- А желудок не заболел? - спросила Эмма.
- Нет, как ни странно. Вот на душе как-то нехорошо. Я дожил уже до тех лет, когда даже самая злобная критика не отражается на здоровье.
- Слава тебе господи!
Сент-Джордж Майварт писал Чарлзу письма, исполненные самых теплых чувств, и одновременно не переставал нападать на него на страницах прессы: по-видимому, именно он был автором анонимной, полной яда статьи в "Куо-терли ревью", направленной против "Происхождения человека". Этого Дарвин никак не мог понять.
- Прихожу к печальному выводу, - как-то заметил он, - что Майварт, хотя и пытается сохранить личину благородства, на самом деле так закоснел в предрассудках, что не в состоянии рассуждать справедливо.
Чонси Райт, американский натуралист, опубликовал в "Норт-Америкэн ревью" статью, в которой дал такую глубокую и всестороннюю критику взглядов Майварта, что Чарлз обратился к Райту с просьбой опубликовать его статью в виде брошюры. Гексли также бросился защищать друга, да так горячо, что Чарлз должен был успокаивать его.
- Война, мой друг, будет долгая, - сказал он, - мы с вами умрем, а она все будет длиться.
Гексли не утихомирился и написал главу ко второму изданию "Происхождения человека", в которой сравнивал мозг человека с мозгом обезьяны.
Гукер также повел борьбу с противниками Чарлза, особенно с Майвартом и Оуэном. Он, между прочим, сказал:
- У каждого из нас есть хотя бы один человек в мире, которого ненавидишь. Это способствует душевному равновесию, - при этих словах лицо Гукера нахмурилось. - У меня тоже есть такой человек, Эктон Эйртон, новый министр работ в правительстве Гладстона. Этот высокомерный джентльмен занял антинаучную позицию в отношении моего сада в Кью. Он делает все, чтобы я ушел в отставку. Поскольку он мое прямое начальство, я стараюсь сотрудничать с ним, но у него шкура, как у носорога.
И все-таки можно сказать, что для Чарлза семидесятые года были такими же хорошими, как далекие тридцатые, когда он совершил свое плавание на корабле "Бигль", вернулся в Кембридж, где занялся обработкой привезенных коллекций, переехал в Лондон, женился на Эмме и начал писать геологические и естественнонаучные труды. Причин для огорчений почти не осталось. Он был почетным членом научных обществ, академий и университетов многих стран; "Происхождение человека" было издано в США и переведено на многие языки. Изредка случались вспышки раздражения или наступал упадок сил от чрезмерной, изнуряющей работы над микроскопом - Чарлз изучал секрецию плотоядных растений, - но все это быстро проходило. Каждый день, даже если погода была холодная, он совершал прогулку по Песчаной тропе в сопровождении своей любимой собаки.
В июне произошло событие, напомнившее о быстротечности времени. Неделю они гостили в Лондоне у Эразма. Генриетта, которой было уже двадцать восемь лет, познакомилась с неким Ричардом Лнчфилдом, и в августе они поженились. Дарвинам Личфилд понравился. Ему исполнилось тридцать девять лет, он был широк в плечах, а его близорукие глаза придавали ему отрешенное выражение. Ричард окончил Тринити-колледж Кембриджского университета, стал адвокатом, основал Рабочий колледж, преподавал в нем и был его казначеем. Когда церемония бракосочетания закончилась, Чарлз сказал:
- Только что на наших глазах начался новый цикл. Наши птенцы начинают вылетать из гнезда, напутствуемые молитвой священника.
- Дай-то бог, - ответила Эмма. - Нам с тобой перевалило уже на седьмой десяток, пора внуков нянчить.
Чарлз дал дочери только один совет:
- Душа у твоей матери, - сказал он, - из чистого золота. Будь, как она.
Лицо у Эммы было совсем без морщин, только под глазами лежали тени. В каштановых волосах пробивалась седина, она по-прежнему носила их на прямой пробор, опуская на уши наподобие крыла. Отправляясь в гости, она надевала нарядный капор с широкими лентами. Эмма родила десятерых детей, у нее было отменное здоровье, и она всегда находила в доме какую-нибудь работу. Эмма гордилась мужем; во многих странах его называли "первым ученым мира"; в этом была и ее заслуга, она ведь нянчила его, как ребенка, больше тридцати лет. И она уже давно примирилась с тем, что они с Чарлзом никогда не будут одинаково относиться ко всевышнему. Однажды Чарлз сказал ей в утешение:
- Я отнюдь не атеист. Я не отрицаю существование бога. Скорее всего я агностик; просто я не знаю точно.
Дети были их радостью. Ни в одном не было червоточины. Уильям большую часть времени посвящал сбору пожертвований на медицинскую и другую помощь неимущим, поскольку Саутгемптон по обнищанию населения занимал второе место после Бристоля. Они часто навещали Уильяма. Генриетта с Ричардом поселились в Лондоне, но часто наезжали в Даун-Хаус. Они помогали Чарлзу редактировать его труды; у Ричарда был острый глаз на повторы. Вычитывали гранки вновь публикуемых работ, которые нескончаемым потоком шли от Джона Мэррея, таким образом, Чарлз мог не отрываться от своей работы - он изучал под микроскопом росянку и ее органы пищеварения.
Джордж, второй сын, решил было стать юристом, но потом вернулся в Тринити-колледж, опять занялся математикой и начал преподавать. Теперь его увлекла астрономия, он мечтал стать полным профессором. Чарлз одобрил выбранный им путь.
- Мои знакомые юристы говорили мне, - сказал он сыну, - что закон вещь прекрасная, если ты готов питаться в завтрак, обед и ужин опилками без масла.
Ленард успешно работал в Королевском военном училище в Вулвиче, Френсис проходил практику в лондонской больнице св. Георга, Горас учился в Тринити.
В доме родителей осталась только Элизабет, радуя их сердца добротой и приветливым нравом.
Джордж и Френсис на каникулы поехали в Соединенные Штаты.
- По возвращении подробно опишите мне американцев, - напутствовал их Чарлз.
- Едем с нами, отец, сам все увидишь.
- Я Стикс-то даже не знаю, как переплыву, - содрогнулся Чарлз.
Как-то Дарвины вместе с Горасом приехали погостить к приятелю и в первый раз увидели пристроенную к дому веранду. На веранде собиралась вся семья; гости пили чай, читали газеты, просматривали новые книги. Было уютно, прохладно, легко дышалось, царил какой-то особый дух товарищества и все-таки крыша над головой. Перед отъ-. ездом Эмма сказала:
