— Дрэго…

— Можете звать меня Лис.

— Лис?

— А что вас удивляет? — продолжая неизменно улыбаться, мужчина слегка приподнял свои светлые, словно выгоревшие на солнце брови. — Листет Дрэго де Романус. Приятно познакомиться.

Увидев, как я замешкалась, составляя факты на заваленной информацией полочке, мужчина игриво закатил глаза, поторопившись объяснить.

— Я из очень дальней ветви этой семьи, можно даже сказать, побочной. Только лишь поэтому я могу так долго находиться на чужой территории, не слишком от этого страдая. Да и вообще я выносливый.

— Прекратите.

Отступая, хмуро уставилась на вампира, так как фактически была беспомощна перед ним — особенно если вспомнить о силе и скорости этих существ.

— Шутка, милая танна, — острый уголок губы дернулся еще выше. — Я не враг вам, это точно, но на кону существование нашего общества, и так как князь переписывает свое завещание по десять раз на дню, пытаясь скрыть от всех, что его сердце принадлежит другому клану, я останусь верен себе, ставя вас в известность об этом.

— Чего вы от меня хотите? Если бы я могла что-то исправить, то обязательно бы это сделала.

— Вы можете, дорогая госпожа Кристенсон.

— Если вы намекаете на то, чтобы я оставила братьев Энеску, то это невозможно, — рассыпавший по рукам ворох мурашек только подтвердил мое предположение.

Сама мысль покинуть их, уйти вызывала во мне яростное сопротивление, подсказывая, что Адриан победил и день первого снега не станет днем нашей с ними разлуки.

Я привязалась, и так сильно, что голова кружилась от осознания собственной принадлежности им. Все мое напускное своеволие по итогу сошлось в одной точке — свободе выбора остаться в Сумеречной Лощине с господами Энеску, изначально твердившими, что мы созданы друг для друга.

— О нет, что вы! — Вскинув руки, вампир драматически приложил их к груди. — О таком я даже и подумать не мог! Есть другой выход. Он мало кому будет приятен, но это единственное верное решение, которое вы можете принять.

— Слушаю.

— Примите его светлость в свой клан. Вы, наверное, знаете, что существование круга невозможно лишь с двумя, так что губить братьев Энеску нам вовсе не обязательно. Я бы даже сказал глупо. Напротив, следует объединить семьи. Его светлость останется жив, братья никогда вас не покинут, и, в общем-то, все останутся довольны. Не находите?

— У вас интересные методы решения проблем, — шокированно пробормотала я, переваривая слова вампира. — А разве так можно?

— Можно, но никто и никогда этим не пользовался. Мы же собственники до мозга костей, госпожа Кристенсон.

— Звучит неожиданно…

Если это действительно возможно, то Дрэго прав. Это единственный шанс усмирить ту бездну, что разверзлась между мной и тремя мужчинами, которые оказались связаны между собой.

— По обыкновению я многих раздражаю, и чаще всего ко мне никто не прислушивается.

— Неудивительно, — хмыкнула я, но мужчина даже не дрогнул. — Вы ведете себя чрезвычайно надменно. Не сочтите за грубость.

— Нисколько, — предложив мне локоть, словно ничего и не было, Дрэго продолжал улыбаться, нервируя мои и без того натянутые нервы. — Самый лучший способ получить правду — разозлить. Сгоряча мало кто способен скрывать ложь, стараясь задеть как можно больнее. Я провожу вас до повозки, госпожа Кристенсон.

— Буду премного благодарна.

На улицу мы вышли в мертвом молчании, но если я окончательно погружалась в свои нелегкие думы, прогоняя сомнения о своем решении, то Дрэго не говорил лишь потому, что не хотел, продолжая растягивать губы в своей раздражающей улыбке.

— Я довезу вас до Виндэм-холл, но до порога провожать не буду, не обессудьте, — усевшись на козлы после того, как помог мне устроиться, сказал он. — Не думаю, что мне будут рады. Впрочем, как и всегда.

— Не смею вас об этом просить, — успокоила я, хватаясь за скамью, когда кони с диким азартом сорвались вперед.

