Долгое время юноша миля за милей сидел в одиночестве на заднем сиденье автобуса, наблюдая за проплывающими снаружи названиями предметов. Бедолага Фрэнк, Гилбис, Гошен, Грэтна Истейтс, Джиллетт, Калюмет, Кент, Ламбервилль, Мирэкл Вип, Неумелый Джо, Нортэнд Сэплай, Озеро Манахокин, Прyдэнтшил.[1]

В Сектауне в автобус вошла девушка. Обнаружив, что все места впереди заняты, она добралась до юноши и села рядом с ним. Поскольку он был весьма мечтательным и застенчивым, то автобус миновал Согус, Стикни, Стринг-Сити и Суквамиш, прежде чем юноша обратился к ней, но и тогда его хватило лишь на «Привет» и «Как дела?».

Поскольку девушка была не менее стеснительной, то они проехали Тиогу, Трансфер, Триббл и Трою, прежде чем она ответила.

— Всё нормально. Далеко едешь?

Он улыбнулся:

— Рад, что тебе интересно. Я уже давно езжу на этом старом автобусе, в ожидании, что кто-нибудь об этом спросит. Видишь ли, я романтик, и есть у меня одна идея, а людям в моём положении нужен кто-то, с кем можно поделиться.

Как и в случае со многими мечтательными и застенчивыми юношами, ему была важна даже вежливая заинтересованность.

— Я планирую проехать до самого конца дороги, туда, где заканчиваются названия. Там, снаружи, всё будет нетронутым, ибо названий там нет. Разве ты не замечала, что как только начинается раздача имён, то всё рушится? Иногда разрушение происходит быстро, иногда медленно, но оно наступает. Неизбежно.

Она думала об этом, пока они ехали через Ульм, Ункомпагр, Ундерхилл и Уппер-Блэк-Эдди. Когда автобус остановился в Уз, чтобы выпустить нескольких пассажиров, она поинтересовалась:

— Сколько ещё тебе нужно проехать, прежде чем ты доберёшься до места, где имена заканчиваются?

— Ты мне очень нравишься, — ответил юноша, — потому что ты задаёшь правильные вопросы. И не только поэтому, — добавил он, впервые откровенно разглядывая её гладкие, мягкие руки и симпатичные коленки, а также светлые длинные волосы до плеч, ниспадающие на воротник вельветового пальто. — Я предполагаю, что конец уже близко. Во-первых, обрати внимание, как много людей сейчас выходят, но никто не садится.

Она немного понаблюдала за пассажирами, и согласилась с ним. Пассажиры высаживались из автобуса в городах Увироква, Улти, Уэвич и Уэлью, но ни в одном из этих местечек никто не вошёл в салон.

— Обрати внимание, — продолжил он, — что рекламных щитов с названиями самых бесполезных вещей в мире становится всё меньше. Вероятно, потому, что все эти имена не нужно запоминать в безымянной стране.

Девушка увидела, что и это было правдой. Раскрашенные и подсвеченные названия шин, средств для пищеварения, стейк-хаусов, зубной пасты, масла для загара, батареек, дезодорантов, бытовой техники и воска для пола появлялись лишь изредка в деревнях Фанилла и Фолхондинг и между ними, но совсем пропали, когда автобус проехал Форшоул и Фэйверли-Крик, где ещё одна группа пассажиров вышла, но никто не взошёл им на смену.

— Конечно, — с энтузиазмом объяснил юноша, — весь фокус для нас будет заключаться в преодолении границы, где нет даже самого смутного представления о названиях вещей и городов, потому что как только одно место, так сказать, услышит о названии другого места, то и начнёт его так именовать. Видишь ли, как только появляется первое название, то уже не спастись. Гниль уже пустила корни.

— Для нас? — удивилась она, обращаясь к его первой фразе. — Я выхожу из этого автобуса в Яирбе, где планирую остановиться у тёти и устроиться на работу в «Я-Я Пиццу».

Юноша быстро сказал:

— О, только не это. Ты должна отправиться со мной.

Как видно, к текущему моменту он полностью избавился от своей застенчивости. Но автобус уже мчался по Экселто, направляясь в Юлвингтон, и юноша знал, что времени на непринуждённое и методичное ухаживание нет.

