К вечеру в пятницу гости собрались на ступенях Даун-Хауса. Эмма потеснила детей и освободила четыре спальни. А чтобы управиться на кухне, наняла в деревне еще одну женщину. Когда гости отдохнули с дороги и спустились в гостиную выпить по бокалу шерри, Эмма сказала им:

- У всех у вас сегодня был трудный день, наверное, некогда было как следует пообедать. Перейдем в столовую, надеюсь, нам удастся восполнить этот пробел.

Освещенный полудюжиной свечей, обеденный стол был прекрасен. Сэлли приготовила запеченного лосося, тушеную телятину с соусом и картофелем, яблочный пудинг, обсыпанный хлебными крошками. Гости с аппетитом поглощали блюдо за блюдом. В отличие от первого обеда, который Эмма дала для коллег Чарлза на Аппер-Гауэр-стрит, 12, где мужчины говорили почти шепотом и, казалось, разговор вот-вот умрет, на сей раз все были оживлены, веселы и разговорчивы. Едва разделавшись с лососем, гости принялись -обсуждать ледниковый период; могли или нет северные растения мигрировать на юг, даже к экватору, как это сделали многие племена; верно ли, что единственными существами, выжившими после таяния льдов, были те, которые сумели заползти, поколение за поколением, на горы, как это было на Цейлоне, Яве, в горах Бразилии. Женщин за возбужденными мужскими голосами почти не было слышно, они мирно беседовали вполголоса.

После обеда все вернулись в гостиную. Эмма немного поиграла на рояле. Чарлз организовал две партии в триктрак с меняющимися участниками. По комнатам разошлись рано - Чарлз попросил коллег спуститься к завтраку в семь утра. К восьми часам все пятеро закрылись в кабинете Чарлза. Старшим по возрасту среди них был пятидесятивосьмилетний Лайель, и Чарлз посадил его в кресло, стоявшее в углу. Сорокасемилетний Дарвин сел справа от Лайеля, тридцатидевятилетний Гукер - слева, а самому молодому, тридцатилетнему, Гексли пришлось довольствоваться обитой материей скамеечкой, которой Чарлз пользовался все годы работы над усоногими рачками.

Взгляду Чарлза предстали чисто выбритые лица, внимательные глаза. Все пятеро бывали в далеких и экзотических странах, встречались с опасностью, вернулись с богатейшими знаниями.

- Первым делом я хотел бы узнать, что вы думаете о географическом распространении на земле растительных и животных видов. Мне кажется, что сходство живых существ, населяющих весьма удаленные друг от друга земли и острова, можно объяснить.

- Можно, - ответил Джозеф Гукер. - Но не с помощью твоей теории о семенах, плывущих через океаны. В далеком геологическом прошлом существовали огромные материки, соединявшие такие далекие земли, как Новая Зеландия и Южная Америка. Землю опоясывала цепь материков, многие из которых исчезли. Сотни маленьких островков наших дней - это вершины затопленных материков.

- Согласен, - решительно заявил Уолластон. - Я убежден, что Атлантида была таким соединительным материком. Жуки различных видов свободно летали по всему земному шару, и теперь они водятся в любом уголке земли.

Чарлз решил ответить Гукеру.

- Мои опыты с семенами доказали, что некоторые из них способны жить в соленой воде до восьмидесяти дней, а потом прорастать на грядке. Я выяснил, что в экскрементах перелетных птиц часто содержатся семена, которые, попав на плодородную почву, могут дать побеги, даже если это очень далеко от родных краев. То же относится и к большим птицам, переносящим в когтях грязь. В этой грязи есть живые семена.

- Похоже на правду, - пробурчал Гексли. - По крайней мере, это лучше, чем каждый раз изобретать материк, стоит нам столкнуться с растением, птицей, пресмыкающимся, найденными в тысяче миль от им подобных.

- Давайте вернемся к вашей теории видов, - предложил Лайель. - А как насчет людей, Дарвин?

Чарлз даже вздрогнул:

- Что насчет людей?

- Ведь они тоже вид?

- Разумеется.

- Тогда каков путь их эволюции?

- Ну нет! - бурно запротестовал Чарлз. - Человек - это запретная зона.

- Почему же? - вкрадчивым голосом спросил Лайель. - Разве мы не могли произойти от орангутанга? Допустим, с Борнео или Суматры. Рост самцов превышал четыре фута, это не намного ниже изящно сложенных танцовщиков с острова Крит. В один прекрасный день вам все равно придется заняться происхождением человека. Поэтому ваш подход я считаю неприемлемым - в общую картину не вписывается человек. Распространенная точка зрения такова, что все разновидности рода человеческого произошли от одной пары. Насколько могу судить, против этой теории нет серьезных возражений.

Чарлз не клюнул на приманку. Он спросил:

- Кто-нибудь из сидящих в этой комнате согласен с моей теорией о том, что борьба за существование есть движущая сила эволюции современных форм жизни?

Гости переглянулись. Затем Лайель и Гукер сказали, что Чарлзу потребуется немалый запас бесспорных фактов, подтверждающих его идею об исчезновении прежних разновидностей и видов. Томас Гексли заявил, что он и сам готов посвятить больше времени работе в этой области. А Томаса Уолластона слова Чарлза всерьез обеспокоили. Подход Чарлза оскорблял святость библейской книги Бытие. В голосе Уолластона слышался легкий упрек.

- Разумеется, меняется наш мир и населяющие его существа. Мы все согласны с тем, что был ледниковый период, а до него много прочих периодов. Но все они логически объяснимы. Когда бог по причинам, известным ему одному, задумал произвести на нашей земле серьезные перемены, он просто создал разные материки, моря, заселил их разными птицами, рыбами, цветами, деревьями. Ведь, в конце концов, он создал мир всего за шесть дней! Так разве не мог он позже перекроить этот мир по своему желанию? Думаю, что мог.

Они беседовали до полудня, потом Чарлз повел друзей на прогулку по Песчаной тропе. Пообедав, все разошлись по комнатам отдохнуть. В три часа снова собрались в кабинете, и Чарлз рассказал о своей работе с пятнадцатью разновидностями обыкновенного голубя.

- Работу по классификации прекрасно ведут такие люди, как Генсло, Броун, Вы, Томас, Гукер, Аса Грей в Гарварде. Это колоссальная задача ведь на поверхности земли, в воздухе, в морях все живое существует в сотнях тысяч разновидностей, и я утверждаю, что это вызвано суровой, а порой и жестокой необходимостью изменений, без коих невозможно приспособиться к окружающей среде и выжить. Именно эта классификация будет постаментом для моей теории о естественном отборе - или могильным камнем.