– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Я не сомневаюсь ни минуты, – продолжаю его зомбировать.

«Вот еще, сто тридцать евро ему жалко. Крохобор! Из вредности пойду».

В Берлине в то время как раз грянули морозы. Хорошо, я приехала в шубе. Берлинцы же все кутаются в шарфы, ходят в тоненьких курточках и кашляют. Ну, все и везде. И зачем, спрашивается, так мучиться, а не одеться тепло в какую-нибудь меховушку? Наверное, все как один приверженцы Гринписа.

Правда, в оперу все в шубах приперлись. Тут они про свою «зеленость» разом забыли. Ну что ж, я вроде как не белая ворона – в театр тоже пойду в шубе. Шуба у меня шикарная, до пола – муж на рождение ребенка подарил. А муж у меня, если что-то начинает покупать, то сначала, как все мужики, жмется, но потом входит в раж и покупает все самое дорогое! Так что страну не опозорим, в оперу войдем в шубе.

Ну это я размечталась! Шубу мне мой спутник предлагает оставить в машине. С какого это, думаю, перепугу? На улице холод собачий, место для машины нашли не самое близкое. Перепуг оказался платным гардеробом. И это из-за полутора евро я по морозу бежала бегом до театра!

Ведут себя немцы в театре тоже не так, как мы. Раз уплатили деньги и пришли в театр спектакль смотреть – взгляда от сцены ни на секунду не отведут. Мы ведь как привыкли? Если что понравилось или что-то вспомнилось – сразу обсудить нужно, что-нибудь шепнуть соседу сбоку или просто понимающим взглядом переброситься. У них не так. Все взгляды – на сцену: не пропустим ничего из того, что нам предлагают за наши деньги.

Недавно была в кино в Берлине. И там та же история. Фильм закончился, пошли титры. Все сидят, внимательно смотрят на экран. Я сначала встала, потом снова села – думаю, может, вторая серия будет. Нет, все просмотрели внимательно титры и пошли восвояси. Я по Германии разъезжаю более десяти лет, пора бы уже привыкнуть и на провокации не поддаваться. Но все равно я долго потом думала, ну зачем им эти титры было читать? Так важно знать, кто монтажер, а кто водитель?

Так что опыт посещения зарубежных театров имеется.

Кстати! Не забыть взять что-нибудь нарядное.

Вот сколько ни крути и как ни ругай любимое кино всех времен и народов, а именно из «Красотки» мы знаем, чем платье для коктейлей отличается от платья вечернего и в чем нужно ходить в оперу. Ну, особо громоздкое в чемодан не влезет, поэтому я останавливаюсь на маленьком черном платье (по «Красотке» – для коктейля) и акцент делаю на украшениях. Здесь опять подарок от моего мужа, очень красивый комплект: в серебре – гранаты с жемчугом. Колье, серьги и кольцо… Комплект действительно сногсшибательный, авторская работа. Я его очень люблю. И вот есть повод его надеть, а заодно и мужа порадовать. Туфли черные с настоящими Сваровски, и на всякий случай возьмем красную пашмину. Ну что, я к опере, по-моему, готова! Спрашиваю у мужа:

– Сережа, ты не забыл, у нас в Вене опера. Какой костюм возьмешь?

– Да там купим…

– Ты не забудь, к костюму нужны ботинки, ремень, рубашка и галстук. Тоже там купим?

– Леночка, не переживай, мы же не в деревню едем, там уж, наверное, все есть. Так что, если я из твоего списка что-то забуду, – не проблема.

Ну-ну. Моему мужу бесполезно помогать собирать чемодан. Это в первые годы совместного жительства я таким неблагодарным делом занималась. Заканчивалось все каждый раз одинаково: «Зачем ты мне это положила и то положила, мне ничего такого не нужно!» – и вещи вываливались обратно. Или уже на месте: «Почему ничего не взяла?»

А теперь, что сам собрал, то и собрал. По приезде оказывалось, что ничего не собрал, – шли и спокойно все покупали. Причем мой муж сам уверен и всех убедил, что по магазинам не ходит, ему ничего не покупается, ничего и не надо!

Так что, прилетев в Вену и небрежно бросив чемоданы в гостинице, мы побежали покупать Сереже костюм (а к нему ремень, рубашку, галстук и ботинки). Ничего из списка он не взял. Почему – объяснить не смог.

