- Благодарить нас пока не за что, - грубовато прервал ее шеф. - Давайте сначала конкретно определим наши обязательства. Вы хотите, чтобы мы избавили вас от проблем с милицией, доказав, что вы - жертва клеветы, а так называемое покушение на вашего супруга является инсценировкой, так?

  - Так, так! - мелко закивала Елена Юрьевна.

  - Но это только первый этап. Желаете ли вы, чтобы мы нашли того, кто эту инсценировку организовал? И доказали его вину?

  - Разумеется, желаю! И все доказательства тоже! Пусть Геннадий знает, с какой дрянью он связался!

  - Кхм. То есть вы настаиваете, что за всеми вашими неприятностями стоит новая... скажем так, подруга вашего мужа.

  - А кому бы это еще было нужно?

  - Например, вашему супругу.

  - Геннадию? - Котельникова широко открыла глаза.

  - Ну да. Допустим, его утомили переговоры по разделу имущества, и он решился на такие крайние меры.

  - Ерунда, - отрезала клиентка. - Геннадий Михайлович - человек порядочный. Он не всегда умеет противостоять дурному влиянию, но на подлость не способен. Говорю вам, это она, Сантана.

  - Что ж, не буду спорить. Вернемся к уликам. Вы говорили про фотографию мужа. Что это за снимок?

  - В каком смысле? - похоже, Елена Юрьевна утомилась и стала хуже соображать.

  - Групповая фотография, домашняя, пляжная, портрет, фотография на паспорт? - расшифровал свой вопрос Баринов.

  - А, понятно. Это что-то вроде художественного портрета на фоне природы. Прошлой осенью мы ездили в лес - устроили небольшой пикник, и Саша нас всех там фотографировал.

  - Саша?

  - Приятель нашей дочери... теперь это называется бой-френд. Он занимается фотографией. И аппарат у него особенный, профессиональный, что ли. Я в этом не разбираюсь, но Саша сначала фотографирует, потом что-то такое на компьютере делает - чтобы красиво все и в рамочке. Эта фотография тоже очень хороша: мы с Геннадием сидим на бревне, на фоне куста шиповника. Мы тогда еще ягод набрали...

  - Понятно. А кольцо? Это ценный предмет?

  - Ну-у... что считать ценным? Для меня - да. Все-таки, подарок, символ. А рыночная цена? Я, честно говоря, и не знаю, сколько оно стоит. Золото девятьсот пятьдесят восьмой пробы и камень качественный, но вещь не авторская. Средняя цена, думаю, тысяч тридцать, не больше.

  С гордостью могу заметить, что, услышав это небрежное: "тысяч тридцать, не больше", я и глазом не моргнула. Хотя совсем недавно, пересчитав эти тысячи на свою учительскую зарплату (а у меня, если кто не помнит, высшая категория!), я бы не сдержала горького вздоха. По меньшей мере, горького вздоха. А сейчас - что ж, ничего особенного. Работа у меня теперь такая: приходится иметь дело с людьми обеспеченными, для которых тридцать тысяч за колечко - средняя цена. И я научилась не испытывать к этим людям неприязни. В конце концов, то, что у них есть деньги, еще не означает полного отсутствия положительных качеств.

  - Кольцо я сняла в тот день, когда Геннадий Михайлович ушел, - продолжала тем временем Котельникова. - Убрала в шкатулку.

  - А почему не в сейф?

  - В квартире у нас сейфа нет, только в ресторане. Да я и не думала об этом. Всегда мои украшения в шкатулке лежали. Я же говорю, ничего такого особенно дорогого у меня нет. Так, необходимый комплект, чтобы было в чем в люди выйти.

  Я незаметно скользнула взглядом по клиентке. Действительно, украшениями она не перегружена. Серьги отсутствуют, даже уши, кажется, не проколоты; на шее тоже - ни бус, ни цепочки. На безымянном пальце правой руки вместо обручального кольца тонкий "девичий" перстенек с жемчужиной. И, в пару ему, скромная брошечка - две жемчужины в затейливой оправе. Представления не имею, сколько этот жемчужный гарнитур стоит, но вряд ли он дотягивает даже до "средней" цены в тридцать тысяч.

  - Сначала кольцо сверху лежало. А потом, постепенно, оно как-то закопалось. Ну, вы же понимаете: то одно возьмешь, то другое, потом сверху что-то бросишь... Наверное, месяц мне это кольцо на глаза не попадалось. Да я о нем и не вспоминала. Зачем?

  - А кто имеет доступ к вашей шкатулке?

  - Никто. Кому вообще в голову придет в моей шкатулке шарить?

  Гошка снова бросил на клиентку выразительный взгляд и снова - о чудо! - промолчал. Шеф тоже ограничился тем, что деликатно кашлянул. И задал следующий вопрос:

  - Убедительного алиби на момент вашей предполагаемой встречи с бомжом вы, как я понимаю, предоставить не смогли?

  - Какое алиби! - горестно всплеснула руками Елена Юрьевна. - Я дома была, потом по магазинам пошла... кажется. Не помню! Я совсем запуталась!

  - А когда именно эта предполагаемая встреча состоялась?

  - Бомж утверждает, что в пятницу, после обеда. Часа в четыре, примерно.

  - Помилуйте, Елена Юрьевна, - не сдержался Гоша. - Сегодня только понедельник! Как можно не помнить?

  Котельникова обиделась:

  - Я не нарочно. Наверное, самогипноз сработал.

  - Что сработало? - удивился Баринов.

  - У меня нервы на пределе, - охотно объяснила Елена Юрьевна. - А сестра посоветовала специальные упражнения для поддержания психологического равновесия. Каждый вечер, перед сном, надо десять минут лежать, закрыв глаза и забывать.

  - В каком смысле: "забывать"? Что именно?

  - Забывать все плохое. Вот что было в жизни неудачного, все взять, и выкинуть из головы. Только у меня не очень хорошо получается. Забываю не плохое, а все подряд.