Альсада старательно изображал интерес, но женщина явно что-то почувствовала и снова попыталась завладеть его вниманием:

– Но потом мы говорили по телефону.

– Когда?

– Вчера вечером.

Альсада поднял брови и выпустил ручку из пальцев.

– Сеньора, вы должны понимать, что ставите нас в весьма неловкое положение. Если ваша сестра действительно общалась с вами только вчера, то, в соответствии с нашей должностной инструкцией, мы пока не можем считать ее пропавшей без вести. Мы не можем…

– Я прекрасно понимаю, инспектор, – перебила женщина.

Альсада демонстративно посмотрел на часы:

– Еще и суток не прошло. А когда речь о совершеннолетних, мы должны выждать не менее двадцати четырех часов с тех пор, как человек в последний раз выходил на связь, и только потом…

– Но это в случае, если нет оснований полагать… – с нажимом произнесла женщина, перебив инспектора. Опять. – Что исчезновение было насильственным.

– Знаете, мы все же предпочитаем термин «непреднамеренное».

– Ну, разумеется. – Разрешаете? Вот спасибо. – Я подробно изучила вопрос.

– Я рад, сеньора. – Он покривил душой. – Тогда вам, должно быть, известно, что мы обычно рассматриваем исчезновение человека не как самостоятельный эпизод, а как составную часть более масштабного преступления. Как симптом более серьезной болезни, так сказать. Люди пропадают – преднамеренно или нет, – но у этого всегда, всегда есть причина. Наш обширный опыт показывает, что, если сосредоточиться на ней, вероятность успешных поисков повышается. Ведь как только мы ее уясним, то сможем вычислить маршрут вашей сестры и вернуть ее домой в кратчайшие сроки. Так почему же вы думаете, что ее исчезновение можно назвать…

– Непреднамеренным. – Умница. – Видите ли, вчера, когда мы с ней разговаривали, голос у нее был встревоженный.

– Не хочу показаться… Как бы точнее выразиться? Да, как бы точнее выразиться, Хоакин? Этого нам недостаточно.

Женщина опустила взгляд, сложила руки на коленях и словно бы напрягла память. Альсада воспользовался заминкой, чтобы повнимательнее ее рассмотреть. Легко было представить, какой она была лет пятнадцать назад – образцовая студентка, всегда в первом ряду, безупречная осанка, «отлично» по всем предметам. К таким людям особенно тянет в тяжелые времена. Так почему же она никак не может четко и последовательно изложить суть дела? Что-то тут не вязалось, но что, Альсада никак не мог понять.

– Расскажите нам о своей сестре, – мягко предложил он.

– Она замечательная.

– Я о другом. Давайте начнем с имени.

– Ее зовут Норма. Норма Элеонора Эчегарай.

Альсада заметил, как взгляд Эстратико тут же оторвался от блокнота.

– А вы, случайно, не из… – начал было инспектор.

Не из семейства самых богатых землевладельцев в стране?

– Вы все правильно поняли.

Черт. Значит, спихнуть все на Эстратико не выйдет – эти-то точно затребуют, чтобы ими занималось начальство.

– И нет, в том доме мы больше не живем, – поспешно добавила женщина. В тоне ее появилась холодность.

– Так он ведь уже давно пустует, разве нет? – спросил инспектор, поймав себя на том, что невольно подыгрывает собеседнице.

Она будто прочла его мысли:

– Простите. Привычка. Меня все об этом расспрашивают. Так что вы просили… рассказать о сестре?

– Да. Итак, случалось ли с ней такое прежде? Может, она уже пропадала на пару дней, забыв сообщить, куда собирается?

Женщина покачала головой. Ее супругу весь этот разговор, по всей видимости, уже порядком наскучил, а еще было заметно, что он тоже хочет поучаствовать в беседе, хотя бы и с целью положить ей конец. Так вот кто мне все расскажет.

– Ни разу такого не было? – настойчиво переспросил Альсада. – То есть можно с уверенностью сказать, что такие исчезновения совсем не в ее стиле?

– Моя свояченица всегда была… – Супруг заерзал на стуле, и кожаная обивка под ним скрипнула. Ну же, не томите. – Сложным человеком.