В магазин идти Сережа страсть как не хотел: «Все только ради Венской оперы, чтобы любимой жене не стыдно было со мной! Мне вообще-то ничего не надо, я человек скромный!»

Костюма после двухчасовых мытарств (заметим, в одном магазине) мы купили два. Видимо, на случай перемены погоды: один костюм был из фланели, а другой – из тонкой шерсти. Рубашка белая, ботинки и ремень – черные. Галстук муж решил не надевать, мол, так будет по-молодежному. Ну что ж, мне нравится! Муж у меня строен и красив. Я в авторских гранатах, он весь от Черутти – мы готовы к Венской опере!

Начало спектакля в восемнадцать ноль-ноль. Немного настораживает. Что-то рановато. В Германии все спектакли начинаются в восемь. Может, здесь хотят за вечер два спектакля прогнать? Похвально! И поужинать успеем.

Театр потрясает воображение своей роскошью. Кругом мрамор, мозаика, роспись. Очень красиво. Выпиваем по бокалу шампанского и покупаем программку. Вот это новость! Спектакль идет четыре с половиной часа! Это что же можно так долго показывать? Но, с другой стороны, Вагнер же… Может, нас сейчас так захватит вихрь музыки, что все действо будет смотреться на одном дыхании и нам даже не захочется идти на перерыв. Кстати, что у них там с антрактами? Целых два. Вот это очень плохо! Потому что в антракте все время бывает непреодолимое желание из театра сбежать. Ну ладно, зачем мы будем об этом думать? Все-таки Вагнер! С чего это нам сбегать-то захочется?

Пока зрители рассаживаются, рассматриваем театр и людей. Все красиво: и ложи, и дамы в бриллиантах, и кавалеры в бабочках.

Все, мы настроены на серьезную музыку.

Увертюра, занавес!

Что это? Вместо декораций – абсолютно черная сцена. На сцене стоят черные стулья, на стульях сидят люди в черных костюмах, белых рубашках и черных галстуках.

Стоп, а про что, вообще-то, этот «Лоэнгрин»? Начинаю шептаться со своими спутниками. Никто не знает!

Да, неправильно мы подготовились к опере! Надо было не про Красотку смотреть, а про Вагнера читать! Мне как-то всегда казалось, что «Лоэнгрин» – это сказка. Может, перед нами – современное прочтение? Может, это такое режиссерское видение?

Артисты по очереди встают и поют по длинной арии. Понятно, почему у них опера на четыре с лишним часа растянется. Причем встают не по порядку, а хаотично так, из разных рядов. Чтобы нам интереснее, чтобы какая-то интрига была. (Нам интереснее тем не менее не становится.) Потом каждый берет свой стул, и все начинают петь хором, расхаживая со стульями по сцене.

Песнопения ведутся на немецком языке. Но я не понимаю ни слова! Кошмар! Видно, какой-то язык очень древний. Нас в школе тоже не современному языку учили, но уж этот мне совсем непонятен. Все действо сопровождается бегущей строкой. Можно выбрать немецкий язык. Это для тех, кто глухой, что ли? Или глухие в оперу не ходят? Хотя кто его знает, я уже ничему не удивляюсь. А можно выбрать английский язык. Смотрю, Сережа внимательно читает перевод. Ну вот, в антракте нам все и расскажет.

Стулья по сцене носили часа полтора, потом совершенно неожиданно (мне показалось, как-то на полуслове) закрылся занавес, и все ломанули в буфет. Мы даже сначала в буфет от удивления не пошли, все пытались разобраться, про что мы смотрим.

Да нет, по словам Сережи, вроде сказка. Как он понял, один из персонажей был королем, другой – его братом. Тетка одна толстая, тоже в костюме, оказалась вообще слепой принцессой. Это ей тем не менее не мешало вместе со всеми носить свой стул по сцене. Правда, я сразу приметила, что ходит она как-то немного боком и стулом все время на других людей натыкается. Мне ее даже жалко было, что так у нее все неловко. Я же не знала, что она инвалида изображает!

Ну ладно, костюмы, декорации – это, в конце концов, не главное. Главное – музыка и голоса. Голоса хорошие. Теперь музыка. Никак не могу понять, что мне так мешает, что напрягает? Потом понимаю: мы привыкли к совсем другой манере исполнения. Мало того что каждая ария должна иметь мелодию, она еще должна иметь начало и конец. Зрителям, как правило, нравится, и в конце они хлопают, кричат «браво».