Наконец Ачарья отвел свой взгляд. Он прижал руку ко лбу так, словно ему было больно.

– Расскажи мне о своей семье.

Катьяни была поражена. Из всех вопросов, которые он мог бы ей задать, этот был самым неожиданным.

– Мои родители были подданными прошлого короля Чанделы. Они были убиты в войне с Малвой пятнадцать лет назад.

– Как их звали?

– Мала и Динеш, – сказала она, испытывая все большее замешательство.

– Фамилию, пожалуйста, – сказал Ачарья.

Она покраснела:

– Я никогда не спрашивала.

Почему он так интересовался ими?

Он поднял брови:

– И королева никогда не говорила? Что ж, понятно. А как насчет других членов семьи? Дяди, тети, двоюродные братья?

Неловко ерзая на своей подушке, она покачала головой:

– У меня никого нет. Ачарья, почему вы спрашиваете меня о моей семье?

– Более уместен вопрос о том, почему ты не расспросила королеву более подробно? – сказал Ачарья.

Она уставилась на него, не в силах ответить. Почему она не расспрашивала королеву подробнее? Катьяни не знала ответа на этот вопрос. Как и на вопрос о том, к чему он ее подталкивает. Или все это нужно было лишь для того, чтобы заставить ее чувствовать себя неловко из-за собственного незнания?

– Они были вассалами, – сказала она наконец. – Мне повезло, что меня удочерила сама королева.

Он подергал себя за бороду, и она растрепалась еще сильнее.

– Удача к этому не имеет отношения. Ты помнишь что-нибудь из своей жизни до того, как королева Чанделы привязала тебя к себе?

– Нет, – сказала она. – Я была так больна, что чуть не умерла. Болезнь отняла у меня воспоминания.

Он вперился в нее взглядом:

– Очень удачное совпадение, не так ли? Твои родители умирают, и ты теряешь все воспоминания о том, что было до того, как она создала эту связь.

Катьяни вскочила на ноги, стараясь не дрожать от охватившего ее гнева. На что он намекал?

– Ачарья, я знаю, что вам не нравится королева и что вы не одобряете то, что она сделала. Но она сделала это, чтобы спасти мою жизнь.

– Я заставил тебя чувствовать себя неловко, – сказал Ачарья. – Это хорошо. Иногда нас нужно вывести из состояния комфорта, чтобы подвергнуть сомнению то, во что мы всегда верили. Иди, Катьяни. Но однажды, когда наберешься смелости, спроси свою королеву, кто ты на самом деле.

Ей не нужно было ни у кого спрашивать, кто она такая. И она не позволит Ачарье вселить в нее какие-либо сомнения по этому поводу.

– Я Катьяни, – выпалила она. – Королевская телохранительница Чанделы, защитница короля и королевы. Это все, что мне нужно знать.

Ачарья открыл рот, но Атрейи положил руку ему на плечо:

– Достаточно.

Его голос был мягким, но властным. К удивлению Катьяни, Ачарья успокоился.

– Ты можешь идти, – сказал он усталым голосом.

Катьяни ушла, но ее мысли пребывали в смятении. Как он смеет так с ней разговаривать! Это было не его дело. Но… как звали ее семью? Неужели у нее действительно не было живых родственников? Почему никто, кроме королевы, не говорил с ней о ее родителях?

Когда она вернулась в хижину, Айан набросился на нее с расспросами.

– У тебя неприятности? Он тебя выгнал?

– Прекрати, – сказал Бхайрав, внимательно за ней наблюдая. – Она расскажет нам, если захочет.

Катьяни бросила на него благодарный взгляд:

– Все в порядке. Мне просто нужно немного времени наедине с собой.

Бхайрав вытащил Айана на дополнительную тренировку по стрельбе из лука, что было довольно самоотверженно с его стороны, учитывая, как мало ему нравилось это занятие.

Катьяни рухнула на свой коврик и уставилась на потолок. Ее переполняли вопросы. Она скучала по Хемлате больше, чем когда-либо. Если бы только королева была рядом, она могла бы рассказать ей о разговоре с Ачарьей.

