— Что учёные говорят, — вождь потянулся к трубке, — какие выводы делает советская физика?
Берия насупился, стараясь как можно меньше походить на чудаковатого профессора из кинокартины «Депутат Балтики», ибо общаясь с ведущими отечественными физиками и математиками, поднабрался от забавных стариканов «академических манер», даже невольно начинал их пародировать в беседах с Меркуловым, что Всеволод заметил и высмеял. А если Хозяин обратит внимание на дурную театральщину наркома государственной безопасности — страшно подумать что может случиться, Канатчиковой дачей точно не обойдётся…
— С высокой вероятностью всё, что изложил в своём донесении Бонд-Соколов, является правдой. Однако, для создания супербомбы потребуется не менее восьми — десяти лет. И это при предельном напряжении ВСЕЙ промышленности даже такого индустриального гиганта как Соединённые Штаты.
— Супербомба, — Сталин недобро усмехнулся, — слушай, Лаврентий, а не является ли истинной целью приключений английского разведчика вовсе не установление тайного канала связи между руководством Советского Союза и Британской империи, а вовлечение первого в мире социалистического государства в безумный и затратный проект? Начнём спешно уран добывать, огромные деньги вбухаем в создание заводов, промышленность начнём перестраивать. И это перед большой войной!
— Капица после ознакомления с той частью доклада Бонда-Соколова, что предназначалась для Академии Наук, пришёл в невероятное возбуждение, потребовал новых сведений и просил срочно переслать письма Бору и Ферми. И чтоб лично в руки те письма, при нашей, как выразился сам Павел Леонидович, «непременной государственной цензуре».
— Быстро же Капица возбудился, — Сталин раскурил трубку, сломав всего одну спичку, что свидетельствовало лишь о небольшом, «рабочем» раздражении хозяина Кремля, — быстро и подозрительно. То рвался обратно в Кембридж, жаловался на Советскую власть, работать не хотел. А тут вдруг «возбудился». Может, на то и расчёт, Лаврентий — подать весточку давнему агенту, принуждённому остаться в СССР? Может, помимо этого Соколова целая группа сосредоточилась в Москве, чтоб похитить и вывезти за границу ценного агента? Что молчишь? Думаешь удержит Капицу звание действительного члена Академии Наук СССР? Или «Институт физических проблем» удержит Капицу?
Генсек проговаривал фамилию учёного с ударением на первый слог, отчего Берия, имевший с Капицей четыре беседы (две из которых продолжительностью в несколько часов) нервничал более обычного
— Охрану учёного, членов его семьи и Института усилим сегодня же, товарищ Сталин. Только не думаю, что такой матёрый, столь отменно подготовленный агент как Бонд-Соколов раскрылся бы и пошёл на риск для инфильтрации советских учёных. Слишком ценный агент, товарищ Сталин, штучной выделки.
Вождь раздражённо затянулся, выпустил дым в сторону наркома и в который раз подумал о неразрешимой, злосчастной кадровой проблеме. Появление непонятного британского разведчика, походя сдавшего вагон и маленькую тележку сверхценнейшей информации и словно сытый кот играющего с грозным и страшным для советских людей НКВД, как будто чекисты мышата неразумные, Сталина не радовало. Особенно возмущала беспомощность разведки, провалившей операцию по «агитации Ферми». Нелегалы побоялись подойти к знаменитому физику, исписав в оправдание кучу бумаги, где подробно указывали на сотрудников британской и французскойконтрразведок, сопровождавших итало-еврейское семейство и в Швеции и в путешествии по Европе. И ведь даже на беседу с супругой, с Лаурой, огромное влияние на гения-физика имеющей, не хватило ни сообразительности, ни решительности нашим «закордонникам». Лаврентий пытался оправдать бездельников, ссылался на отсутствие опыта оперативной работы, дескать всех ежовских выблядков в резидентурах пересажали, а новички только-только осваиваются, даже язык далёк от совершенства, какие там вербовки, самим бы не засыпаться!
Что ж, упустив Ферми, придётся работать с Капицей и молодёжью, как их там, Ландау, Курчатов…
— Скажи, Лаврентий, почему англичане так хорошо знают советские научные кадры? И физиков подсказывают и математиков, а мы как слепые шарим на своей же кухне?
