До конца матча несколько минут. Получаю мяч в центре поля. Толкаюсь с опекающим меня Пенверном. Сделав финт, ухожу от него, набирая скорость. Стадион ревёт «Туэ лё! Туэ лё!» («убей его»). Леблон почти врезается в меня и хватает за майку. Что есть силы отталкиваюсь от соперника. Чувствую треск рвущейся материи на левом боку. Жаковски подлетает с другой стороны и пытается в подкате выбить мяч. Убираю круглого под себя и получаю бутсой по голени. Начав движение, теряю равновесие и падаю, кувыркаясь за мячом. Вскакиваю на ноги и разгоняюсь, слыша за спиной топот разъярённого стада. Бегу, что есть сил. В лобовую на меня идёт их последний защитник. Его задача сбить меня перед входом в штрафную или выбить мяч. За секунду до столкновения подсекаю мяч над защитником и резко ухожу в сторону. Жонке хватается за мою футболку и рвёт по шву с правого бока. Половинка задней части моей формы остаётся в руках у противника. Я же в это время наблюдаю как вратарь французов несётся к отскочившему от газона мячу. Успеваю протолкнуть круглого между ног голкипера. В столкновении падаю на сухую «залысину» во вратарской. Мяч бухнув о штангу, останавливается на «ленточке». Вспоминаю «трюк Шувалова» и по-лягушачьи прыгаю к мячу, стряхивая ногой руку голкипера, что пытается мне помешать. Бью сферу лбом и тут же получаю бутсой в лицо. Хорошо, что удар защитника прошёл по касательной, а то бы я недосчитался нескольких зубов…

Татушин забегает во вражеские ворота и, схватив мяч, начинает плясать гопака. Подбежавшая Таня Зайцева, плача, то вытирает мне кровь с лица, то целует в разбитые губы… 3:2! Мы победили!

Получен шестнадцатый балл из двадцати. Для выполнения Миссии необходимо получить ещё четыре награды.

До окончания Миссии — четыре недели… Прощай, Эва Перон!

Получаем Кубок и стадион, приветствуя нас, встаёт под Гимн Советского Союза.

На раздаче автографов встречаю свою некоронованную подругу Марго Виндзор, а так же примкнувших к ней Жан-Поля Бельмондо с Одиль Версуа. Марго была одета в летнее платье из газа и держала в руках модное коверкотовое пальто.

— Ури, ты, конечно, красавчик. Я заказала столик в ресторане, чтобы отпраздновать событие в твою честь. Что? Банкет? Да наплюнь на него, Жаров! Там вам нальют по бокалу шампанского и всё! А мы собираемся пить до упаду! Правильно, Жан-Поль?

Бельмондо кивает, как болванчик.

— Ну, ладно. Постараюсь улизнуть с банкета, — соглашаюсь я с Мэгги, — Говори адрес ресторана.

Выходим со стадиона к автобусу. Начался сильный дождь. Ребята выскакивают под небесный водопад и танцуют разбрызгивая лужи, а на меня накатила меланхолия. Анечка так хотела праздновать со мной, но стала ангелом, а Настя теперь управляет большой страной и ей не до меня… Грустно… А тут ещё этот летний дождь…

Васечка обнимает меня и говорит:

— Жаль что мы сейчас домой не летим. Представляешь как бы нас встречали?

Представляю… https://youtu.be/U2fDUHP-hug

Улизнул с банкета. Захожу в ресторан к ждущей меня честнОй компании. «Встреча на Эльбе» с обнимашками. Через час мы уже доходим до кондици. Марго рыдает у меня на плече, рассказывая, свою невесёлую историю. Её сестра-королева обещала разрешить Марго выйти замуж на полковника Таунсенда, но потом взяла своё слово назад.

— Он ради меня развёлся с женой. А меня заставили отказаться от брака с ним… «Ввиду обязанностей по отношению к своей стране»… Меня все клевали и родственники, и Церковь, а сестра ничего не сделала, хотя я её так умоляла…

Я гладил принцессу по голове, как маленького ребёнка и повторял, что всё будет хорошо, всё пройдёт. Ведь наша жизнь продолжается день за днём, как в этой песне поставленной Наблюдателями фоном в моей голове… https://youtu.be/pSSTImq_cqU

После ресторана Жан-Поль пошёл провожать Таню, а мне досталась принцесса. Где-то на середине пути она отчаянно завертела головой:

— Жаров, я хочу в туалет. — и с повизгиванием, сжав ноги, — Я очень хочу в туалет.