Глава 14

У ворот поместья братьев Энеску мы оказались чрезвычайно быстро. На секунду мне даже показалось, будто вампир повез меня несколько иной дорогой и, прыгая по изломам, сократил время нашей поездки до минимума, руководствуясь желанием как можно быстрее избавить себя от моего общества.

— И помните про древо, госпожа Кристенсон, — поцеловав мои пальцы на прощание, Дрэго взглядом проводил меня до дверей, щелкнул поводьями и умчался, оставляя после себя только поднятую в воздух пыль.

Стоя на пороге, я хватала губами воздух, еще не зная, что именно скажу братьям Энеску.

С одной стороны, мне должно было чертовски плевать на судьбу вампиров в целом и на Мариуса в отдельности, но что-то неправильное, словно я нарушаю ход жизни, свербело в груди, не позволяя легко и просто отказаться от участия в этом фарсе. С другой стороны, равнодушием к вампиру я точно не страдала, уже давно запутавшись в чувствах, которые он у меня вызывал, собрав всю гамму от ненависти до трепета.

К тому же моя человечность выла, угрожая сорваться с цепи и разнести меня в клочья за холодность и бездействие. Пустить все на самотек и не воспользоваться предложенным Дрэго решением уже сейчас выглядело ужасающе отвратительной идеей.

— Адриан? Амадей? Вы где?

Набравшись смелости, зашла в дом, оглядывая пустынный холл. Дом словно спал, и мертвенная тишина заставляла меня нервничать, скрывая присутствие жизни за толстыми стенами.

— Адриан? Вы дома? — заглянув в гостиную, покрутила головой, ничего и никого не заметив и убеждаясь в том, что эти прятки разгоняют сердцебиение.

— Аврора…

Обернувшись на голос, облегченно выдохнула, заметив в проходе Адриана. Тот болезненно морщился и потирал шею.

Из-под расстегнутой рубашки выглядывал натренированный живот с заметным рельефом мышц, полосами расчертивших его тело. Темные волосы свободно рассыпались по плечам; обычно незаметная седая прядь, что пряталась в общей массе, сейчас буквально бросалась в глаза, делая мужчину домашним, но все же каким-то потерянным.

Он не двигался с места, глядя на меня с настороженным ожиданием, словно не решаясь подойти и что-то сказать.

— Я… потеряла вас. Испугалась, — честно признавшись, сжала в кулаке ткань юбки, пряча волнение.

Между нами определенно что-то изменилось. Уверенность, что братья знали, из-за чего Мариус так себя ведет, определенно нарушила тонкое полотно доверия между нами.

Они не соврали, но и не назвали истинную причину. Едва ли вампиры посчитали это неважным — они специально утаили это.

С точки зрения логики я должна была злиться на них и обвинить в недомолвках, ведь из-за этого мне пришлось с головой нырнуть в происходящее, даже не зная, к чему быть готовой.

Но я не могла…

Увидев, как их с Амадеем пронзает боль, я озверела от отчаянья, на секунду теряя голову. Такого ужаса я не испытывала, даже когда Генри рыскал по саду, чтобы закончить свою экзекуцию: тогда я всего лишь боялась не выбраться, а сегодня понимала, что определенно сломаюсь, перешагни Мариус грань.

Что-то незнакомое ломалось во мне, и мир неожиданно резко начал терять краски, словно это самое страшное, что могло произойти в моей жизни, перечеркивая ее жирной линией, как испорченный черновик.

— Адриан… — сделав несколько робких шагов в его сторону, цепенеющим взглядом наблюдала за реакцией, так и не решившись подойти вплотную.

— Я не хочу тебя отпускать.

— Куда?

Сжав кулаки, вампир резко шагнул вперед, за секунду сметая оставшееся между нами расстояние.

Знакомый, успокаивающий аромат проник в легкие, заполняя там все пьяным туманом, который каждый раз призывал меня уткнуться носом ему в грудь и закрыть глаза.

— К нему. Не хочу. Нет, Аврора.

Хоть голос и звучал надрывно, надломленно, каждое слово пропитывала уверенность в принятом решении. Адриан определенно не собирался так просто отпускать свой шанс, смирившись с тем, что так будет лучше. Судя по высоко вздымающейся груди, ярость клокотала в нем, как кипящая смола.