эти…

Почему она всегда командует? Почему я ей это позволяю? Хочу, чтобы ей было хорошо? Чтобы она была со мной, такая красивая, всем на зависть?

«Кто спорит с женщиной, тот укорачивает свои годы». Верно, спорить не надо.

– Что ты хочешь, чтобы я с ними сделал? Обратно не понесу, так и знай!

Улыбнулась. Очень она хорошо улыбается, победительно и одновременно с обещанием.

– Хочу, чтобы ты… нет, чтобы мы вместе! – их бы сожгли. И пепел бы развеяли. И чтобы мы сожгли все твои черновики. Достаточно, как я говорила, одного листочка.

С полгода назад Вениамин бы завопил: «Санди, совсем спятила!» Может, даже стал бы ссориться и ругаться. Вениамин, полазавший по крышам Академии, побывавший в её заколоченных аудиториях, добравшийся до аппендикса с его тайнами – просто пожал плечами.

– Не стоит, Санди. Я это не отдам. Никому, даже тебе. Пошли лучше погуляем.

Она застыла, наморщив брови. Наверное, даже не поверила, что ей прекословят.

– Пошли, чего замерла? – Вениамин как ни в чём не бывало взялся за плащ.

– Вен. Ты рехнулся.

– И вовсе нет. Ну, чего ты дуешься? Не будем же мы из-за такой ерунды ссориться?

– Дурак! – гневно выпалила Санди, крутнулась на каблучках и вихрем вылетела из комнаты.

Ну вот. Вениамин так и остался стоять, держа в руках ненужный теперь уже плащ и глядя на распахнутую дверь.

Умчалась. Нет, они ссорились и раньше, случалось, но в последнее время Вениамину это как-то надоело. Ссоры ни к чему не вели, кроме лишь тупого сосущего чувства одиночества и неладов у него в груди; казалось, что проще сделать, как Санди хочет, тем более, что это была, по большей-то части, полная ерунда – куда пойти гулять, в какой из достаточно респектабельных, но «нескучных» кабачков отправиться; кабачков, где собирались старшекурсники Академии. Да какая ему, Вениамину, разница, «У чёрного кота» почтут они сегодня своим присутствием или «Мифический дракон»? Пиво и тут, и там хорошее.

И он делал так, как хотелось Алисанде.

До поры до времени.

Вениамин шагнул к распахнутой двери, задвинул засов. Бросил плащ на кровать и сел за книги.

Некромагия затягивала, как ничто. Вениамин всегда любил учиться, учился хорошо, но никогда ещё ему не приходилось так запойно нырять в книги, словно и впрямь старому пьянице, добравшемуся до заветной бутылки – нет, до целого винного погреба.

Системы, конечно же, не было никакой. «Нерешённые вопросы некромагии» были самой вершиной пирамиды, а у Вениамина напрочь отсутствовало основание.

Надо возвращаться, надо идти обратно. Туда, в аппендикс, где совершенно явно обитает, как сказали бы в народе, «нечистая сила», ну, а на правильном языке высшей магии – «неаттрибутируемая манифестация третьего рода», то есть без явно выраженного источника и с неопределяемыми параметрами.

Идти обратно… Замурованный «аппендикс» манил куда хлеще, чем воображаемого пьяницу – тот самый воображаемый же винный погреб.

Но теперь он пойдёт туда, основательно подготовившись. Чтобы спокойно поработать – то есть перерыть как можно внимательнее как можно больше книг – ему нужен отпорный круг.