Двери ближайших домов были закрыты, кафешек поблизости не наблюдалось. Английская некороновка забежала в какую-то подворотню, кинув мне:

— Не ходи за мной, бесстыдник. Посторожи!

Стою у ворот. Смотрю на звёзды в парижском небе. Наклоняю голову. Огибая мой ботинок на мостовую побежал ручеёк. Ручеёк? Резко поднимаю ногу и трясу ботинком в воздухе проводя противоаммиачную процедуру.

Мэгги, как ни в чём ни бывало, выходит на свет, поправляя платье:

— Ури, ты тоже хочешь? Иди, я посторожу!

8 июня 1952 года. Париж.

Читаю утренние газеты. Либеральная пресса Парижа, восторженно пишет про восставших в Будапеште венгров. Вот, мол, настоящие герои и борцы за свободу. А русские эту свободу своими танками. Пишут, что Хрущёв так и не выполнил своё обещание начать вывод советских войск из Венгрии в мае этого года… Еженедельное издание «Чарли» радуется большому количеству убитых коммуняк на улицах Будапешта. Смакуются фотографии повешенных «красных» и трупы советских солдат. С возмущением пишется, что СССР направил в венгерскую столицу воинские части. Венгрию заверяют, что «заграница им поможет»…

Как же! Поможет! Втравили народ в бунт… И ладно бы только недонацифицированных фашистских недобитков, коих по стране десятки тысяч гуляют… Так ещё и студентов вписали. Молодёжь всегда было легко обмануть красивыми масонскими фразами о Свободе, Равенстве и Братстве.

Утром в гостиницу приходили попрощаться Жан-Поль Бельмондо и Одиль Версуа с сестрёнкой Мариной. Смотрю на юную будущую жену Владимира Высоцкого и говорю по-русски:

— Дорогие мои француженки, эту песню мы с Васей приготовили специально для вас.

https://youtu.be/_uIqyHQQttw?t=1

Днём выселяемся из гостиницы и собираемся у автобуса. Бубукин хвалиться покрывалом:

— На память дали! Прямо с гостиничной кровати подарили. — заливает он.

На самом деле Валя покрывало в магазине купил. Прикреплённый к нам массажист спрашивает у счастливого обладателя загрантовара:

— А что? Покрывала можно из гостиницы на память брать?

— Конечно! — говорит Бубука, — вчера объявление в холле висело. Не видел?

Все притихли. Массажист закинул чемодан в автобус и бегом в гостиницу. Через пять минут бежит к автобусу с покрывалом, а за ним несётся персонал и орёт «Месье, месье». Команда забилась в конвульсиях от хохота.

При вылете из Парижа наблюдатели зачем-то поставили мне песню в исполнении японской реинкарнации Анечки https://youtu.be/thBv6sJEr7c?t=1

Это они что? Так намекают что я скоро умру?

10 июня 1952 года. Каракас(Венесуэла).

Летели с промежуточной посадкой на Канарах больше суток. Заселились. Жарища. Ребята почти сразу уснули, а я никак. На нашем этаже до утра дежурил наш футбольный чекист Агустин Гомес. Этот защитник московского «Торпедо» выполнял в поездке роль переводчика с испанского. Гомес когда-то был капитаном юношеской футбольной сборной Басконии. Сажусь на диванчик рядом Агустином. Он хоть, и значительно старше, но говорит со мной без пиетета:

— А знаешь когда моя первая игра в Союзе была? В сентябре 1938-го. Юношеская команда Басконии против сборной стадиона юных пионеров в Москве… Потом меня устроили на Московский авиазавод. Днём работал, вечером тренировался в заводской команде. К нам, испанцам, отношение было очень хорошее. Многие советские люди желали нам победы в войне с фашистами. Вскоре я начал играть за московские «Крылья», а затем и за «Торпедо»…