Берия, получив отмашку, — дескать вопрос риторический, молчи, не пытайся оправдаться, повинно склонил голову и минут пять выслушивал товарища Сталина, сетовавшего на чрезмерную забюрократизированность Академии Наук и «угрызание» маститыми акадЭмиками молодых и талантливых конкурентов.
— Вот что, бери молодёжь под своё крыло, Капице создай все условия, огради от доносов и склок. Пускай хоть сутки напролёт материт советскую власть, Политбюро и лично Сталина, но одновременно с матюками и организует работу «Особой Лаборатории № 7».
— Почему седьмая?
— Для конспирации, Лаврентий, для конспирации. И число хорошее, счастливое.
— Лабораторию развернём на базе «Института физических проблем»?
— Пожалуй. Только обособить, подальше запрятать. Ты говорил, проблемы с секретностью какие-то возникли?
— Ландау, товарищ Сталин. Все говорят, — гений, уникум. Но сволочь, явный антисоветчик, не зря его арестовали, было за что.
— Подозрительно, что за него хлопочут Капица, Нильс Бор даже письмо прислал. Да и этот Соколов-Бонд рекомендует Ландау как очень полезного для атомного проекта сотрудника. Очень, очень подозрительно. Надо бы поприжать англичанина, как считаешь, Лаврентий? Всё и выложит про расщепление атома, на кого работает, кто истинный хозяин. Подозреваю, то не британская разведка нам предлагает «дружбу», не лично Черчилль, а мощный сионистский центр, уже имеющий агентов в руководстве СССР, ведёт крупную игру.
— Затруднительно будет от Соколова получить информацию, — нарком напрягся, — очень подготовленный кадр, очень.
— Что такое? Не веришь в таланты своих костоломов? А если фармакологии добавить, укол нужный, прочее?
— Сложно провести захват, товарищ Сталин. Объект отменно физически развит, на загородной базе, куда Соколова и группу Судоплатова перевезли через два дня после «ухода» и возвращения агента, есть спортивный зал, где тренируются специалисты наркомата как раз в рукопашных схватках.
— И что? — Сталин усмехнулся, — не получается схватить империалиста, ужом изворачивается?
— Так точно, изворачивается. Говорит, занимался ранее японской борьбой дзюдо, умеет силу соперника направить против него же, отчего легко побеждает сильных борцов, тяжелее весом на 10–20 килограммов. А в боксе вообще нет равных — Судоплатов приглашал посмотреть со стороны лучших тренеров, те сказали — невероятная реакция у Соколова, уклоняется практически от всех ударов, сам же убойно бьёт из неудобных положений, причём примерно в полтора раза быстрее чем средний боец. С такими талантами легко стать чемпионом и СССР и мира в боксе.
— Ладно, мы не физкультурники из «Динамо» и священного трепета перед чемпионскими кондициями агента не должны испытывать. Уже март на дворе, а Соколов так и не вывел на сообщников, продолжает валять дурака, дезинформацией кормит. И «расхотел» возвращаться на остров, спасать Черчилля от наёмных убийц. И ты, Лаврентий, так и не перехватил канал, по которому Бонд-Соколов получает и передаёт информацию. Плохо работаешь!
— Делаем всё возможное, но чрезвычайно трудно отследить где именно находятся вражеские наблюдатели, ведь агент в сопровождении Судоплатова и группы охраны проходит огромные расстояние по Москве. Конечно, 99% маршрута ложные, отвлекающие, но уже можно сделать вывод, что бОльшую часть сигналов объект подаёт проходя мимо зданий наркомата путей сообщения и Краснопресненского райкома. Это и размахивание руками, якобы согревается и головной убор поправляет, и покупка газет и журналов в киоске…
— Лаврентий, а тебе в голову не приходило, что эти рукомахания и прочие ужимки отвлекающий маневр? Кто мешает резиденту, подходя к «условному кирпичу», под которым лежит «почта», незаметно сбросить в сторону, в условленное место, капсулу с шифровкой, которую поднимет член группы? Или просто на маршруте пообнимать Судоплатова, дружески побоксировать, якобы согреваясь, и там сбросить шифровку? Что уставился, у товарища Сталина огромный стаж нелегальной работы, а подпольщик по сути, тот же разведчик, жандарм вполне сойдёт за контрразведку. Думаешь, мы такие фокусы не проделывали?
