— Я думаю, воры, — сказал Баэл. — Они, должно быть, следили за нами от церкви Лаверны.

Баэл говорил тихо, его голос был почти хриплым.

— Нам пора идти, — почти неохотно он отстранился и выглянул на улицу. — Сейчас, — он схватил Урсулу за руку и потянул за собой.

Примерно через шесть метров после начала бега их прервал чей-то голос.

— Ни с места, — рявкнул Котелок.

Баэл остановился, поворачиваясь к ним лицом.

— Опусти пистолет, — медленно произнёс он.

Грабитель рассмеялся, подходя ближе.

— Сначала вам придётся заплатить. Выверни свои карманы, — у него был старомодный акцент кокни, Урсула слышала такой только у восьмидесятилетних лондонцев.

— Я повторю лишь однажды, — сказал Баэл. — Опусти свой пистолет.

Бакенбарды что-то пробормотал своему напарнику, который стал поднимать револьвер. Внутри Урсулы начал разгораться огонь, но Баэл уже двигался стремительной тенью. Воздух рассёк треск ломающейся кости, затем раздался крик, когда Баэл схватил Котелка за запястье. Револьвер отлетел на улицу. Баэл шагнул за спину мужчины, затем прижал острие своего меча к его горлу, на мгновение превратившись в размытое пятно теней и стали.

Шляпа-котелок упала на булыжники, обнажив его редеющие волосы. Он сопротивлялся, но Баэл сильнее прижал свой меч к горлу мужчины. Бакенбарды полез за револьвером.

— Оставайся на месте, — ледяным голосом произнёс Баэл. — Или твой друг умрёт.

Бакенбарды поднял свои полные ужаса глаза, чтобы встретиться взглядом с Баэлом.

— Отпусти его.

Меч Баэла оставался прижатым к горлу мужчины.

— Мы всего лишь пытаемся накормить наши семьи, — захныкал Бакенбарды.

— Вы бы убили нас, — сказал Баэл.

— У нас не было выбора. Здесь нет еды, — на глаза Бакенбардов навернулись слёзы, а голос стал хриплым. — Не убивай моего брата.

Урсула перевела взгляд с Котелка на Бакенбарды. Она должна была признать, что они казались искренне расстроенными. Конечно, к горлу Котелка был прижат меч, но слёзы Бакенбардов казались неподдельными.

Урсула наклонилась, чтобы поднять револьвер с брусчатки, и обнаружила, что металл оружия грязный и мокрый от дождя. Замахнувшись, она изо всех сил швырнула его вниз по пустой улице. Он исчез в тумане и мраке, приземлившись с отдалённым стуком.

— Я думаю, нам стоит отпустить их, — сказала Урсула.

Баэл мгновение изучал её, словно пытаясь определить, всерьёз ли она говорит, затем ослабил давление на свой меч. Когда Котелок отстранился, Баэл сильно толкнул его, отчего тот растянулся на руках у брата. Оба мужчины упали на грязную улицу.

— Если вы последуете за нами, я убью вас обоих, — сказал Баэл. — И это не потребует никаких усилий с моей стороны.

Он кивнул на извилистую дорогу и повёл Урсулу прочь, в сгущающийся туман.

Глава 14

Они прошли по проспекту несколько кварталов, и кожу Урсулы больше не покалывало от ощущения невидимых взглядов.

— Нечасто слышишь такой акцент, — тихо сказала она.

— Это место на самом деле так и осталось в девятнадцатом веке, — глаза Баэла, казалось, выискивали в тумане признаки скрытой опасности.

— Значит, если я открою рот, все поймут, что я не местная?

Баэл покачал головой.

— Нет, они подумают, что ты богата. У тебя изысканный акцент. Не то чтобы это было хорошо. Изысканный акцент означает, что они ограбят тебя, и даже хуже. А потом убьют.

Они добрались до перекрестка, и Баэл остановился, чтобы рассмотреть затянутую туманом дорогу.

— Мы в Спик-Вите. Уже близко, — сказал он про себя.

— Прошу прощения? — переспросила Урсула.

— Чёрные монахи.

«То есть, теперь он просто говорит зловещими фразами».

Баэл склонил голову набок, и его глаза сверкнули. Затем он схватил Урсулу за руку.

— Беги!

