Поутру соседушки взирали на нового жильца настороженно, с некоей опаской. Но я то ухом киборга перешёптывания паническиеуловил. Суть в том, что пока «брат Володька» отсутствовал, его стол в кухне оказался занят кастрюлями и сковородками почтенной мадам Смирницкой, матерью трёх разгильдяев восьми, десяти и четырнадцати лет и верной супругой бухгалтера артели «Вагранка». И хотя я сразу заявил — не претендую на «демилитаризацию стола», поскольку ем в столовке, а вечером пирожков с собой принесу и тем сыт да доволен, госпожа домохозяйка губки поджала весьма характерно. Хотела, сучка, скандала, дабы проораться, высказать всему коммунальному миру как она лямку героически тянет, крепит семью, ячейку социалистического общества, пока некоторые несознательные холостякующие одиночки черт те чем занимаются. Муж недотрахивает, а зло надо непременно срывать на соседях — классическая коммунальная драма, нехваткой квадратов порождённая, невозможностью досыта нашпиливилиться супругам. Эх, как же прав, как же прав Михаил Афанасьевич!
И вдруг Виктория Сергеевна Смирницкая «вычислила» как «Володькин брат» полночи свет жёг, «писал в инстанции», не иначе как из-за стола отнятого накатал заявление в ЖЭК.
Алкаш Кандыбин громким шёпотом подлил керосинчику, дескать не в ЖЭК, а «куда надо» настучит грамотей залётный. М-да, не «Воронья слободка», но близко, ой как близко…
Дабы не напрягать соседушек, выскочил радостный из комнаты и пробегая мимо кухни в сортир поздоровался радостно.
— Утро доброе, люди добрые. А я рассказ для заводской многотиражки написал, всю ночь трудился. Если понравится редактору, примут корреспондентом в метростроевский боевой листок!
— Правильно, — Кандыба, уже принявший на грудь, радостно загудел, — лучше карандашом социализм строить, чем кайлом да молотком отбойным!
— Доброе утро, — обозначила улыбку Виктория Сергеевна, но по глазам видно, отлегло у бабы, — и о чём произведение? Если не секрет, конечно.
— Как правильно организовать соцсоревнование, чтоб все отстающие захотели стать передовиками.
— Хм, тема затёртая, но удачи вам, молодой человек.
— Спасибо, Виктория Сергеевна, удача мне сегодня ой как понадобится.
Действительно, удача не помешает, ведь предстоит подойти к «ящику для корреспонденции» на Лубянке, быть отфиксированным наблюдателями, возможно и фото сделают, сбросить в ящик (только бы не «в долгий») послание и благополучно ретироваться, тут без фарта никак.
Есть пара задумок по изменению внешности и походки, но хрен их, ежовцебериевцев знает — как выскочат, как начнут руки крутить. А до дури непредсказуемых чекистов мне в 1969 году хватило…
Глава 4
День седьмого сентября — красный день календаря! Таки отреагировали товарищи Сталин и Берия на «пакет». Да ещё КАК отреагировали!
Генсек в «Правде» разразился статьёй, в которой обратился к истории войн и революций. Россия, дескать, в «ранешние времена» прям беременной ходила этими самыми революциями. Но без партии большевиков, без её организующей и направляющей роли и после 1812 года и после 1855 не смог народ освободиться от пут романовской шайки и только в 1905, только-только созданная РСДРП (б) повела трудящихся в правильном направлении, что блестяще и подтвердилось в 1917-ом. Но поскольку в Англии Оливер Кромвель провернул пусть и буржуазную, пусть и со множеством оговорок, но революцию почти на три века раньше, островное государство и превратилось в империю — Великобританию. И роль личности в истории ого как много значит. У англичан — Кромвель, у галлов — Наполеон, в России — Владимир Ильич Ленин-Ульянов, конечно же.
Касаемо Кромвеля — аж четырежды его на второй странице газеты (передовица вождя с первой органично переместилась и на вторую полосу) упомянул Иосиф Виссарионович! А на развороте, на третьей — опаньки! Всеволод Меркулов назначен начальником «Бюро по работе с заявлениями, жалобами и обращениями Наркомата Внутренних Дел»! Даже с фотографией крупной поместили правдисты ту статейку коротенькую где Всеволод Николаевич заявил о важности работы с советскими гражданами (и гражданками) мол ни одно письмо не останется без наивнимательнейшего изучения!