Какое-то время девушка размышляла, но у Юстинополиса приняла решение, и они пронеслись сквозь Яирбу, не останавливаясь, шины автобуса скрипели по асфальту, ибо деревушка была слишком мала даже для ограничения скорости. Девушка опустила свои нежные, дрожащие веки и сильно, почти до крови прикусила губу, но не дёрнула за сигнальный шнур для остановки.

Хотя прочие дёргали шнур постоянно. К тому времени, когда автобус добрался до Яквилла, кроме них двоих, в салоне остался лишь пожилой джентльмен в шляпе борсалино, но и он сошёл в Якс-Спур.

После этого они ехали всё дальше и дальше, убеждаясь, что действительно приближаются к границе, и волнуясь всё больше и больше. Ибо за окнами всё начинало выглядеть нетронутым. Дорога прошла через несколько разрозненных посёлков, но, очевидно, те друг о друге не слышали, и у них не было названий.

Имена действительно закончились. Израсходованы были все. На горизонте больше не маячили рекламные щиты. Больше никаких названий на почтовых ящиках, а затем, наконец, никаких почтовых ящиков, ни телеграфных столбов, ни даже заборов, что подразумевали бы право собственности и требовали бы присвоения названий местам.

Они выискивали для себя идеальное безымянное место, когда терпение водителя иссякло.

— Чёрт возьми, что с вами обоими происходит? — спросил водитель. — Вам, ребятки, лучше собраться с мыслями и побыстрее принять решение. Автобус не может ехать вечно, понятно?

Юноша, что больше никогда не будет робеть, не собирался поддаваться угрозам какого-то водителя, но случилось так, что именно в этот момент они увидели безымянное место, понравившееся им обоим, — луг с тенистыми и фруктовыми деревьями и ручей, залитый солнцем, протекающий между мшистыми берегами.

И никакого движения, ибо шоссе закончилось несколько сотен ярдов назад. На самом деле автобус катился по нетронутой земле. Неудивительно, что водитель начал злиться.

Итак, они вышли, не забыв взять с собой сумочку девушки, со множеством вещей, что, по её мнению, понадобятся ей даже здесь, а также спальный мешок юноши и рюкзак с походным снаряжением, с энтузиазмом снятые им с багажной полки.

Автобус неуклюже развернулся и с рёвом умчался прочь, издавая едкий запах некачественного бензина. Но после того, как прохладный свежий ветерок безымянного места развеял запах автобуса, пара успокоилась, дабы стать самими собой, наслаждаться друг другом и праздновать свой побег.

Все решат, что это продолжалось недолго.

Сразу возникнет подозрение, что в сумочке девушки был запас незаменимого крема для лица под названием «Софткаресс»[2], и когда тот закончился, она попросила отвезти её обратно туда, где у вещей есть названия, чтобы зайти в магазин, чьё название она помнила, и попросить у продавца ещё тюбик крема.

Или можно представить, что после первых радостных лет и нескольких младенцев пара устанет друг от друга, поссорится и разойдётся по отдельным домикам. А чтобы дети, бегающие взад и вперёд между домами, могли рассказать друг другу и своим родителям, куда они направляются, домики должны были быть названы «Его» и «Её».

Другими словами, можно подумать, что девушка и юноша, будучи людьми, в конце концов, не могли избежать или возвращения к прежней привычной жизни, или поименования своего безымянного места, потому как семена разрушения были в них самих. Ибо так всегда бывает в историях.

Если только не окажется, что первоначальная теория была чепухой. В этом случае однажды пара отправилась бы на прогулку и обнаружила, что по другую сторону их безымянного луга начинается шоссе с чередой городков под названием Ааронсбург, Абсарака, Акме-Джанкшн и так далее.

Но ничего подобного не произошло. Нисколечко.

Вместо этого счастливая пара прожила насыщенную, довольную жизнь, идеальную жизнь. У них было несколько очаровательных детей. Они остались на этой земле и делали всё, что было нужно, своими руками, хотя на самом деле обнаружили, что им почти ничего не нужно, кроме друг друга и своего собственного места.