– Сложным?! – возмущенно переспросила сеньора Эчегарай. – В каком смысле?

Муж прервал ее нетерпеливым жестом. Зрачки у Альсады расширились. Позволь он себе такое в разговоре с Паулой, ему пришлось бы неделю спать в садовом шезлонге, а потом еще умолять, чтобы пустили обратно. А сеньора Эчегарай послушно умолкла.

– Сколько я ее знаю – а мы с женой сыграли свадьбу шесть лет назад, – Норма постоянно попадает в ситуации, когда ей требуется помощь. Не далее как в прошлом месяце нам пришлось выплачивать за нее залог, когда ее задержали с огромным запасом жидкого мыла – она, видите ли, захотела наполнить пеной фонтан на Пласа-Лола-Мора! – Он хохотнул.

До этой секунды Альсада и представить себе не мог, что он способен улыбаться – не то что смеяться.

– Это было забавно. Она вообще забавная девчонка. Что тут поделать? Это же вовсе не значит, что она попала в беду.

– Факундо, прошу тебя.

Инженер вроде бы говорил дело. Но так, что в иной ситуации Альсада с удовольствием подыскал бы повод его ударить. А сейчас лишь спросил, обращаясь к сеньоре Эчегарай:

– А у вас нет ее фотографии?

– Есть, конечно. – Она проворно достала из кошелька маленький, не больше фото для паспорта, снимок. На нем Норма Эчегарай была запечатлена в мантии и четырехугольной шапочке. – Фото сделано два-три года назад, но она нисколько не изменилась, – пояснила женщина.

А выбор, между прочим, очень удачный. Пускай это и несправедливо, но полиция скорее отложит в сторону убийства, ограбления, изнасилования и драки ради поиска примерной выпускницы Университета Буэнос-Айреса, чем юной тусовщицы с миллионами на счете, и так было всегда. Синяя лента на плече: значит, девушка изучала экономику. Альсада наклонился над снимком.

Это она.

Та же безмятежность, словно на старых фотографиях, обработанных сепией. Откровенная, даже зазывная улыбка.

Неужели она?

Женщина в морге? Девушка на фото была точно такая же бледная, темноволосая и прекрасная. Но таких – пол-Буэнос-Айреса. Сосредоточься, Хоакин, ты же профи. У этой девушки совсем иная судьба. Исчезновение она наверняка подстроила, своими средствами, а они немаленькие, и объявится через пару дней без единой царапины. Чтобы потом хвастать перед гостями на вечеринках, к ужасу сестры.

Но не обольщается ли он? У Альсады вдруг закружилась голова.

– Инспектор!

– Да, сеньора.

– Все в порядке?

– Да-да. – Альсада взял себя в руки. – Я вот что хотел обсудить… Ваш супруг, сеньора, высказал весьма логичное предположение.

Сосредоточься.

– К чему бить тревогу? Во всяком случае, так рано? Если, как вы говорите, исчезновение никак не может быть розыгрышем или шалостью, не подозреваете ли вы, что здесь имеется финансовый мотив?

Вряд ли. В таком случае семейство Эчегарай уже получило бы письмо от похитителей. Хороший похититель обычно управляется за сутки. Альсада невольно вспомнил, как профессор уголовного права объяснял им, насколько похищение сложнее в исполнении, чем прочие преступления. Его тогда поразило, как деловито и сухо Ираола перечисляет проблемы злоумышленника: риск возникновения привязанности к жертве, неспособность принимать трезвые решения, необходимость постоянного контроля и, самое главное, что, когда все закончится, неизбежно останется свидетель.

Сеньора Эчегарай подняла левую бровь:

– Деньги не главное в этой жизни, инспектор. Даже для таких людей, как мы.

Она была права: есть пресловутые мы, причем Альсада в их число не входит. У них имеется личная охрана и частные детективы. Но они обратились в полицию. За десятилетия службы Альсада поневоле усвоил, когда стоит надавить, а когда нет.

– Предположу, что у нее были телохранители.

– Ваше предположение верно, – откликнулась сеньора Эчегарай, по-прежнему натянуто.

– Где они находились?