Пусть она не могла рассказать ей обо всем лично, но, по крайней мере, всегда можно было выразить свои мысли на бумаге. Катьяни встала, схватила перо и чистый пергамент из тайника Бхайрава и написала королеве зашифрованное письмо, описав все, что произошло. Затем она плотно свернула его, запечатала горячим воском и отнесла в голубятню гурукулы, чтобы отправить со следующим же свободным почтовым голубем.

В месяце Джьештха, когда жара была в самом разгаре, Ачарья объявил, что его сыновья возглавят походы по изгнанию ветал, выбрав по нескольку учеников каждый. Очевидно, веталы стали представлять угрозу для лесных деревень на окраине Нандованы. Единственным способом избавиться от них было провести надлежащие погребальные обряды, выпустив злых духов из мертвых тел, в которых они обитали.

Уттам выбрал Айана, Нимайю и трех старших учеников. Услышав свое имя, Айан просиял и поднял кулак в воздух.

– Я буду сопровождать наследного принца Айана, – сказала Катьяни, хмуро глядя на него.

– Ты не доверишь мне его защиту? – спросил Уттам мягким голосом.

Конечно, она доверяла, но…

– Мне не нужно, чтобы ты все время крутилась вокруг меня, Катья, – сказал Айан.

– Кроме того, ты идешь со мной, – сказал Дакш.

У Катьяни отвисла челюсть.

– Я?

Она не ожидала, что он выберет ее.

Он нахмурил брови:

– Или ты не хочешь узнать, как изгоняют веталу?

– Конечно хочу! – поспешно ответила она.

Дакш выбрал Ирфана, а также Варуна и двух других учеников по имени Сагар и Лаврадж. Бхайрав, к его собственному облегчению, вообще не был выбран. Они отправились в путь следующим вечером, поскольку веталы были активны только по ночам. У ворот две группы разошлись в разные стороны: Уттам – на восток, Дакш – на запад.

Это было впервые, когда они отважились отправиться в лес в сумерках. Они шли, освещаемые просачивающимся сквозь деревья вечерним светом, сопровождаемые сладким и пронзительным голосом коэля. Воздух был густым и теплым, насыщенным запахами влажной земли, измельченных листьев, сока и спелых фруктов. Душа Катьяни воспарила. Было приятно выбраться из гурукулы, пусть даже для того, чтобы охотиться на злобных мертвецов-кровососов.

Ирфан шел рядом с ней, болтая без умолку. Она несколько раз побеждала его как на тренировках по каларипаятту, так и в сражении на мечах, и все же он продолжал вертеться около нее, словно жизнерадостный, ничего не замечающий паразит. Почему Дакш взял их двоих с собой? Очевидно, не потому, что она ему нравилась, и не потому, что он был впечатлен навыками Ирфана.

Она побежала вперед, мимо Варуна и остальных, и догнала Дакша.

– Почему вы выбрали меня? – спросила она. – Вряд ли вам приятна моя компания.

Он не посмотрел на нее и не ответил, но продолжал шагать в том же ровном темпе, устремив взгляд на деревья впереди.

– Охота на веталу требует выносливости и мастерства, – раздался спокойный голос Варуна позади нее. – Личное отношение не должно влиять на такой выбор.

Она вздохнула:

– Варун, ты что, его глашатай? Ты теперь отвечаешь вместо него? Почему он не может говорить за себя сам?

– Айрия Дакш сегодня дал обет молчания, – сказал надоедливый Варун. – Он не скажет ни слова, за исключением последних обрядов по изгнанию ветал. Благодаря этому изгнание пройдет более эффективно.

– Что?

Она вгляделась в неподвижное лицо Дакша.

– Как я могла этого не знать? О, точно. Он все равно почти не разговаривает. Но как он собирается учить нас охоте на ветал, не говоря ни слова?

– С помощью дела, – сказал Варун. – Я расскажу все необходимое. Пожалуйста, внимательно следуй нашему примеру и старайся не шуметь. У ветал отличный слух.

– Держу пари, я могу заставить вас нарушить этот обет, – прошептала она Дакшу и с удовольствием увидела, что он поджал губы. В конце концов, он сам был виноват, что взял ее с собой.

Она отступила, чтобы присоединиться к Ирфану, но Варун остановил ее.