Я бледно улыбнулась и сделала ещё один большой глоток рома, прежде чем аккуратно поставить бутылку на пол, у самой ножки кровати. А потом нагнулась к Нилу — так близко, что почти коснулась губами его лба.

— Ты кое в чем серьезно ошибся, капитан, — тихо произнесла я, поймав его взгляд — темный, пьяный и какой-то странно уязвимый. — У меня был выбор. И вчера, и сегодня... но я пришла не к Родриго, а к тебе.

Нил слегка вздернул верхнюю губу. Только на этот раз вид кончиков белоснежных клыков отчего-то наполнил меня трепетом — отнюдь не от страха.

— Дьявол, Марисоль, — выдохнул он, — если ты ещё раз упомянешь это пушечное мясо в подобном контексте, я его всё-таки убью. Давно хотелось.

Я пренебрежительно фыркнула — нарушит он договор морского братства, как же! — но упоминать Родриго не стала в принципе. Мне и так казалось, что мы с Нилом слишком много говорим — вместо того, чтобы сделать, в конце-то концов, то, что нам обоим хотелось.

Поэтому я откинулась назад, на локти, не отрывая взгляда от капитана, — и неспешно развела ноги.

Я тоже кое в чем ошиблась.

Сохранить голову ясной это не помогло.

— Ты слишком задумчивый, — заметила я и потянулась, запрокинув руки за изголовье кровати. Тело отозвалось ленивой истомой, и я блаженно прикрыла глаза. — Думающий мужчина — это не к добру.

Нил фыркнул и деловито подтянул меня поближе. Я напряглась, не позволив перевернуть себя набок, и он с усталым вздохом вытер мой живот ветошью.

— Чувствую себя шестнадцатилетним полудурком, притащившим подругу домой, пока родителей нет.

— Полудурком? — на этот раз я всё-таки прижалась спиной к его животу.

Нил немедленно обвил меня руками, притиснув плотнее.

— Полу-. Ты же всё-таки пришла.

— М-м...

Возразить было нечего. Я тоже не чувствовала себя взрослой женщиной — скорее розовым киселем. В таком состоянии о делах даже вспоминать было тошно. Но, конечно же, пришлось.

— Главное, чтобы я не оказалась полной дурой, — пробормотала я, не открывая глаз, и нахмурилась. — Почему Лисбет передумала и решила собрать нас всех? Договориться с герцогом Пересом так быстро она никак не могла, получить сведения из Яфта или от семьи сира Родриго — тоже...

— Я его всё-таки убью, — как-то подозрительно равнодушно пообещал Нил. — С тем, что ты притаскиваешь в постель свои грандиозные планы государственного переворота, я ещё готов смириться, но это пушечное мясо...

Я неблаговоспитанно лягнула его в коленку, но до совести не достучалась.

— Лучше расскажи, кто такой герцог Перес, — предложил капитан Датри и забросил на меня ногу, прижавшись совсем уж тесно и многообещающе.

Я поерзала, устраиваясь удобнее, и все многообещающее весьма однозначно уперлось мне в ягодицу. Нил тут же скользнул раскрытой ладонью от ребер к низу живота, не позволив мне отстраниться ни на волос, но к решительным действиям так и не перешёл.

— То есть с герцогом Пересом в постели ты всё-таки готов мириться? — не удержалась я.

— Не готов, — вздохнул Нил и медленно толкнулся бедрами, по-прежнему прижимаясь ко мне, — но убивать его как-то неловко. Я же правильно понимаю, что если бы не он, то ты ни за что не покинула бы Санвриду?

Я неопределенно пожала одним плечом. Даже если бы герцог вдруг исчез, то не решил бы всех проблем, вынудивших меня уехать из столицы. Но к вопросу Нила это отношения не имело.

— Вилфредо Перес — первый наследник престола после Доротео... после короля-мальчишки, — исправилась я, уловив нотки озадаченности в его молчании. — Он младший брат моего покойного мужа, и ему принадлежит крупнейший земельный надел во всем Альвеоне — вместе со вторым по значению морским портом.

— Вторым?

— Первый — в столице. Санврида стоит на пересечении морских путей с крупной речной артерией, пронизывающей все королевство насквозь и берущей начало в Павосси. К тому же дорожная сеть... — я лениво махнула рукой. — Словом, Санврида — царица торговли. Зато порт на землях герцога Переса идеально приспособлен для крупных, тяжеловооруженных кораблей, которым не нужно разгружаться и торговать. А ещё Вилфредо с самого начала был против королевы-чужестранки.

