- Конечно, можно, - старший менеджер Людмила так неожиданно просияла улыбкой, что я вздрогнула.
Надо же, как у нее резко настроение меняется. Когда в коллективе есть такой человек, работать становится очень сложно. Как на минном поле - все время ждешь взрыва, и каждый раз он происходит неожиданно.
А девушка продолжала весело щебетать:
- У нас очень многие так начинают: сначала приходят посмотреть, а потом так увлекутся, что бегут в школу записываться. Фламенко, что вы хотите!
Она вскинула руки, задрала подбородок, качнула бедрами и топнула ногой. На мгновение ее фигурка стала почти точным подобием силуэта на стене - только там юбка была длинная и развевающаяся, а на Людмиле прямая и короткая.
- Вы тоже танцуете?
- А как же, - теперь Людмила рассмеялась и сделала изящный, почти балетный пируэт. - Здесь все танцуют! Мы так живем, понимаете?
- Весело живете, - если бы не сцена, произошедшая минуту назад, я бы, наверное, позавидовала.
- Не в этом дело. Видите ли... простите, а как к вам обращаться?
- Рита, - я зачем-то сделала что-то вроде легкого реверанса, очевидно общая атмосфера подействовала.
- Так вот, Рита, фламенко - это не веселье. Это не просто танец, это целая философия. Выучить движения не так сложно, но фламенко танцуют не ногами, фламенко танцуют душой! И словами этого не объяснить, это надо видеть, а потом самой попробовать... пойдем!
Танцуют душой? Не знаю, не знаю. Если это так действует на нервы, я против!
Мы прошли через узкий коридорчик, миновали поворот с табличкой-стрелкой "раздевалка" (черное на красном, а как же!), и подошли к большим застекленным дверям. Здесь хорошо была слышна музыка, неровный топот и веселый женский голос, ритмично выкрикивающий:
- И-и-раз! И-и-молодцы, девочки! Катя, подбородок выше! И-и-ножкой! И-и-ножкой! Светлана, подбери живот! И-и-раз! Плечики держим!
Людмила осторожно приоткрыла дверь и поманила меня.
- Смотрите, - прошептала она. - Эта группа занимается всего полтора месяца, а какие стали красавицы!
Я послушно заглянула в щелочку. Мне была видна только часть просторного зала, но этого было достаточно. "Девочек" было десятка полтора. Все в черных обтягивающих кофточках и ярких пышных юбках. И все в туфлях на невысоких устойчивых каблуках. Они стояли ко мне спиной - точнее, не стояли, а топали, вертелись и подпрыгивали, повинуясь музыке и командам стройной женщины лет сорока. Очевидно, это и есть преподаватель и владелица школы фламенко, госпожа Санчес. Я указала на нее взглядом, вопросительно подняла брови.
- Елизавета Максимовна, - подтвердила Людмила.
Женщина запела, ритмично хлопая в ладоши, и закружилась на месте, стуча каблуками. Ее ученицы послушно подхватили песню, повторяя движения... в меру сил пытаясь повторить. Более или менее удачно получилось только у троих - они были и постройнее, и погибче. У остальных изящество заменялось усердием.
- На каком языке они поют? - шепотом спросила я.
- На испанском, естественно, - Людмила посмотрела на меня с удивлением. - Изучение испанских народных песен входит в обязательную программу курса. Надо же пропитаться мелодикой.
- А-а, - я понимающе покивала. Действительно, какие же могут быть танцы, если мелодикой не пропитываться?
Смотреть и правда оказалось интересно. И действительно тоже захотелось танцевать. Не настолько, конечно, чтобы "бежать, в школу записываться", но на том, что я постукиваю по полу каблуком в такт музыке, я себя поймала. Людмила это тоже заметила.
- У вас хорошее чувство ритма, - прошептала она.
Улыбка, которая сопровождала эти слова, была исключительно профессиональной - улыбались только губы. А взгляд... Странно, мы ведь только что, кажется, выяснили отношения. Тем не менее, у меня было четкое ощущение, что Людмила продолжает воспринимать меня как неприятность, причем неприятность серьезную. И теперь пытается просчитать, какие необходимо принять меры, чтобы нейтрализовать мое негативное влияние.
Урок закончился. Елизавета Максимовна выключила магнитофон и захлопала в ладоши.
- Спасибо, девочки!
"Девочки" тоже зааплодировали, расслабились и загомонили, обмениваясь впечатлениями.
- Подождите минуту, - попросила Людмила и скользнула в зал.
Ученицы потянулись к выходу, и мне пришлось отступить в глубину коридора, так что я не могла видеть, как старший менеджер разговаривает с директором школы. А жаль. Интересно, как ко мне отнесется госпожа Санчес?
Елизавета Максимовна отнеслась ко мне спокойно и деловито. Она вышла из зала последней и кивнула:
- Добрый день. Давайте пройдем в мой кабинет.
И легко зашагала, словно поплыла по коридору. Черный лебедь. Одиллия. Я потрусила за ней, просто физически чувствуя свою неуклюжесть.
Кабинет директора школы оказался маленькой комнатой, интерьер которой ни чем не отличался от того, что я наблюдала в холле. Отсутствие окон, черные фигурки на красном фоне и мягкие кожаные диванчики вдоль стен. Если там и имелось место для работы с документами, то я его не заметила. То есть ничего похожего на письменный стол или секретер! Немного странно для кабинета, правда?
- Присаживайтесь, - Елизавета Максимовна указала мне на один из диванчиков, - и я отвечу на ваши вопросы.
- Спасибо.
Я постаралась опуститься на диванчик как можно изящнее - рядом с этой женщиной хотелось двигаться плавно и элегантно, живот сам собой втягивался, а плечи расправлялись. Мало того, сразу возникали мысли, к которым я в обычном состоянии не склонна: например, что все жареное, острое и сладкое чуждо человеческой природе, а подъем в шесть утра с последующей пробежкой и контрастным душем - наоборот, очень даже этой природе свойствен. И, разумеется, та же самая природа просто требует занятий танцами, а конкретнее - фламенко.
