– Нет, это совершенно бессмысленно, – пробормотал голос, казалось, себе под нос. – Так ты хочешь выйти отсюда живой и невредимой или ты хочешь пойти на корм собакам?

– Чтооооо?! – завизжала Лиза, продолжая дергаться на стуле в попытке освободиться, что привело лишь к тому, что стул, наконец рухнул, и Лиза оказалось на бетонном полу. – Помоги мне встать, черномазый ублюдок!

– Ну что ж, диалога не получается. Впрочем, это было предсказуемо, – из темноты на свет шагнула невысокая фигура и направилась к Лизе. – Тебе совсем не дорога твоя жизнь. Либо ты еще глупее, чем я думал, – он опустился рядом с ней на корточки и развернул Лизу спиной к себе, нащупывая ее пальцы.

– Что ты хочешь?! Ааааааааааа!!! – раздался щелчок, и острая нечеловеческая боль пронзила сперва руки, а затем и все существо Лизы, она почувствовала, как по ладони к запястью потекли густые теплые струйки, а на пол что-то упало.

– Я начал с двух пальцев. И буду отрезать и дальше, но уже по одному, пока ты не согласишься выслушать меня и попытаться вникнуть в то, что я тебе скажу.

– Чтоооооооо?! Да ты больной ублюдок! Я истекаю кровью! Ты психопат! Тебе лечиться надо!

Еще одно движение, щелчок, и Лиза зашлась новым воплем, ощущая, как лишилась третьего пальца, а струя, заливавшая ладонь, стала обширнее.

– Выродок! – заорала она, чувствуя, что от боли вот-вот лишится чувств.

– Так ты готова идти на контакт? Или попробуем продолжить с четвертым пальцем?

– Нееееет! Говори чего тебе надо! Я согласна!

– Быстро ты сломалась. До тебя парочка была железобетонных просто. Так и окончили свой в век в канаве. Впрочем, туда этой швали и дорога. Сейчас я обработаю твои раны, и мы поговорим. Надеюсь, мой секатор тебе больше не понадобится.

Лиза лежала как в тумане, слушая, как сначала удаляются, а потом возвращаются шаги, как ее развязывают, поливают чем-то раны. Через несколько томительных минут она почувствовала, как боль отступает – Маат что-то вколол ей.

– Не переживай, это всего лишь морфий, – предупредил он ее вопросы. – А сейчас позволь мне снова связать тебя. Я должен быть осторожен.

Покончив с этим, Маат принес из темноты второй стул и поставил его напротив Лизы. Он сел против света, лицо его скрывали широкие полы шляпы, и Лиза, как ни старалась, не смогла рассмотреть его.

– А теперь расскажи мне о себе, – и Маат приложил к лицу указательный палец, приготовившись слушать.

– Что рассказать? Я Лиза, работаю тренером по фитнесу. Чего тебе надо-то? Я не пойму.

– Это я все и так знаю. И про то, что ты приехала из Пскова покорять столицу. И про то, что дымишь, как паровоз. И про дочь твою знаю. Ты расскажи мне, что ты за человек. Какие у тебя мысли, цели, желания, стремления.

– Какие еще к черту цели? Денег я хочу побольше заработать, чтобы квартиру купить!

Маат задумался, и на несколько минут в помещении воцарилась зловещая тишина.

– А вот представь, что я дарю тебе не просто квартиру, а трехэтажный особняк в Подмосковье. Полностью обставленный, со слугами. И отписываю на тебя счет в банке с такой внушительной суммой, что ты и твои дети с внуками могут безбедно на них существовать до конца жизни, не работая при этом ни дня. Так каковы твои реальные цели в этой жизни с учетом моего предложения?

– Ты серьезно что ли? – опешила Лиза. – Это что, конкурс на то, кто даст правильный ответ, тот и получит особняк?

– Я жду.

– Ну… – Лиза замялась. – Я не думала о таком никогда. Ты что, квартира в Москве – это предел мечтаний, а тут целый особняк!

– То есть ты хочешь сказать, что деньги и жилплощадь – это то, ради чего ты живешь? И обеспечь тебя всем этим, ты даже не будешь знать, что дальше делать со своей никчемной жизнью?

– Ну почему. Я буду заниматься саморазвитием, – ляпнула Лиза где-то когда-то услышанное слово.

– А вот это интересно, – интонация Маата сменилась с презрительной на удивленную. – Расскажи-ка подробнее, что именно ты будешь делать, что ты подразумеваешь под саморазвитием.

