— Как всё было, когда он находился у неё?

— Хорошо, по крайней мере, из того, что он говорит. Но я знаю Шарлин, и я знаю, что это ненадолго. Мы много раз проходили по этому пути, и пока она не сможет признать, что у неё есть проблема, лучше не будет.

— Ты всё ещё собираешься просить о полной опеке?

— Я не думаю, что у меня есть другой выбор, Фэй.

Я полностью понимаю, к чему он клонит, желая обезопасить Джека, но я также знаю, что это сделает с Джеком.

— Ей уже оказали какую-нибудь помощь?

— Вероятно, нет.

— Ты спрашивал её, глупышка? — спрашиваю его, и он качает головой. — Тогда тебе нужно…

— Хорошо, я так и сделаю. Но можем мы, пожалуйста, перестать говорить о моей бывшей?

— Конечно. — И в ту секунду, когда я произношу это слово, он забирает у меня почти пустой бокал и ставит его на стол вместе со своим. Его глаза пожирают меня, и я знаю, чего он хочет — я тоже этого хочу, — но мальчики прямо наверху.

— Я хочу тебя, Фэй.

Я сглатываю, переваривая его слова, и мой разум затуманивается видением Бена, умирающего в нашей постели. Напоминая мне, что я никогда, никогда ничего не смогу сделать с этим.

— Мы можем пойти к тебе домой? — спрашиваю я.

Он кивает, зная почему, затем спрашивает меня:

— Сейчас?

— Если ты хочешь, но что мы скажем мальчикам?

— У меня есть идея. — Он встаёт с дивана и направляется наверх; я допиваю своё вино как раз в тот момент, когда он зовёт меня. Добравшись до конца лестницы, он стоит в дверях комнаты Брэксли с ухмылкой на лице.

— Что? — спрашиваю я и заглядываю внутрь, чтобы посмотреть, чему он ухмыляется. Посреди комнаты стоит кресло-мешок, а в центре неё оба мальчика. Свернувшись калачиком, их пульты от PlayStation всё ещё лежат у них на коленях, и они уже спят.

Что, им потребовалось две минуты, чтобы заснуть?

— Похоже, твой план не сработает, — говорю я Тану.

— Чёрт возьми, — бормочет он.

Мы выходим из комнаты и начинаем спускаться обратно вниз. Я знаю, он разочарован, и я тоже, но это нечестно — ставить наши желания выше детей, несмотря ни на что.

По пути вниз он останавливается, стоя в дверях моей студии. Прикусив нижнюю губу, моё сердце бешено колотится, пульсируя внутри меня. Глаза Тана расширены от желания, когда он заводит меня в комнату. Закрывая и запирая дверь, я слежу за его взглядом, когда он оглядывается по сторонам. Здесь нет настоящей мебели, но у меня такое чувство, что это не будет иметь значения.

Он притягивает меня в свои объятия и обхватывает моё лицо ладонями, держась другой рукой за поясницу, и спрашивает меня:

— Ты уверена?

Я киваю, не в силах произнести эти слова вслух, но зная, что не могу отрицать то, что чувствую. Его губы приоткрыты, его свежее дыхание кружится вокруг меня, как торнадо, а затем его губы на моих. Я таю в его объятиях, отдаваясь ему, вкладывая все свои стрессы и тревоги в этот поцелуй.

Всё, на чем я могу сосредоточиться, это его губы и руки, блуждающие по моему телу. Он расстёгивает мои брюки, пока мы стоим и целуем друг друга в безумии похоти.

Убирая свои пальцы, я хватаю его за волосы, позволяя ему делать то, что он хочет. Затем он отстраняется и говорит мне:

— Если тебе нужно остановиться, просто попроси, хорошо?

— Не останавливайся, — шепчу я, и тогда он падает на колени. Схватившись пальцами за края моих штанов, он скользит ими вниз по моим ногам, я держу глаза закрытыми, чтобы оставаться в настоящем моменте. Я чувствую каждый дюйм, когда он двигается, чтобы медленно раздеть меня. Он осторожно поднимает каждую ногу, и как только я понимаю, что он закончил, он говорит мне:

— Иди сюда. — И стоит на коленях на полу, ожидая меня.

Я смотрю вниз в его глаза, они прикованы к моим чёрным трусикам, и только его вид удерживает меня в этот момент. Когда я опускаюсь перед ним на колени, он сглатывает:

— Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Я улыбаюсь, теряясь в тумане от его слов, позволяя адреналину толкать меня вперёд, и когда мы стоим на коленях лицом к лицу, я могла бы сказать то же самое о нём.

Он прижимает меня к себе, его губы целуют каждую частичку моего тела, какую только могут, а затем он останавливается, и я смотрю вниз, когда он замечает цепочку у меня на шее. Его глаза читают мои, такие же обеспокоенные, и я… я начинаю чувствовать, что закручиваюсь по спирали — паникую.

— Всё в порядке, — успокаивает он, и это не в порядке. Я знаю, что я должна сделать. Снимая цепь через голову, я кладу её на пол, и, не говоря больше ни слова, он укладывает меня плашмя на спину. Его лицо — это всё, что я вижу.

— Сосредоточься на мне, Фэй, сосредоточься на моих губах. — Он нежно целует меня, и я закрываю глаза, слушая его, не желая разрушать это, не тогда, когда мы так близки.

Его тело нависает над моим. Он твёрдый, прижимается ко мне. Трение ощущается невероятно приятно. Моё тело жаждет большего, желает и жаждет всего, что Тан даст мне.

Его губы продолжают двигаться всё ниже и ниже, пока он, наконец, не оказывается у меня между ног. Затем его пальцы скользят под мои трусики, и я приподнимаюсь, позволяя ему раздеть меня ещё больше. Он стонет, обнажая моё лоно, и когда я смотрю на него снизу вверх, он срывает рубашку через голову.

Затем он обхватывает мои колени своими большими руками и широко раздвигает мои ноги. Я никогда не была так беззащитна, как сейчас. Своим большим пальцем он скользит по моей киске, ощущение почти заставляет меня кончить, и я хватаюсь за свои волосы, дико дыша, и это приближает разрядку только быстрее, когда его умелый рот обхватывает мой клитор.

Потерявшись в удовольствии, когда он кружит языком круг за кругом, я стону, а затем он притягивает меня за бедра ещё ближе к себе.

О, чёрт.

Я дрожу изнутри, и как только он лижет вверх и вниз, я теряю самообладание жёстко кончая. Моё тело выгибается в его объятиях, и он притягивает меня ближе к своему лицу, наслаждаясь каждой частичкой моего оргазма, на которую способен.

В тот момент, когда моё тело успокаивается, мне нужно больше. Мне нужно, чтобы он был внутри меня. Мне нужно, чтобы он любил моё тело своим, как он только что делал это своим ртом. Притягивая его к себе, я борюсь с его штанами, пока его руки задирают мою рубашку и лифчик до упора, обнажая мою грудь.

Наконец, оказавшись у него в штанах, я сжимаю его ствол. Он стонет и отстраняется, затем толкается вперёд в моей руке. Отпуская его, мы оба снимаем с него штаны, наши руки в беспорядке, пока я не чувствую его рядом с собой. Кожа к коже, его член влажный у моей вагины, и я обхватываю его ногами. Но он не входит. Он стоит на своём, изучая мои глаза, убеждаясь, что со мной всё в порядке.

Затем, без всяких слов, он скользит внутри меня. Наполненность заставляет меня скулить, и он хрюкает, не двигаясь ни на сантиметр, просто удовлетворённый тем, что наполняет меня, удерживая себя внутри меня. Наши тела, наконец, сливаются воедино.

— Ты чувствуешься просто потрясающе, — говорит он, и прежде чем я успеваю ответить ему, он начинает двигаться поступательными движениями. Его ствол больше, чем я предполагала, когда он почти полностью выходит и скользит обратно. Мои ногти впиваются в его спину в поисках любого трения, мне нравится всё в этом моменте. Потом он замирает, и я беспокоюсь, что что-то не так.

— Не останавливайся, — говорю я ему, почти снова кончая, и он начинает двигаться. Я сжимаю свою киску вокруг него; моё тело расслабляется в очередном оргазме, когда его толстый член накачивает меня. Я чувствую каждый дюйм его тела; затем он начинает толкаться сильнее, и я знаю, что он вот-вот кончит. Я крепко прижимаю его тело к своему.

В ту секунду, когда он отпускает меня, он стонет, каждый мускул в его теле напрягается, а затем он говорит:

— Чёрт, прости, — и я понятия не имею, почему он это сказал.

— Почему? — спрашиваю я, адреналин всё ещё бежит по моим венам.

— Я не хотел кончать в тебя.