— Такой патриот? — скептически хмыкнул Нил.

— Он хотел, чтобы король женился на его дочери, поскольку очень не любит делиться властью, — отозвалась я, и Нил бессовестно расхохотался мне в затылок. Гадать над причиной его внезапного веселья не приходилось. — Да, как и я. Разумеется, мы невзлюбили друг друга с первого взгляда. У меня есть основания полагать, что если бы герцог Перес не был воспитан в тех же принципах, что и я, он не погнушался бы избавиться от племянника и править от своего имени. Но открытое свержение нынешнего короля — практически гарантия смуты и раскола, и этого он позволить не может, потому как тогда Павосси не упустит момента урвать себе кусок земли.

— То есть всё-таки патриот, — сделал вывод Нил и усмехнулся, — только его взгляды на благо страны не во всем совпадают с твоими.

— Примерно так. Я полагаю, что править должен король, и для этого ему нужна своя голова на плечах, — уверенно сообщила я. — А Вилфредо считает, что у шестнадцатилетнего мальчишки ничего не выйдет, и стране нужен мудрый и опытный правитель, пусть поначалу ему и придётся называться советником.

— Поначалу? — быстро уловил капитан Датри. — Но ведь это герцог подобрал мальчишке невесту! Зачем ему рисковать, помогая плодить конкурентов в очереди на престол?

Я недовольно поморщилась.

— Во-первых, герцог должен был озаботиться этим вопросом как советник короля, иначе его поведение вызвало бы слишком много вопросов. Или, что хуже, невесту выбрал бы другой советник, а то и сам Доротео, и Вилфредо потерял бы изрядную часть своего влияния. А во-вторых... он не слишком-то и рисковал. Король, как и положено мальчишке, влюблен, и отнюдь не в политические интересы. Он не стал бы жениться на навязанной невесте даже ради мира с Павосси.

— А как же королевское воспитание? — недоверчиво напомнил капитан Датри.

— Мальчишки и воспитание, мифы и легенды Альвеона... — пробормотала я и неимоверным усилием воли всё-таки открыла глаза. Расхристанная постель трудового энтузиазма что-то не добавила. — Доротео очень упрям. Это хорошая черта для правителя и чрезвычайно опасная — для дипломата, но уж что есть, то есть. Слабое место моего короля — леди Соледад Иглесийская, дочь барона, и она же, как ни парадоксально, — именно то, что заставляет его быть если не сильнее и решительнее, то, по крайней мере, гораздо изворотливее.

— Ничего парадоксального не вижу, — пробурчал в ответ Нил и снова вжался в меня всем телом.

А я внезапно ощутила, что от состояния лужицы розового киселя меня отделяет буквально пара секунд. Это никуда не годилось, и я решительно выкрутилась из слишком тесных и жарких объятий.

Нил разочарованно вздохнул и приподнялся на локте.

— Значит, ты подговорила мальчишку приказать тебе убираться из Альвеона, чтобы герцог Перес не воспринимал как угрозу ваши тесные семейные связи, а о леди Соледад не вспоминал вовсе?

Я села на кровати, спустив ноги на пол, и обернулась с чрезвычайно укоризненным видом.

— А ты всё-таки решил попробовать себя в шпионаже?

— По-моему, я в этом хорош, — невозмутимо отозвался капитан Датри.

Я заметила крохотное пятнышко крови на его подбородке и поспешно отвернулась, так и не позволив себе опустить взгляд.

Возразить, опять-таки, было нечего. И в шпионаже, и в постели, и в общем и целом...

Только, как и в случае с Анхелем, чудовищно не вовремя!

— Пора собираться, — сказала я, проигнорировав вопрос о настоящем положении дел в Альвеоне. — Уже довольно поздно, Каталина, должно быть, беспокоится, что я потеряла счёт времени.

— А ты потеряла, — самодовольно хмыкнул капитан Датри.

— А я потеряла, — согласилась я и неспешно поднялась с постели, не отказав себе в удовольствии свободно прогуляться по крошечной спальне, собирая разбросанные в запале вещи, прежде чем удалиться за ширму.