Да, недели не прошло как «отсемафорили» из Кремля через главное СМИ Советского Союза — желаем, желаем, очень желаем сотрудничать!
Тот «почтарский» поход на Лубянку с конвертом прошёл на удивление спокойно — передо мной в «энкавэдэшный почтовый ящик», недалече от входа установленный, вбросила послание нервная дама. Поначалу даже показалось — попутчица то нечаянная из поезда, «жена комбрига» Инесса. Но нет, не госпожа Смольская, скорее типаж общий: нервно-дёрганная походка, ежесекундное ожидание «метеорита» в виде группы захвата, головы непрестанное верчение-кручение, перекладывание сумочки дамской из правой длани в левую и обратно…
Разумеется, пришлось за ради конспирации изменить внешность — из брюнета «оборотиться» блондином, уголки губ «сработать под Есенина», зрачки были зелёными стали синими, как те озёра из песни про Россию. Хорошо меланин подвержен мгновенной трансформации с минимальными энергетическими затратами. Можно за минуту хоть сто, хоть двести раз из блондина в рыжего или там в брюнета «перекраситься». И никаких ломок организма, никаких болевых ощущений. Вот если волосы нарастить требуется резко, тут да, немного некомфортно, а окрас шевелюры — плёвое дело. Сотрудники наркомата входящие-выходящие в здание «Госужаса» на письмоносцев внимания ни малейшего не обращали — очень уж озабочены лица товарищей чекистов, не до просителей-заявителей. Чуют, демоны ежовские, последние недели-месяцы доживают в статусе высоком, а многие и в буквальном смысле доживают. Потому вброс конверта и неспешная ретирада так обыденно случились, прям лёгкое разочарование испытал — ни тебе попытки задержания, ни погони со стрельбой. Чёрт, накаркаю, в 1969 тоже посчитал себя за полубога и из брежневского благостного времечка аки пробка вылетел в неуютное предвоенное, сталинское. Хорошо ещё не в Брест-Литовский, не в июнь сорок первого. Кстати, Брест то пока «оккупирован» белополяками, а если расхождения с нашей историей пойдут, интересно, случится освободительный поход РККА в сентябре 1939? Судя по оперативной реакции Сталина, оказавшегося докой в вопросе Английской буржуазной революции и знатоком биографии предводителя индепендентов, изрядно «подгорает» у тандема Сталин-Берия. Эва как Меркулова разрекламировали, связника-начальника свежеслепленного «Бюро». За ликвидацию Троцкого наверняка переживают и жаждут узнать, насколько засвечены советские резидентуры. Да не вопрос — расскажу всё что знаю. Ну, или почти всё.
Оттого и не переживал особо, не дёргался из-за «замаскированных лубянских снайперов» когда в половину двенадцатого 7 сентября направился «на разговор»…
Лейтенант на входе дёрнулся, повинуясь повелительному жесту.
— Дружище, позвони в Бюро Меркулова, скажи секретарю Всеволода — однокашник приехал, тот, что письмо написал. Учились с комиссаром вместе в тифлисской гимназии, за соседними партами сиживали. Александр Друг. Друг — это у меня такая фамилия интересная, ну, Севка то в курсе. Пускай плащ набрасывает и выходит, я тут погуляю…
Уходя отметил, благодаря исключительному периферийному зрению и в стёклах отражению, подбежавшего к стоящему «на тумбочке» лейтёхе грузного «брюнета кавказской наружности» с двумя «прямоугольниками» старлея. Тут же старший лейтенант госбезопасности ухватился за телефон. Похоже, «группа Меркулова» бдит непрестанно. Отлично, ждать долго не придётся, не зря же фото чекиста в газете крупным планом дали. Чтоб ошибочки при первом, самом нервном контакте не случилось, а то, мало ли…
Через восемь с половиной минут Меркулов эдаким колобком выкатился из широко распахнутой предупредительным старлеем двери и ртути шариком скатился по ступенькам. Я приветственно вздел обе руки, засемафорил «другу Севе», мол, туточки однокашник, не сбежал, дождался.