– Ну… качаться дальше буду, мне же нужно выглядеть шикарно, мне же в мой особняк нужен классный парень!

– О, вот мы и нащупали следующую твою цель. Классный мужик. Представь, что он уже есть у тебя. Тоже миллионер со своим особняком, яхтой и нефтяной вышкой. Покупает тебе бриллианты, а по выходным возит на скачки и гольф. На этом твое саморазвитие заканчивается?

– Эммм, – всерьез задумалась Лиза. – А чего еще нужно-то? Бабки есть, мужик есть. Считай, я в шоколаде!

– То есть ты целыми днями будешь ходить по салонам, качалкам и магазинам, примерять шмотки, смотреть сериалы и на этом все?

– Эммм… а какие еще варианты-то? По-моему, не жизнь, а малина! – и Лиза мечтательно прикрыла глаза, представляя себе описанную Маатом жизнь.

– Хорошо, а теперь поговорим об условиях твоего освобождения, – прервал вдруг Маат сладостные грезы Лизы.

– Ты хочешь, чтобы я согласилась выйти за тебя замуж и переселиться в твой роскошный особняк? – захихикала Лиза. – Так я согласна, милый!

– Даже несмотря на то, что я лишил тебя трех пальцев? – усмехнулся Маат.

Она пожала плечами:

– Все совершают ошибки. А ты, вероятно, просто слишком сильно влюблен и не хотел меня терять…

– Значит, так. Я отпущу тебя при одном условии: ты кардинально пересмотришь собственное отношение к жизни и займешься настоящим саморазвитием, а не поиском богатого самца и попытками заработать на квартиру. И помни, я буду пристально за тобой наблюдать и при малейшем отклонении от наших договоренностей ты снова попадешь сюда, но на этот раз я тебя уже не выпущу. Тебе дается всего один шанс исправить свою жизнь. Перейти с уровня развития сухоносого примата на уровень хомо сапиенс. Если ты им не воспользуешься, значит, тебе и вовсе не стоит засорять планету своими отходами.

– Чтоооо?! Я ничего не поняла! – вскрикнула Лиза.

– Теперь помимо стремления получить накачанные ягодицы ты должна преследовать и другие цели – познавать мир и природу человека, заняться самоанализом, полностью изменить свою жизнь. Четких инструкций я давать тебе не стану, поскольку только ты сама сможешь понять, с чего тебе стоит начать – с покупки хорошей литературы или с посещения психоаналитика. А, может, ты вообще захочешь вспомнить школьный курс математики или подберешь пару бездомных кошек. Решать тебе. Но выводы о твоем развитии буду делать я. Я даю тебе месяц. Если за этот месяц ты не сделаешь ни одного шага по уничтожению собственного ничтожества и невежества, то мне придется уничтожить тебя. Итак, ты согласна?

– Я ничего не понимаю, – лепетала Лиза.

– Это твои проблемы, милая, – процедил Маат. – А теперь тебе придется немного потерпеть.

Он подошел к ней и сунул в рот палку, велев зажать ее зубами, а затем в глазах у нее взорвались тысячи звезд, а лоб зажгло невыносимой болью. Лиза лишилась чувств в ту же минуту.

* * *

– То есть вы утверждаете, что не видели лица этого человека, и голос его был вам незнаком?

Лиза отчаянно закивала и вновь откинулась на подушку.

– А чего он хотел от вас? И почему отпустил, а не убил сразу?

– Не знаю, – пробормотала Лиза. – Чего-то он там говорил про книги и математику. Я толком ничего не поняла. Но он сказал, у меня всего месяц, и он будет наблюдать за мной. Если я не изменюсь, то он меня убьет, – и по щекам ее покатились слезы. – Вы же меня уже обо всем спрашивали!

– Да-да, извините. Просто все это звучит слишком невероятно, – пробормотал следователь и вышел из палаты в коридор. – Чушь какая-то, Вань. Это уже третья жертва за неделю. Только предыдущие две были найдены мертвыми. Но с такими же клеймами на лбу.

– Э, нет! Клейма разные! Погляди, – Иван протянул следователю три фотографии. – Схожи они только первым символом, а второй у всех трех различается. Вот это шрам Елизаветы Корвич. Первый символ такой же, как и у предыдущих двоих – что-то среднее между буквой Р и обыкновенным пером.