- Я не уйду отсюда, пока вы не приведете себя в порядок, и сама провожу до школы. У вас сегодня экзамены!
Девчонки вяло огрызались и, лениво ползая по дому, разыскивали предметы одежды. В конце концов, они обрядились в красные слаксы и майки с изображением губ чудовищных размеров.
- Неужели ничего другого нет? Это же всё-таки экзамен!
Лиза и Люда отрицательно покачали головами, и выругавшаяся про себя Ольга Борисовна погнала двух заблудших "овечек" в школу. Шли девчонки в "храм науки" неохотно, попутно огрызались, жаловались на жажду и головную боль, и если бы не строгий надзор классной дамы давно бы скрылись в неизвестном направлении.
Как уж близнецы сдавали русский язык неизвестно, а вот Ольга Борисовна тем временем докладывала о результатах подворного обхода директору школы.
- Не знаю, что это были за мужчины, но само их присутствие в доме... Опять же водка!
- Неприятная история! - поежилась директриса. - Вот что, Ольга Борисовна, придется вам бросить все свои дела, и всё-таки подкараулить эту горе-мамашу и основательно с ней побеседовать.
Перспектива учительницу не обрадовала.
- А может... Всё-таки близнецы школу уже заканчивают. Сделаем вид, что ничего не поняли, да и черт с ними! Пусть потом за их моральным обликом ПТУ следит.
- Да вы что! Не хватало только, чтобы об этих юных путанах узнала Буфетова: она нас с землей сравняет! На всех заседаниях и летучках вспоминать будет, проверку прокурора по детству организует. Возьмите с собой Римму Васильевну и... вперед!
Римма Васильевна была социальным педагогом их школы, но помощи от неё было как от известного животного молока!
Есть такая беда в современных школах! Казалось бы, государство, понимая, что работа учителя очень напряженная, дает возможность человеку, отпахавшему четверть века на ниве педагогики, уйти на досрочную пенсию. Но только единицы пользуются этой льготой, остальные упорно продолжают работать. И далеко не редкость учитель и в семьдесят лет, и в семьдесят пять, но годы-то ведь не обманешь: эти старушки-веселушки и очки у себя на лбу по пол урока ищут, и в разных туфлях на работу приходят, а контингент-то ведь в школах специфический. Вместо того чтобы посочувствовать пожилому человеку, школьники со смеху покатываются, наблюдая как педагог смотрит на компьютер примерно с таким же ужасом, как и на живого динозавра.
Таким педагогом была и Римма Васильевна - дама далеко за семьдесят, обладающая, к тому же склочным и неуживчивым характером, за что дети прозвали её малопочтенной кличкой - "чемодан с клопами". Старая дама любила сплетничать, поэтому переругалась со всеми соседями - сплошь "пьяницами" и "моральными уродами". Ей всё время казалось, что те строят против неё козни. И если с соседского двора доносилась ругань или смех (без разницы!) Римма Васильевна была твердо уверена, что это относилось именно к ней. Местного участкового она уже завалила жалобами, но этот "жестокосердный служака" ничего не предпринимал, халатно пренебрегая защитой чести и достоинства заслуженного перезаслуженного педагога.
Вот с этой сварливой старушкой несчастная Ольга Борисовна и отправилась в дом к Савенковым.
Всю дорогу Римма Васильевна угрюмо жаловалась коллеге на "алкашей" соседей.
- Знают ведь как мне досадить! Взяли и ударили ночью по газовой трубе. Подскочила, сердце колотится: ну, думаю, решили в конец меня извести! Всю ночь у открытого окна с телефоном простояла.
- Телефон-то зачем?
- А как полезут я сразу участковому позвоню, чтобы он их с поличным накрыл, а то вечно бухтит: "это ваши фантазии". Что я - дура что ли?
"Кто бы сомневался!" - подумала Ольга Борисовна, но, разумеется, озвучивать свои мысли не стала.
- Так вот. Стою я, значит, у открытого окна, затаилась. У меня там куст сирени растет, сразу-то не разглядишь, и вдруг вижу, что этот "ханурик" - мой сосед откуда-то тащится. И это в пять утра! Вот ведь люди, и не спится им! И тут он вроде бы споткнулся, да как выругается! Представляешь, все-таки меня заметил, и сразу материться стал, бесстыдник. Пожилую женщину, учительницу его детей оскорблять! Ну, я ему в ответ и ...
Ольга Борисовна испуганно оглянулась: а вдруг кто сзади идёт, да слышит, как пожилая учительница затейливым матом изъясняется. Вот позору-то будет! К счастью по тротуару они шли одни, и никто не мешал Римме Васильевне изливать душу:
- А этот хмырь видимо не ожидал, что беззащитная женщина ему отпор даст, да как подпрыгнет на месте, зырк на меня, алкаш, да бутылку с самогоном из рук и выронил!
Ольга Борисовна как представила, что испытал несчастный, страдающий похмельем мужик, когда в пять утра на него кто-то матом закричал из кустов, и сразу же рассмеялась.
Римма Васильевна обиделась.
- Вот тебе смех, Ольга, а я потом с ним ещё час ругалась, чтобы он осколки от бутылки из-под моих окон убрал. И к жене его ходила, и участковому звонила!
В общем, жизнь пенсионерки никто бы не назвал скучной, как, впрочем, и жизнь окружающих её соседей и участкового.
Вот так, переговариваясь, и дошли учительницы до усадьбы Савенковых. По всей видимости хозяйка была дома: из открытых окон на улицу лились звуки заунывного шансона, воспевающего суровую романтику тюремной жизни.
- Ох, - тоскливо затормозила у калитки Ольга Борисовна,- не в добрый час мы пришли!
Римме Васильевны были чужды комплексы коллеги, поэтому она, решительно стуча каблуками, взошла на крыльцо и толкнула полуоткрытую дверь.
- Хозяева?!
- Ну, кого там принесло?! - раздался из недр дома недоброжелательный голос.- Заходите, раз пришли!
