Роман был бурным, Ён Со после настойчивого ухаживания со стороны молодого человека вскоре стала жить с ним, они совместно оплачивали небольшую съемную квартиру, и девушка была счастлива, засыпая и просыпаясь в объятиях возлюбленного.

До тех пор пока однажды среди дня не приехала домой за какими-то рабочими документами, которые забыла забрать утром, и не застала в их совместной постели Вон У, кувыркающегося с тощей девицей, волосы которой были выкрашены в невообразимый оттенок голубого, а на пояснице наколота татуировка в виде большой красной розы. Это успела разглядеть шокированная Ён Со, соляным столбом застывшая на пороге спальни, пришедшая туда на странные звуки, которых, по определению, не должно было раздаваться в квартире в это время дня. Любовнички были так увлечены своим занятием, что даже не заметили появления «третьего лишнего».

А девушка некоторое время не могла вымолвить и слова, а потом, немного придя в себя от шока, схватила стоящую на комоде у стены керамическую вазу и с размаху саданула ей об пол. Девица, оседлавшая чужого парня, взвизгнула от неожиданности, а изменник заметил, наконец, разозленную Ён Со, и глаза его полезли на лоб:

– Дорогая… Ён Со… Это не то, что ты думаешь!..

– Правда?! – ядовито осведомилась она. – Не то, что я думаю?! И что же я должна думать, оппа, когда вижу, как ты оскверняешь нашу постель с этой девкой?! Я не слепая и не глухая, дорогой! Вы так стонали, что слышно было еще в подъезде! Что ж! Продолжайте! Не буду вам мешать! – а сама, не слушая лепета теперь уже бывшего парня, хлопнула изо всей силы дверью спальни и отправилась в прихожую. Вытащила с антресоли большой чемодан, вернулась в комнату и покидала туда свои вещи, ноутбук и все то, что принадлежало лично ей.

Девица так и не показалась из спальни, а Вон У, уже в спортивных штанах (на голое тело, как она полагала), стоял, растерянный и жалкий, и пытался что-то объяснить. Но Ён Со старалась не слушать его и только собирала чемодан, потому что боялась, что если остановится, то не выдержит и разревется, как последняя дурочка.

Но она стиснула зубы и, только щелкнув застежками чемодана и подхватив его за ручку, подошла к двери и на пороге, уже обувшись, оглянулась и сухо сказала:

– С этого момента мы – чужие люди! Можешь и дальше спать с кем пожелаешь, только, умоляю, не надо звонить мне и пытаться встретиться. Забудь обо мне! Считай, что я умерла! Всё! – и она на негнущихся ногах, как стойкий оловянный солдатик, шагнула из квартиры.

Поймала такси и только тогда, сидя на заднем сиденье, расплакалась, зажимая рот руками, не обращая внимания на пожилого таксиста, бросающего на нее короткие взгляды в зеркало заднего вида. Потом, достала из сумочки бумажные платочки и высморкалась, стараясь делать это как можно тише. Промокнула глаза еще одним платочком и к моменту, когда машина подъехала к галерее, относительно успокоилась. Водитель помог ей вытащить чемодан из багажника и, уже собираясь садиться в автомобиль, сказал негромко:

– Не расстраивайтесь, агаши (госпожа, барышня)! Все проходит, пройдет и это!

Она молча кивнула и, не глядя на него больше, покатила чемодан по асфальту.

Приехав на работу, девушка занялась первостепенными делами, а именно – теми самыми злополучными документами, поездка за которыми перечеркнула ее жизнь, разделила ее на «до» и «после».

Потом, когда немного разгребла завал (дел в галерее всегда было полно), опять навалилась такая тоска, что, сидя в небольшом кабинетике, выделенном ей еще полгода назад директором галереи, она опять начала всхлипывать, проклиная мысленно мерзавца, предавшего ее, а потом вдруг зазвенел телефон (девушка вздрогнула от этого пронзительного звука). Она испуганно взглянула на экран смартфона, но это была всего лишь ее подруга, Хан Со На. Та сразу с места в карьер защебетала:

– Привет, дорогая! Давай сегодня сходим куда-нибудь, проветримся!

– Со На-а-а… – провыла в трубку Ён Со, и испуганная подруга тут же стала допытываться, что случилось.

– Ты позволишь мне пожить у тебя? – плакала в трубку девушка.

