Ги тихо склонился и поцеловал ее теплый животик. Жанна улыбнулась во сне и что-то прошептала. Маршал улыбнулся и нежно пощекотал своими усами ее тело, он прикоснулся губами к соскам ее груди, Жанна застонала, тихо и томно, подалась всем телом навстречу ласкам. Ги нежно поцеловал ее шею и уткнулся носом в волосы, нежно дыша ей за ушком. Жанна открыла глаза, улыбнулась и томно прошептала:

– Милый, я так счастлива…

Ги улыбнулся и посмотрел на нее. Он не переставал любить и удивляться ее красоте, которая с годами становилась еще более притягательной, желанной и всепоглощающей. Жанна немного поправилась, ее животик и бедра округлились, придавая неописуемый шарм, который роды могут принести женщине, сделав желанней, привлекательней и еще более загадочной. Она прижалась к его груди и тихо защебетала:

– Милый, мне сегодня снился удивительный сон. Я видела отца, братьев, нашу дорогу через земли Тулузы. Я снова была молодой и красивой, счастливой и…

– Ты и сейчас у меня просто чудо! – перебил ее Ги, поцеловав. – Ты, наверное, колдунья! Годы делают тебя еще желанней и желанней…

– Ах, оставь! Твои военные шуточки, порой, пугают меня. Надо же, обозвал меня колдуньей! – Обиженно надула губки Жанна. – Побойся Бога, милый…

– Иначе и не назовешь, любимая, – засмеялся Ги, продолжая целовать плечи, грудь и живот Жанны, – ты меня приворожила, присушила и околдовала! Я раньше был гуляка, бабник и хулиган! А теперь?..

– Бессовестный обманщик… – весело улыбнулась Жанна и крепко прижала голову Ги к своему теплому животику.

Ги медленно целовал ее живот, бедра, снова поднимался к плечам. Жанна стонала и томно прикусывала губу от удовольствия. Наконец, она тихо прошептала:

– Я соскучилась…

– Я тоже, милая… – прошептал Ги и нежно вошел в нее…

Они лежали и молча смотрели друг на друга, утомленные любовью и страстью. Грудь Жанны вздымалась, ее щеки горели, и в глазах светился удивительный блеск. Ги улыбнулся, поцеловал ее и сказал:

– Милая, мне надо ехать…

– Куда?.. – Жанна приподнялась на постели. – Зачем?..

Ги виновато пожал плечами:

– Король прислал гонца, мне надо срочно уезжать ко двору…

– Опять… – Жанна закрыла лицо руками.

– Почему, опять… – попытался успокоить ее Ги, отнимая руки от ее лица. – Мы итак, почти два года были вместе…

– Это ты считаешь нормальным? – Заплакала Жанна. – Нормальным?! Я не вижу тебя толком, ты вечно носишься со своими рыцарями, как оглашенный, по южным землям Тулузы, приезжаешь на годик-другой, и, пожалуйста, снова уезжаешь…

– Прошу тебя, умоляю, не плачь… – Ги поцеловал ее мокрые глаза. – Откуда ты знаешь, что я опять уеду надолго…

– А, как же мой сон?.. – грустно ответила Жанна. Она вдруг посмотрела на него и, хитро прищурив свои огромные черные глаза, спросила. – А, вдруг, ты обманываешь меня? Может, ты завел себе жену на Юге? Вот, король и пишет тебе. Вы же с ним, как это сказать, приятели, он и покрывает твои загулы…

– Побойся Бога, милая… – засмеялся Ги. – Какая, к черту, жена в Тулузе…

– Ну, не в Тулузе, значит, в Каркассоне… – не унималась Жанна, ревнуя Ги.

– А, причем тут Каркассон…

– Притом! Ты же был там сенешалем во времена покойного графа Симона де Монфора! Завел, наверное, какую-нибудь пылкую южанку, она окрутила тебя, бестолкового, заворожила! Может, она и детей тебе успела нарожать?..

– Бред какой-то… – удивился Ги. – Пойми, мне никто не нужен, кроме тебя и наших детей!..

– Не знаю, не знаю… – засмеялась Жанна, – все вы так говорите, наверное, когда уезжаете от жен неизвестно куда!

Ги открыл рот от изумления, не находя слов возразить ей. Жанна посмотрела на него, громко засмеялась, поцеловала нежно, и тихо прошептала на ушко:

– Глупый! Я шучу…

– Ох, а я, признаться, просто растерялся… – улыбнулся Ги.