Они понеслись по новой дороге и как раз собирались нырнуть в переулок, когда раздался выстрел, и пуля просвистела у них над головами. Дальше по дороге Урсула мельком увидела солдата, одетого в пурпурное с золотом. Королевский мундир. Вокруг Урсулы и Баэла закружили тени — магия Баэла. Но было уже слишком поздно. Их заметили.

— Сюда, — прошипел Баэл, устремляясь вниз по переулку.

Ещё несколько выстрелов эхом отдались в дождливой ночи.

— Почему они стреляют в нас?

— Установлен комендантский час, — сказал Баэл. — Любой, кто выйдет после захода солнца, может быть застрелен на месте.

Урсула мчалась за ним, и её лёгкие горели, пока она изо всех сил старалась бежать в этом дурацком платье с кринолином. «В следующий раз переоденусь мужчиной».

Снова раздался выстрел и свист пули из винтовки. Штукатурка разлетелась на куски в паре метров над их головами. Когда они завернули за угол, Урсула бросила быстрый взгляд назад, на небольшой отряд солдат.

Баэл схватил её за руку, увлекая в другой крошечный переулок.

— Здесь они нас найдут, — отчаянно прошептала Урсула.

Баэл покачал головой и указал на вывеску над их головами. Несмотря на облупившуюся краску, была отчётливо видна фигура мужчины в чёрной робе. «Чёрный монах».

Урсула подобрала юбки и помчалась по извилистому переулку за Баэлом, пока тот внезапно не закончился у красной двери. Баэл резко постучал по дереву. Спустя, казалось, целую вечность, панель отодвинулась в сторону.

— Чего вы хотите? — потребовал женский голос.

— Qui bibit, sanctus est, — сказал Баэл.

Окно захлопнулось. И крики солдат эхом отражались от зданий. Их обнаружение было лишь вопросом времени.

— Баэл, мы не можем здесь оставаться, — отчаянно прошептала Урсула.

— Это старый пароль, — Баэл встретился с ней взглядом. — Ей нужно свериться с учётной книгой.

— С учётной книгой? — недоверчиво переспросила Урсула. Это казалось совершенно неподходящей концепцией для нынешней ситуации.

Мгновение спустя дверь распахнулась. Баэл схватил Урсулу за руку, увлекая её за собой внутрь. Дверь за ними захлопнулась.

Урсула моргнула, затем кашлянула. Густой дым заполнял комнату, но его запах заглушался всепоглощающим цветочным ароматом. На столе рядом с ними трепетала керосиновая лампа.

Тусклый свет озарял худенькую молодую женщину, стоявшую перед ними.

— У вас есть медь? — она скрестила руки на груди. С копной рыжих волос она, возможно, когда-то и была хорошенькой, но теперь у неё не хватало передних зубов, а кожу покрывали розовые пятна. Бедняжка выглядела так, словно не спала целую неделю.

Баэл протиснулся мимо неё.

— Мы здесь, чтобы увидеть Паскаля.

Женщина коснулась руки Баэла.

— Подожди здесь, милый.

Она проскользнула мимо него, исчезнув за завесой дыма.

Урсула схватила Баэла за руку.

— Что это за место?

— «Чёрные монахи».

Урсула вздохнула.

— Это я поняла. Я имею в виду, что это за место?

Прежде чем Баэл успел ответить, девушка вернулась из мрака.

— Сюда.

Они последовали за ней в миазмы, и Урсула подавила желание прикрыть рот и нос предплечьем, чтобы заглушить запах. Это было бы не совсем вежливо.

Она чуть не споткнулась о первое тело — мужчину, распростёртого на полу. Сначала она подумала, что он мёртв, но он медленно убрал ногу с её пути, бормоча что-то невнятное.

Урсула последовала за Баэлом и беззубой женщиной во вторую комнату, где дым становился всё гуще. Она потёрла глаза. Здесь острый цветочный запах только усилился. Рядом с её коленями вспыхнул огонёк, и, взглянув вниз, она увидела небольшого человека, скорчившегося рядом с другим спящим телом. В одной руке он держал свечу, от которой раскуривал длинную трубку.

В сознании Урсулы начало зарождаться понимание. «О. Это что, опиумный притон?»

— Сюда, — женщина уже вела их вперёд, через узкую дверь в комнату с красными стенами. На маленьком письменном столе стояла мерцающая масляная лампа, а пол был усеян блестящими испачканными подушками. В одну из стен была встроена чёрная дверь.

— Подождите здесь, — сказала женщина, после чего исчезла обратно в коридоре.