– Да что случилось-то, Ён Со?

– Этот гад… Он изменил мне!

– Что?! – не поверила своим ушам Со На. – Изменил?!

– Да-а-а…

– Подожди, ничего не понимаю! Как ты узнала?

– Я приехала домой за документами из галереи, которые забыла взять утром, и застала его с какой-то девкой…

– Да ты что!! И что? Они прямо…

– Они занимались сексом прямо там… на нашей кровати, представляешь?!

– Вот скотина! – выругалась Со На. – И что ты? Хотя бы дала ему по морде?!

– Нет! Я собрала чемодан и ушла оттуда…

– Бедняжка моя! Ну, не плачь!

– Ты пустишь меня на время?

– Конечно, какой разговор! Нет, но какой мерзавец! Вот не нравился он мне никогда! Что-то я подозревала в нем такое – червоточину какую-то! – распалялась подруга.

– Ладно, Со На! Мне надо работать. Так вечером я приеду к тебе?

– Конечно, солнышко! – заверила ее та. – Буду ждать тебя!

После ее звонка Ён Со спохватилась и отправила в «черный список» бывшего. А потом, собравшись с силами, все-таки доработала до конца дня. Если директор или другие коллеги что-то и заметили – не подали виду. Ее чемодан так и простоял до самого вечера у стены, не особенно бросаясь в глаза, полузакрытый письменным столом.

После работы девушка на такси приехала к Со На. Та была дома, вернувшись из модного салона, где работала парикмахером, и готовила ужин.

Потом, уже сидя за столом, заставила подругу рассказать в подробностях, что произошло. Снова принялась ругаться на Вон У. И вдруг замолчала, уставилась на Ён Со, прожигая ее взглядом темных, почти черных глаз, так что та захлопала ресницами:

– Что? Ты чего?!

– Я знаю, что мы будем делать!

– Что?.. – растерянно спросила она.

– Так, что у нас завтра? Пятница?

– Эй, Со На! Ты что задумала? – с опаской посмотрела Ён Со.

– Мы выбьем клин клином!

– Че-го-о?! Какой еще клин?..

– Этот слизняк тебе изменил? Теперь ты должна изменить ему!

– Это… Со На, подруженька! Не выдумывай!

– Чего ты испугалась, дурочка? Приоденем тебя, макияж сделаем – и в клубешник какой-нибудь!

Со На работала в салоне красоты парикмахером и знала последние веяния в модных прическах.

– Э нет! Красить волосы не дам! И стричь – тоже! – выставила вперед ладони Ён Со.

– Ладно, но платье ты наденешь мое! У тебя, небось, подходящих для клуба и нет… – скептически оттопырила нижнюю губу Со На. – Найдем тебе там какого-нибудь красавца – о том недоумке и не вспомнишь!

– Ох, подруга! Я даже не знаю…

– Зато я знаю! И не спорь! Завтра же и пойдем! Ух, на твои синие глазки мужики валом попрут!

– Нет, Со На, я не хочу!

– Что?

– Не хочу, чтобы кто-то там видел реальный цвет моих глаз. Не хочу!

– Фи! Да это и не проблема! Не хочешь – и не надо! Наденешь контактные линзы – хоть черные, хоть белые, хоть золотые или серо-буро-малиновые…

– Хочу обычные, коричневые, чтобы не выделяться в толпе. И что-то с волосами надо сделать.

– Ну… Можно парик какой-нибудь попробовать! У нас в салоне есть…

– Думаешь?.. – с сомнением спросила Ён Со.

– Конечно! А теперь давай посмотрим платья!

И она потащила девушку к шкафу, в котором на плечиках висели ее наряды. Заставила перемерить кучу платьев, одно «развратнее» другого, как выразилась Ён Со, на что подруга почти всерьез обиделась, но, вдохновленная идеей непременно «отомстить тому ушлёпку», снова принялась вертеть девушку и так, и эдак, подбирая ей наиболее выигрышный наряд. В конце концом остановилась на ярко-зеленом платье на узких бретельках, обтянувшем фигуру Ён Со, как вторая кожа.

Но тут уж возмутилась сама «пострадавшая сторона»:

– Со На! Как я в нем пойду?! Да стоит мне только наклониться, как все в клубе узрят мои трусы!

– Вот поэтому ты и наденешь самые свои красивые! Показывай, что там у тебя есть! – подруга была непреклонна.