– Однако, милый! – Жанна улыбнулась и кивнула глазами на него. – Ты, мой родной, приятно оживился, когда я начала тебя ревновать! Смотри, как напрягся…

Ги не успел ответить, как Жанна опустила голову и…. Голова закружилась, Ги судорожно глотнул воздух, закрыл глаза от удовольствия.

– Колдунья, – прошептал он, задыхаясь от удовольствия, – настоящая и самая любимая моя колдунья…

Они пролежали в постели почти до вечерней молитвы. Ги слышал, как слуги вывели коня гонцу, отрывистые разговоры во внутреннем дворе замка, цокот копыт по мощеному двору, все это пролетало, как в тумане. Начинало смеркаться, все-таки, апрельские дни были еще коротки, когда он услышал веселые голоса и цокот копыт. Вернулся сын, который вместе с младшим братом и оруженосцами был на охоте. Судя по веселым голосам, смеху и шуткам, охота удалась им на славу. Ги приподнялся с подушек и грустно сказал ей:

– Все, милая, наш сын вернулся. Пойду, обрадую его нежданной новостью…

– Ты поедешь сегодня? – с грустинкой в голосе уточнила Жанна, которая стала приводить свои волосы в порядок, заплетая их в тугие косы. – Может, уедешь завтра поутру…

– Посмотрим, родная моя… – рассеянно ответил Ги, гладя ее плечи. – Посмотрим…

Маршал привел в порядок одежды и вышел из комнаты, спустился вниз и столкнулся с сыном Ги-младшим, вторым сыном Филиппом и оруженосцами, которые несли около дюжины бобровых тушек. Младшая дочь рыцаря де Леви, Жанна, в это время занималась с нянькой и монахом, которые упорно вкладывали в ее прекрасную белокурую головку латынь, математику и основы хозяйствования. Жанне исполнилось тринадцать лет, ее тело стало принимать соблазнительные девичьи формы, а в голове вертелись только обрывки из романтических сирвент и рыцарских романов мессира Кретьена де Труа. Ее, куда больше, занимали вопросы моды, ткани, украшения и ароматические масла, нежели нудные уроки домашнего образования. Жанна сквозь пальцы смотрела на шалости своей единственной дочери, но спуску ей не давала, периодически поругивая за отсутствие прилежания в обучении.

– Милая моя, тебе необходимо знать, как правильно вести хозяйство в замке и управлять владениями, пока твой супруг будет воевать на чужбине… – настоятельно твердила мать юной вертихвостке, вспоминая в ней саму себя в молодости.

– Но, матушка, – обиженно надувала губки прелестная Жанна, – у меня еще нет супруга-рыцаря!..

– Будет, куда ты денешься… – улыбалась мать, любуясь красотой своей дочери.

Филипп первый подбежал к отцу и прижал свою кудрявую головку к его мощной груди. Ему было четырнадцать лет, он был крепок и широк в кости, правда, как считал отец, излишне мягок и добр. Ги погладил его по голове и улыбнулся старшему сыну Ги.

– Как успехи, дети мои? – Весело спросил маршал де Ла Фо. – Охота, судя по всему, удалась на славу!

– Да, отец! – Заговорил Филипп, размахивая здоровыми бобрами. – Матушка будет рада!

Ги погладил Филиппа по голове и повернулся к старшему сыну, дождался, когда Филипп и оруженосцы уйдут, и сказал:

– Сегодня утром был королевский гонец. Его величество срочно отзывает нас из замка…

Ги-младший пожал плечами и спокойно ответил:

– Что поделаешь, отец, таков наш долг королевских шевалье…

Маршал улыбнулся, он любил своего сына Ги, прежде всего – за его спокойствие и невозмутимость, похлопал его по плечу и добавил:

– Давай, сынок, без суматохи. В ночь будем выезжать. Передохни часок-другой, а я пока распоряжусь о приготовлениях…

– Хорошо, отец… – Ги-младший поклонился отцу и пошел по коридору. Он обернулся и спросил отца. – А, мать-то, знает?..

– Знает, только не все. – Ответил отец, пожимая плечами. – Она пока не знает, что мы уедем сегодня в ночь. Вот, слез-то будет, мама родная!..

– Да, верно, отец. – Ответил сын, разводя руки в стороны. – Видимо, удел таков у женщин…

– Тебе бы еще рассуждать! Молоко на губах еще не обсохло! А, ты погляди, уже рассуждает о предназначении и доли женщины… – засмеялся отец. – Ступай, собирай вещи, ученый! Да! Чуть не забыл! Много с собой не бери, в случае чего, в Париже докупим…